Это по-настоящему - Эрин Уатт

– Ничего. Выйду на задний двор и буду делать вид, что бросаю курить.

Мы даем друг другу пять, и я иду встречать Вонн.

– Ты все-таки приехала, – говорю я.

Она немного бледнее обычного, но все такая же красивая. Мне начинает нравиться, что эта девчонка не пользуется косметикой. Она вся такая естественная и искренняя, и это невероятно круто. Я тащу ее за собой внутрь, едва удерживаясь от желания сразу поцеловать.

В студии ее ждут бутылка воды и плед, который мне отдала одна из ассистенток. Здесь прохладно – это необходимо из-за инструментов и аппаратуры, – и я беспокоюсь, что Вонн, которая всегда легко одета, замерзнет.

– Снаружи не было фотографов, – говорит она.

Я открываю перед ней дверь и провожу к креслу, которое заранее для нее приготовил.

– Да, к слову. На самом деле я сказал неправду, – я показываю на кресло, и она в него тут же падает. – Клаудиа не просила, чтобы ты пришла.

Она хмурится:

– Тогда почему ты меня вызвал?

Я ставлю рядом табурет, беру свой «Гибсон Ле Поль» и кладу на колени:

– Я подумал, тебе будет интересно послушать музыку, которую мы записываем с Кингом.

– Угу.

И она снова тяжело вздыхает.

Я откладываю гитару и встаю, чувствуя, что во мне растет раздражение. Это довольно серьезный акт доверия с моей стороны, но она его совершенно не ценит и даже не понимает, насколько много это для меня значит. Я потираю лоб, размышляя, как бы ей подоходчивее объяснить и не выглядеть редкостным мерзавцем.

– Обычно, когда музыканты записываются, в студию допускаются только они сами, другие члены группы и продюсер.

Она морщится:

– То есть это важный момент?

Чтобы сохранить лицо, я лишь пожимаю плечами:

– Ну, не такой уж важный.

– Я опять все делаю неправильно, да? – Она смотрит на дверь, как будто мечтает оказаться за километры отсюда.

– Я что, тебя отвлекаю от чего-то важного? – не удержавшись, спрашиваю я.

– Нет, я просто… плохо себя чувствую. – Она неуверенно и безрадостно улыбается. – Слишком много выпила вчера.

Ее явное нежелание ехать сюда и намерение поскорее уйти действуют на меня как удар под дых.

– Это все, что тебя беспокоит относительно вчерашней ночи? – резко спрашиваю я.

– Ну да. Извини, что напилась и заснула у тебя в постели. – Она старательно избегает моего взгляда.

– Тебе жаль, что ты заснула у меня на кровати, – эхом повторяю я. – Ты за это извиняешься? Что слишком много выпила и заснула на кровати? А как же Люк?

– Я что, переспала с Люком? – Она в ужасе вскакивает на ноги. – Но как…

– Нет. Но ты с ним целовалась.

Она явно сконфужена.

– А я так надеялась, что ты не станешь об этом вспоминать. – Она тяжело вздыхает. – Это было, мягко говоря, не самое лучшее решение в моей жизни.

Не самое лучшее решение? Я чуть не ору от злости. Чудовищное преуменьшение!

– Но почему ты это сделала?

– Я напилась. И чувствовала себя просто ужасно после того, что УУ мне наговорил. А Люк просто попался под руку.

Мне больно это слышать. Я успел убедить себя в том, что она нас просто перепутала, но, похоже, дело совсем не в этом. Она прекрасно понимала, что целуется с кем-то другим… и это осознание действует на меня неожиданно сильно.

Я в оцепенении смотрю на нее:

– Ты хочешь сказать, что могла бы поцеловать кого угодно, лишь бы у него был рот? Ты это имеешь в виду?

Вонн морщится.

– Нет, конечно. Я… просто напилась. – Ее голос звучит безнадежно. – И мне было грустно, я хотела к тебе, пошла тебя искать, но тебя нигде не было, и вдруг подошел Люк и стал со мной заигрывать, и я…

Она умолкает, но я обращаю внимание кое на что в ее довольно бессвязной речи:

– Ты хотела ко мне?

Она закусывает губу.

– И пошла меня искать? – Я внимательно изучаю ее лицо, на котором написано крайнее смущение. – Что это значит?

– Ничего, – бормочет она. – Ничего не значит.

– Ну мы же оба знаем, что это не так. – Я в волнении запускаю пальцы себе в волосы. – Все-таки это что-то значит. Ты была расстроена и пошла искать меня. Потому что хотела быть со мной. Просто признай это, Вонн.

– Хочешь, чтобы я это признала? Ну ладно! Я признаю! Ты мне нравишься, Ок. И я больше не могу притворяться, и все время думаю о том, что хочу тебя поцеловать, и…

Не дав ей закончить фразу, я сгребаю ее в охапку, послав к черту все рациональные доводы, и целую, как мечтал вчера весь вечер. Или с того момента на пляже, когда она смотрела на меня и в ее глазах словно мерцали звезды? Нет, даже раньше, когда растаявшее мороженое стекало у нее по пальцам и я впервые ощутил предвкушение ее сладости. А может, и еще раньше, когда она была такой колкой и острой на язык.

Я так долго мечтал об этом, что ее губы для меня – словно единственный источник влаги в бескрайней пустыне. И когда я касаюсь ее, она наконец тает, ее губы раскрываются и она целует меня в ответ.

Это именно то, о чем я мечтал. И это лучше, чем когда пятьдесят тысяч человек выкрикивают твое имя, когда арена «Мэдисон-сквер-гарден» набита битком и все зрители хором подпевают тебе. Лучше, чем самая прекрасная на свете песня. Она обвивает руками мою шею, и я приподнимаю ее, чтобы наши лица оказались рядом и я мог бы целовать ее крепче.

Кто-то из нас издает сладкий стон – кажется, я. Но вот уже мы стонем оба, потому что мои бедра прижимаются к ней, и я знаю, что ей это нравится так же, как и мне.

Я бы хотел целовать ее вечно, и чтобы мы так и остались здесь, а много поколений спустя нас нашли при раскопках – влюбленных, которые умерли, не сумев оторваться друг от друга.

Но она все-таки отстраняется – слишком быстро – и молча смотрит на меня. На ее лице написано крайнее смущение.

– Хотелось бы вам напомнить, что я все еще здесь, – из звуковой системы за миллион долларов вдруг раздается голос Кинга.

– О господи! – Вонн краснеет так сильно, что могла бы переплюнуть знаменитую красную помаду моей матери. Смущение на ее лице сменяется ужасом, она прикрывает рот ладонью и выбегает из комнаты.

А я продолжаю стоять, как дурак, прислушиваясь к собственным ощущениям и даже не могу пошевелиться. Значит, вот как нужно себя чувствовать при поцелуе? С ума сойти. Но если так, то почему она убежала?

Я бросаюсь за ней, но Вонн уже успела спрятаться в туалете и закрыть дверь.

– Вонн, солнышко. Выходи оттуда.

Я слышу, как из крана начинает литься вода.