Русский Стамбул - Наталья Командорова

Не мог предположить Кутепов и то, что спустя несколько лет в Париже судьба сведет его с бывшим главнокомандующим Добровольческой армии Антоном Ивановичем Деникиным, который скептически отнесется и к созданному за границей Российскому общевоинскому союзу (РОВС), и к деятельности его председателя.

После военных неудач, постигших Добровольческую армию в 1919 году, ее командующий Деникин вынужден был прекратить борьбу и назначить своим преемником барона Врангеля. В марте 1920 года Антон Иванович отплыл из Новороссийска в Константинополь на борту английского миноносца. Здесь он не задержался и уехал вначале в Лондон, затем посетил другие города Европы и оказался в Париже. Так что столкнуться в турецкой столице бывшим соратникам не довелось.

Начиная с 30-х годов Антон Иванович стал убежденным антифашистом. В одном из своих докладов того времени он заявил: «Наш долг, кроме противобольшевистской борьбы и пропаганды, проповедовать идею национальной России и защищать интересы России вообще. Всегда и везде, во всех странах рассеяния, где существуют свобода слова и благоприятные политические условия… В крайнем случае молчать, но не славословить. Не наниматься и не продаваться…»

A.И. Деникин в эмиграции

В отличие от многих эмигрантов, воспринявших нападение фашистской Германии на Советский Союз с надеждой на освобождение России от большевиков, Антон Иванович придерживался другого мнения, которое объяснил так: «Красная Армия в какой-то степени является русской национальной силой, и всякое сношение с иностранцами на предмет борьбы против большевиков есть измена Родине…»

Критикуя Деникина за подобные высказывания, недовольные соотечественники-эмигранты порой ставили ему в укор: дескать, пожил бы в Галлиполи, претерпел бы вместе с Белой гвардией лишения и тяготы — по-другому заговорил бы…

В Галлиполи офицерам и солдатам Русской армии пришлось несладко. Зима 1921 года выдалась в Турции холодной, с ледяными ветрами и бурями. Голодали, замерзали, многим приходилось жить в насквозь продуваемых палатках. Но судьба даровала и светлые мгновения. Именно здесь, в Галлиполи, как впоследствии утверждали исследователи творческой биографии всемирно известной русской певицы Надежды Плевицкой, состоялось ее тайное венчание с генерал-майором Белой армии Николаем Скоблиным, а посаженым отцом на их свадьбе якобы был генерал Кутепов.

Поступок Надежды Васильевны не решались назвать эпотажным даже ее завистники и злопыхатели, несметное количество которых всегда сопутствует талантливым и удачливым людям. Она любила Скоблина до последних дней своей жизни. Потом, в Париже, куда они перебрались с мужем после Константинополя, ее обвинили в пособничестве Скоблину, признанному французским следствием агентом НКВД — убийцей одного из руководителей эмигрантского освободительного движения. Плевицкую арестовали и посадили в тюрьму, где она и умерла — с именем любимого «Коленьки» на устах…

Удивительно схожи судьбы двух талантливых русских женщин — певицы Надежды Плевицкой и поэтессы Марины Цветаевой, оказавшихся в эмиграции из-за всепоглощающей любви к своим избранникам — офицерам Белой гвардии. Господи, как же хочется верить, что жертвенность этих великих женщин была не напрасной!..

В Галлиполи, на чужой турецкой земле, она своими песнями скрашивала мрачные дни офицеров-изгнанников. В своих воспоминаниях о тех днях русский эмигрант Д. Мейснер писал: «Эта удивительная певица… была кумиром русской галлиполийской молодежи. Ее буквально и в переносном смысле носили на руках…»

Ах, как она пела!.. Даже о далеком прошлом, словно о судьбах русских изгнанников — ее современников:

Своеобразным гимном русской эмиграции в Стамбуле и в галлиполийском лагере стала песня в исполнении Плевицкой:

Как вспоминали белоэмигранты, в начале 20-х годов эта песня звучала во всех домах Стамбула, где обитали русские, имевшие граммофон…

Появление в Константинополе королевы русской песни Плевицкой многих озадачило. Обласканная царской властью, блиставшая на подмостках России, Европы, Америки задолго до большевистской революции 1917 года, певица, которую государь называл «курским соловьем», а великий русский певец Федор Шаляпин — своим «родным жаворонком», добровольно согласилась разделить участь русской эмиграции в Константинополе. Однако легенда, передаваемая из уст в уста, объяснила многое. В изложении писательницы Ирины Ракша, опубликовавшей воспоминания Н.В. Плевицкой в 90-х годах XX века, это предание выглядит так: «…однажды отрядом корниловцев под командованием молодого генерала Скоблина в тяжелом бою под Фатежем Курской губернии была отбита у красных и спасена от расстрела группа людей. Среди них была и «певица-буржуйка»…» Спасенной певицей оказалась Надежда Плевицкая, которая после того события вместе с любимым «прошла с Белой гвардией крестный, героический путь боев и отступления» не только до Крыма, но и до Константинополя и Парижа. За ее плечами до приезда в Константинополь был уже фронт Гражданской войны, окопы, работа санитаркой и сиделкой в полевых госпиталях…

Н.В. Плевицкая

Надежда Плевицкая, стремясь поддержать финансово белогвардейцев в Стамбуле, давала много концертов, выезжая на гастроли в другие европейские города — Париж, Берлин, Белград, Софию, Бухарест и вызывая у русских эмигрантов горестные воспоминания о навсегда утраченной Родине. Помимо платных выступлений, Плевицкая занималась благотворительностью: пела в гарнизонах перед простыми солдатами, в госпиталях, давала деньги на социальные нужды больных, увечных, жертвовала, чем могла, многодетным семьям и эмигрантам-соотечественникам, оказавшимся без средств к существованию.

В непревзойденном исполнении Плевицкой русские песни «Дубинушка», «Из-за острова на стрежень», «Есть на Волге утес», «Среди долины ровныя», «Калинка», «Помню, я еще молодушкой была», «По диким степям Забайкалья», «Славное море, священный Байкал» и многие другие, хорошо известные и горячо любимые, помогали людям, вынужденно покинувшим родную Россию, не отчаяться, не сломаться, а значит выжить с верой в будущее.