Акционерное общество женщин - Елена Котова

Вот так и судили-рядили Мэтью с Вульфом-Бобоевичем всю осень. А что делать? Трудно умом понять Россию даже одному из лучших английских адвокатов, прожившему в стране четыре года и создавшему структуру и контрактную систему необычного и сложного бизнеса.

Практичный Вульф был себе на уме и явно держал в рукаве какие-то собственные джокеры, о чем с глазу на глаз, без Мэтью, ясно давал понять Катьке, повторяя ей как бы невзначай: «Готовьте деньги, Екатерина Степановна».

Катька давала деньги по мелочи, тайком от Мэтью, на дальнейшую «информационно-аналитическую работу». Через какое-то время Вульф выяснил, что, оказывается, главный акционер компании «Крез гарантий» Маркизов сам находится под следствием, по совершенно иному делу – подозрение в каких-то хозяйственных преступлениях.

Прошло еще несколько месяцев, пролетели Рождество и Новый год. Прояснялись другие детали и обстоятельства. К концу зимы Вульф вынес на суд Катьки и Мэтью свою линию защиты. Вообще-то излагать ее он предпочел бы только Катьке, но понимал, что от Мэтью не отвязаться. Очень уж доверяют своему главному юрисконсульту основательницы.

Вульф-Бобоевич особо и не скрывал, что присутствие Мэтью в «его» защите он считает докукой и неуместным контролем. Но основательницы были дамы не простые, и с этим приходилось считаться.

– Вот она, мужская психология, – возмущалась на девичьих сходках Полина. – Вульфу бы только бабло заносить. А может, по дороге что и теряется. Может, Кать, тебе вообще сменить адвоката?

– Зачем? – возражала Кыса. – Другой точно такой же будет, только, может, еще и дурак попадется, а Вульф – умный. Мне лично он нравится.

– Мне тоже, – соглашалась Катька. – Он на семь ходов вперед видит, людей с ходу сечет, по обрывкам оброненных фраз понимает, что к чему.

– Тебя послушать – просто адвокат дьявола. – Алена была наиболее скептичной в отношении Вульфа, вероятно, из-за его неспособности оценить великого Мэтью Келли.

– Вульф – адвокат, но Катька – не дьявол. Катька – жертва мужского произвола. – Кыса помахала перед носом пальцем, подливая себе еще сухого мартини, хотя она уже с некоторым усилием сидела на барном стуле.

– А почему не дьявол? В глазах мужчин, которым мы своим обществом, можно сказать, жизнь переехали, мы вполне исчадье ада, – засмеялась Степанова. – Подождите, еще церковь нас предаст анафеме.

– Катька – не исчадье ада, совсем наоборот. Она очень наивна и слишком рациональна. А еще верит в добро, – с горечью сказала Полина. – Раз мужчины выигрывают от улучшения, если так можно сказать, «качества женщин», то они должны быть нам, дескать, признательны. Логично, но наивно. Мужской мир устроен по-другому. Если они в семьдесят лет, когда уже не только почки, а вообще все отвалилось, повторяют: «Пока у меня есть хотя бы один палец, я – мужчина», – значит верят лишь в незыблемость своего права владеть женщинами. Были бы деньги, чтоб от прочих alpha-males отличаться в выгодную сторону, да палец, чтобы женщина налево не смотрела по воле физиологических потребностей. Поэтому они так и цепляются за деньги, воруют их друг у друга, у женщин, у государства… Надо отнять у них деньги и власть, тогда пусть и сидят себе со своим пальцем и решают, куда его сунуть…

– Stick it into your ear, asshole[20], – весьма кстати вставила Алена. – Выразительная английская идиома. Все названо своими именами, как будто Кыса с Кумановским написали.

– Алена, это не позитивно, – возразила Катька. – Мы же не эксплуатируем низменные чувства, вражду к мужчине, которую каждая женщина время от времени испытывает. Мы стремимся к гармонии в обществе.

– Ага, вот ты уже ее и достигла. Сидишь под подпиской и под следствием уже больше полугода, а компания теряет деньги и клиентов из-за того, что в обществе слухи разные ползут. Кто, что – непонятно… То ли мы пальто украли, то ли у нас, а я по финансам вижу, что дело-то проседает.

– Я больше не могу, – вдруг дала волю нервам Катька. – Я так перед вами виновата, девочки! Как я могла так вляпаться и так ужасно всех подставить?

– Кончай ерунду нести! – загалдели все. – Тебе вообще-то надо съездить срочно куда-то отдохнуть, а то от стресса струпьями покроешься.

– Что, правда? Я плохо выгляжу, да? Эх, сейчас бы в Марбелью, в клинику Бухингера, или в Мерано. Поделать процедуры, поголодать, напитаться витаминами, надышаться горным воздухом. Помнишь, Полина, как мы тебя впервые в Мерано вытащили? Traume bloss noch hinterlassen… «Только мечты остались…» Помнишь, на скамейке было выгравировано?

– Кать, может, тебе в какой-нибудь санаторий поехать в России? Куда-нибудь, где природа дикая, где ты всегда мечтала побывать.

– Ага, в марте… В Сибирь, например. Тогда уж до декабря подожду, может, поеду уже в кандалах.

– Типун тебе на язык, до декабря всё, дай бог, кончится, – вздохнула Кыса.

– Сейчас ехать мне никуда нельзя. Надо закончить эти распри между Вульфом и Мэтью. Пока они внятную линию защиты между собой не согласуют, никуда не поеду.

– Нет худа без добра. – Кыса подошла к окну. – Снег тает, сосульки сбивают… Прошлым летом Мэтью в Лондон уезжать к Рождеству собирался, сейчас уже март, а он тут сидит. И до следующего Рождества просидит, никуда не денется. Хоть кому-то прок. – Кыса не заметила, как Алена полоснула ее взглядом.

– Ты что, хочешь сказать, что это я накаркала на Катьку?

– Тихо-тихо-тихо. – Ирина поняла, что наступает критический момент. – Никто ни на кого не каркал, слава богу, у нас есть Мэтью, он классный, о Лондоне думать забыл, сидит тут, работает. Алену, как мне кажется, тоже не обижает, но это не наше дело. Никто не ссорится, мы никого не судим, бережем Катины нервы, ей и так труднее, чем всем нам.

Катька помимо руководства компанией, в которой проблемы нарастали как снежный ком, теперь еще по два-три раза в неделю сидела часами с Вульфом-Бобоевичем и Мэтью Келли.

– Маркизов – гнусный, болезненно боящийся конкуренции человек, нарушений в «Крезе» полно, он сам под следствием уже больше года. Путилло его прижимает, а он выговаривает себе мелкие размены, давая показания против Екатерины Степановны, – твердил Вульф-Бобоевич.

Он настаивал на том, что уже май на носу, его линия защиты сложилась и надо готовиться наступать. Мэтью полагал, что в этом есть элемент авантюризма, что не все так просто. Да, показания Маркизова действительно tainted, с душком, но следователю они были нужны лишь как отправная точка. Теперь же он исследует все финансовые аспекты и транзакции Екатерины неспешно, методично, но достаточно агрессивно. Поэтому нахрапом вопроса не решить. Вульф же гнул свою линию:

– Дорогой Мэтью, я не предлагаю действовать нахрапом, напротив. Я уже давно сделал адвокатские запросы о бенефициарах компаний, куда Екатерина Степановна переводила деньги, более того, получил на часть из них ответы. Адвокатская работа – это, как вы знаете, ювелирное дело…