Флаги осени - Павел Васильевич Крусанов

Достал одну смену белья, запасную пару штанов, четыре из восьми контейнеров под сборы природной химии для брата и недочитанный том Джареда Даймонда.

На их место предстояло загрузить свою долю консервов и крупы – груз провизии распределили поровну на каждого.

Из тетради Грошева

У-ы-у-ы-обы-юбы-ура-сы…

Надо чаще разминать ротовые мышцы, тогда речь твоя будет ясной и чёткой даже при отсутствии мыслей. А при присутствии… при-при-при… при присутствии питай надежду быть услышанным и оказаться понятым. Да и не стоит без приложения ума пытаться на словах играть, как на – трень-брень – гуслях.

Зачем я написал свой труд, где разложил по полочкам, что в наше время думать надо уже не о том, как примирить людей с природой и друг с другом (эта задача сделалась невыполнимой), а о том, как на планете их сменить? Не проще ли привлечь сторонников по делу смены человечества (сторсменчелов) яркой и хваткой ораторской речью? Проще, разумеется, но. Во-первых, нет трибуны и нет кафедры. А во-вторых… Вот что сказал в зачине своего труда один из тех, кто царств земных судьбу держал в безжалостной руке и о замене человеческой породы думал тоже (передача о секретных фактах истории – дата, канал и время размещения в эфире записаны): «Я знаю, что симпатии людей легче завоевать устным, чем печатным словом. Всякое решительное движение в истории обязано своим размахом великим ораторам, а не великим писателям. Тем не менее для того чтобы наше учение обрело законченную форму, лежащие в его основе принципы должны быть запечатлены письменно». Вот именно – запечатлены. Пусть и моя книга ляжет крепким камнем в основе будущего солнечного града! Два тиража (сто экземпляров каждый) практически уже раздал и разослал в библиотеки и учреждения науки. А также отправил уважаемым и дельным людям, чей адрес отыскал. Ещё – в издательства. Надо наладить массовый тираж, чтобы весть правды долетела до самых дальних уголков. И хорошо бы, чтоб издатель поспособствовал на деле, а то за собственные деньги – не расчёт…

Дальше.

Попил у Бодули чаю и забрал работу – через него, бывает, мне подбрасывают кое-что в починку. Иной раз попадаются редчайшие вещицы (однажды подержал в руках альдину: начало XVI века, кожа, тиснение блинтом и золотом; на верхней крышке – крылатый венецианский лев, на нижней – герб рода Джустиниани), но бывает – и откажу. Случается на свете чепуха, с которой проку нет возиться, вроде того, чтоб сшить (на прокол) нарезки из журналов – подборка руководств по вышивке или гастрономические рецепты блюд. Есть и нормальная пока ещё работа (хотя определённо меньше стало), так что иной раз можно носом покрутить. Было и дело у Бодули: завтра надо смотреть библиотеку. История известная: кто-то из вымирающих животных, знавших цену книге, почил, а наследников пыльное собрание ввергает в чих, вот и хотят продать весь склад бумаги целиком за раз. Бодуля, стало быть, решает – брать, не брать? Моя задача консультировать на случай: если издание (ценное) дошло до безобразия, возможно ли отреставрировать – вдруг покупатель (настоящий покупатель, которого уже найдёт Бодуля) пожелает фасад и внутренности книги сдать в ремонт. Словом, будем завтра осматривать очередные закрома культуры.

Ещё что? Славно потрудился утром, так что работать вечером не стал. Лишь поточил на мокром камне нож (шерфовочный), закруглил сшитый накануне блок атласа «Die exotischen Käfer in Wort und Bild» (Лейпциг, 1908), кашировал ему киянкой корешок, сплёл шёлковый каптал и заклеил корешок переплётной марлей; потом из пресса вынул просохшие листы (труд стародавнего профессора) и нарезал для составного форзаца из коленкора ленты. Ещё осталось сделать три тетради (проклеить надо крайние листы (по сгибу) прозрачной тутовой бумагой) и можно будет блок сшивать – «Лекцiи по Русской Исторiи профессора С. Ө. Платонова». Издание 8-е, исправленное и дополненное. С.-Петербург, 1913. Казалось бы, безделица, вещь заурядная, ан нет – есть у книги любители и верные Личарды…

Перед тем как лечь, пошёл на кухню выпить чаю, да заболтался: строго поговорил с кастрюлькой супа (бывает, пригорает), потом с банкой томатной пасты, потом подробно побеседовал со шкуркой от бекона. И не без пользы! Не без пользы!

Вот вехи (этапы) большого пути.

1) С помощью веских аргументов убедить высокие международные инстанции в необходимости заняться проектом смены человечества (ПСЧ) в самой практической и неотложной плоскости. После чего принять международную конвенцию на этот счёт, сообразованную и увязанную со всеми крупными державами и главными соборами Церквей.

2) Создать международный центр, аккумулирующий, подобно двум горбам верблюда, умственные и материальные ресурсы, назначенные для практического (и скорейшего) осуществления на деле ПСЧ.

3) Определить и утвердить чёткие представления о том, каким должно быть ожидаемое общество, которое придёт на смену нашему, осуществлённому и недостойному.

4) Легализировать (постановлением специального закона) способ искусственного создания новых людей (новолюдов) и план замены ими нынешней цивилизации, бессовестно глумящейся над именем своих строителей – человек разумный.

5) Возвысить ПСЧ в разряд главнейшего национального проекта в каждой отдельно названной стране, после чего развить его во всеобщий планетарный (галактический) проект.

О первых двух этапах уже писал подробно (третья тетрадь, страницы 39–46), теперь – об остальных. То, с позволения сказать, наследие, какое обрела Земля на протяжении своей истории, – всего лишь слой кишащих паразитов, полчище пиявок и клещей, насмерть всосавшихся в планету. Вот образ нынешнего человечества в его правдиво обнажённом виде. Род человеческий, угнетённый корневым недугом, спасти нельзя. Единственный рецепт – сменить. И сделать это надо быстро. Прежде того, как человечество само сметёт себя, жизнь сделав невозможной, а планету превратив в шарообразную пустыню, летящую сквозь мрак пространства.

Часто в качестве довода при обсуждении вопросов выживания можно услышать аргумент: мол, если не одумаемся, не осознаем, не примем к сведению, не выживем. Ха-ха, какая жалость! Сторонникам смены человечества (сторсменчелам) ясно, что в этом не выживем нет никакой беды. Более того, чем менее людей, обременённых роковым наследием, останется, тем лучше: они (на самом деле – мы) всё равно не годны на толковые дела и только тормозят (тормозим) спасительные перемены. Воистину, есть тяжкие глубины, откуда, опустившись в них, уже не выйти на поверхность! И что ни думай, что ни говори, что тут ни делай – мы более не в состоянии дать благо окружающему миру, ведь родовые хромосомы в наших клетках не выпустят нас за пределы естества. Их зов звенит в ушах: бери, бери, бери – наживу умножай на алчность! Словом, не беда, что мы не выживем, – беда, что