Часовой Большой Медведицы - Сергей Бузинин

Возле первого подъезда Мишка наткнулся на собровца в полном боевом облачении. Боец молча преградил ему путь стволом автомата и вопросительно взглянул на Мишку сквозь прорезь шерстяной маски.

Мишка аккуратно достал свое служебное удостоверение и, развернув, показал его собровцу. А потом продемонстрировал кобуру с пистолетом.

— Мне Витиш нужен, это его ствол. Надо ему его отдать.

— Проходи, — после минутного раздумья боец убрал в сторону ствол автомата. — Витиш вместе с командиром на втором этаже. Выше не суйся. Ствол отдашь — сразу назад.

— Я мигом! — обрадовался Мишка, шагнул было в подъезд, и тут же отпрянул. — Ой, блин! Чем это в подъезде разит-то? — Пробурчал он, зажимая нос.

— Духами, — так же недовольно проворчал дроу, отворачиваясь от входа в подъезд. — Чтоб оборотням, которые в квартире засели, нюх отбить, чуть ли не пол-ящика по подъезду разлили. Мы тут вообще картинку рисуем, что в хате на четвертом этаже гулянка-пьянка идет. Жильцов-то соседних эвакуировать надо было. Вот мы и ржали, как те кентавры, да бутылками звенели, пока мотались туда-сюда, жильцов на фиг эвакуируя. — Подтверждая слова собровца, по подъезду разносилась разухабистое «Услышь меня, хорошая. Услышь меня, красивая!»

Вдохнув полной грудью, как перед нырком в глубину, Мишка забежал в подъезд. Запасы воздуха быстро иссякли, и на лестничную площадку между вторым и третьим этажами он поднялся, задыхаясь и непрестанно чихая.

Таурендил расслаблено стоял возле оконного пролета, Витиш сидел на подоконнике подъездного окна, беззаботно болтая ногами, словно сбежавший с урока старшеклассник. Ни тот, ни другой не обращали, ни малейшего внимания на запах, пропитавший подъезд, неотрывно наблюдая за бесшумной возней возле дверей двадцать девятой квартиры.

Квартира эта располагалась на третьем этаже, взирая сталью своей двери на лестничный марш. Двое взрывотехников сосредоточенно накладывали пластит вокруг замочной скважины. Сбоку от них стояли еще двое бойцов СОБР, державшие в руках кувалды и готовые двумя-тремя ударами добить дверь. Еще двое бойцов, стоя один чуть выше другого, держали дверь под прицелом «Валов».

Не обращая внимания на Мишку либо просто не замечая его, Игорь обратился к дроу:

— Таур, а чего ты к двери кого-нибудь с кээской не поставил? Дверь бы выбили, да нашпиговали бы квартиру «Черемухой». А что? Как раз весна за бортом, самый, понимаешь, весенний аромат… Слышишь, чего тебе наверху поют: «Еще косою острою, в лугах трава не скошена. Еще не вся черемуха к тебе в окошко брошена…»

— Там вампиры и оборотни. Не берет их «Черемуха». Не мешай, — отмахнулся от Витиша дроу, щелкая тангентой рации. — Орел-1 в канале. Все птенцам — доклад о готовности.

— Первый готов.

— Второй готов.

— Третий… — еле слышно зашелестели в мембране слова доклада.

— Всем внимание! Гнездо в канале! — в рации послышался встревоженный голос старшего группы РЭБ. — В квартире зафиксирован звонок мобильной связи. Время разговора — десять секунд. Запеленговать звонившего не представилось возможным.

— Птенцы, внимание! Работаем по плану. Готовность ноль! Штурм по окончании обратного отсчета. Начало отсчета: десять!..

Взрывотехники отступили от двери, готовые активизировать электродетонатор.

— Девять!

Бойцы поудобнее перехватили кувалды.

— Восемь!

Витиш увидел Мишку и сделал страшное лицо.

— Семь!

Стволы бесшумных автоматов, направленных на дверь, казались совершенно неподвижными.

— Шесть!

На цифре шесть дверь квартиры внезапно распахнулась от жесткого удара изнутри, припечатав к стене одного из взрывников, оглушив его и опрокинув на ступени лестничного марша. В дверях квартиры возник неясный силуэт, время сбилось с бега на неспешный шаг, и Мишка, словно в рапидной съемке, увидел, как ствол автомата в руках силуэта заплясал, выбрасывая в пространство сноп пламени.

Грохот автоматной очереди в тесном пространстве подъезда был почти непереносимым и похожим на камнепад. Обиженно зазвенели осколками разбитые оконные стекла, сорванный с подоконника коротким и жестким рывком Таурендила. практически неслышно выматерился Витиш. Раскрыв рот и не зная, что делать, Мишка растерянно смотрел на тело спецназовца, подкатившегося к его ногам, когда слитное рычание двух автоматов заставило его вскинуть голову. Он успел заметить, как все тот же силуэт, разорванный очередью в упор, отлетел вглубь квартиры, сбив с ног неясную тень позади себя. Автоматы в руках спецназовцев выплюнули еще две короткие очереди, и на какие-то секунды в подъезде воцарилась тишина.

Пытаясь избавиться от звона в ушах, Мишка затряс головой, одновременно пытаясь помочь встать скатившегося к его ногам бойцу.

Собровцы возле двери, обменивались жестами, планируя вход в квартиру.

Тишина длилась всего несколько мгновений, после чего взорвалась звоном разбитых стекол и треском оконных рам, выбитых одновременно по всей квартире. Осколки хрустальным дождем еще сыпались на пол, когда сухо прокашляла очередь «Кипариса», и мембрана рации на шее Таурендила сдавленно прошипела:

— Птенец-три в канале. Кухня — чисто.

— Птенец-два в канале. Зал чисто. У пацаков — минус один. Проверяем дальше.

— Птенец-четыре в канале. В кабинете чисто.

— Орел в канале. Прихожая — чисто. Минус два пацака. Мы заходим.

Прерывая доклад, из квартиры раздался чей-то вскрик, сопровождаемый треском серии пистолетных выстрелов, эхом отразившихся в наушниках гарнитур.

— Птенец-два в канале. Орел! Двое пацаков в спальне. Стены глухие, вход с улицы невозможен. Пацаки отстреливаются. Наши действия?

— Орел в канале. Минусуйте.

Несколько секунд из рации доносились только треск и слабый шорох, после чего прозвучал резкий голос:

— Бойся! Граната пошла! — Следом за предупреждающим криком, раздался чей-то испуганный возглас, полный негодования, тут же, впрочем, заглушенный звонким хлопком, колыхнувшим висящие в воздухе клубы известковой пыли. Финальным аккордом простучали несколько автоматных очередей, и Мишка отчетливо слышал глухой стук пуль, вонзающихся то ли в чьи-то тела, то ли в стены. Несколько секунд тишины, и торжествующий голос из рации доложил:

— Птенец-два в канале. Спальня — чисто. Минус два пацака. Мы без потерь. Можно заходить.

Настороженно поводя автоматными стволами, спецназовцы, стоявшие в подъезде, один за другим вошли в квартиру. Через несколько минут один из них выглянул в подъезд.

— Концерт окончен. Можно заходить, — и скалясь из-под маски, изогнулся в приглашающем поклоне.

Таурендил махнул в ответ рукой и склонился над упавшим спецназовцем, растирающим грудь под пластиной бронежилета: