Дилетант галактических войн - Михаил Михеев

Словом, не слишком подходил Ковалёв на роль любящего отца, хотя, надо сказать, не слишком страдал от этого, и к концу первой недели пребывания дочери в его доме в нём сложилась взрывоопасная атмосфера.

— Никуда, ни на какой концерт ты не поедешь.

Ковалёв прошёлся туда-сюда по комнате, вернулся и сел в кресло. Взял газету и демонстративно зашуршал ею, показывая, что разговор окончен. Не то чтобы она была ему нужна, под рукой адмирала были многократно более точные и объективные источники информации. Даром, что ли, аналитический отдел ест свой тоненький кусочек хлебушка с толстым слоем масла, да ещё и чёрную икорочку сверху ложками кладёт? Нет, ребята вполне своё жалованье отрабатывают, и нужды просматривать перлы не слишком умных людей, называющих себя журналистами, в общем-то, не было, но газета являлась классическим, многократно обыгранным и в кино, и в литературе стереотипом, намёком на то, что разговор окончен. Умный, как говорится, поймёт, а свою дочку дурой Ковалёв не считал. Да, невоспитанной, да, три раза необразованной, но никак не дурой. Во-первых, втихую протестировал её и получил обнадёживающие результаты, а во-вторых, с известной долей самомнения считал, что у такого умного, как он, отца дочка дурой родиться не может. Конечно, пословица о том, что на детях природа отдыхает, родилась не на пустом месте, но как раз к ней Ковалёв относился с известной долей скепсиса. Ну не мог он представить свою дочь дурой — это, наверное, свойственно каждому отцу. А раз так, то намёк будет понят и чадо, наконец, заткнётся. Но, как оказалось, не в этом случае.

— Ну папа-а-а, — капризно заныла дочь. — Как ты не понимаешь? Это же…

— «Смердящие»? — перебил её Ковалёв. — Или как там их? «Сопящие»? «Пищащие»? «Хрипящие»?

— «Блестящие»!

— И что?

Дочка была фанаткой этой группы, и Ковалёв это отлично знал и, естественно, название помнил. Возможно, если бы она уже неделю не ныла о том, что, раз в соседний город приезжает её любимая группа, она кровь из носа должна быть на концерте, а просто один раз попросила отца по-человечески, он бы её туда отпустил, а может, и сам скатался, благо недалеко — всего-то километров триста. Не потому, что на концерте желал побывать, а просто так, чтобы посидеть вволю за рулём, почувствовать скорость… Что интересно, имперские боты, а тем более крупные корабли этого ощущения практически не давали, и потому, будучи дома, Ковалёв порой совсем не против был полихачить. Но дочка начала тупо ныть, и адмирал так же тупо разозлился. Зря, конечно, можно было просто выделить ей человека в сопровождение и отпустить, однако давать обратный ход ему уже не хотелось. В результате сейчас вздорная девица расписывала ему, какая это замечательная группа, какие у неё замечательные хиты, и вообще… А Ковалёв слушал и тихо сатанел, проклиная день и час, когда человечество изобрело шоу-бизнес вообще и «ящик» в частности.

— Ни на какой концерт ты не поедешь, — медленно, с расстановкой, но так, чтобы сразу стало понятно, что это окончательное решение, сказал он, когда дочь замолчала на секунду. И замолчала-то просто для того, чтобы воздуху в лёгкие набрать — и всё, упустила инициативу. — Ты ещё не поняла, почему я не то что имена, а даже название этих твоих… Как их там? Словом, почему я их запоминать не намерен? Или объяснить?

— Ну объясни!

Дочка, похоже, решила стать в позу. Слёзы из голоса моментально исчезли, руки в бока упёрла — явно хочет скандала, совсем как мать, и не скажешь, что сопля совсем. Жаль, что аргументы до неё сейчас не добьют, не достучатся до мозга, подумал Ковалёв. Но сказать всё равно было надо, если не сразу, то через год поймёт, никуда не денется. Память — штука хитрая, всё, что можно, фиксирует, глядишь, со временем что-нибудь и просочится до думательной горошины.

— Юля, ты имена официантов в ресторанах или там в кафе запоминаешь?

— Нет, а что?

— Ничего. Просто скажи, почему ты их не запоминаешь?

На сей раз дочка задумалась, очевидно, вопрос поставил её в тупик. Ковалёв внутренне обрадовался, потому что если человек хотя бы пытается думать, то для него ещё не всё потеряно. Однако пытаться думать и получить результат или хотя бы родить сколь-либо умную мысль — две большие разницы. Так что пришлось Ковалёву объяснить:

— Ты не запоминаешь имен официантов потому, что у прислуги нет имен. Не положено им такой роскоши — они все для нас «эй, ты». Они могут быть вполне приличными и достойными людьми в обычной жизни, но на работе они прислуга, не более того. По этой же причине я не запоминал и не собираюсь запоминать всевозможных певцов — они такой же обслуживающий персонал, принеси-подай-пшёл вон. Разница в том, что официант приносит нам еду, а певец — настроение, да и оплата у них разная, но это уже детали.

Конечно, Ковалёв переборщил насчёт прислуги. Да он и сам это понимал, тут больше подошло бы определение «холуи». Однако пускаться в объяснения у него не было никакого желания, а самое главное, времени — дочь уже покраснела от гнева и, казалось, сейчас взорвется.

— Да как ты можешь сравнивать…

— Могу, девочка, могу. И для сведения, и среди официантов есть мастера, а есть убожество, и среди певцов. А квалификация твоих… «Свистящих» оставляет желать лучшего. Третий сорт, не брак, но и не то, на что стоит обращать внимание.

— Ты… Ты…

Похоже, девушку проняло, что называется, до самых печёнок. Следующие пять минут Ковалёв с интересом слушал о том, какая он сволочь, и даже узнал некоторые неизвестные ему самому факты собственной биографии. Однако же фантазия у ребёнка… Хотя, возможно, это фантазии её матери. Вновь пришлось дожидаться, пока дочка устанет, но она в запале неожиданно выдала вполне здравую фразу о том, что раз Ковалёв так уж хреново относится к певцам, то почему, когда что-нибудь делает, постоянно себе под нос напевает? Пришлось пояснить, что к певцам он вообще не относится, а песни ему просто нравятся иногда, и ему совершенно нет дела до того, как зовут человека, который их поёт. А группа, по которой дочка фанатеет, и вовсе сборище безголосых дур, умеющих только задницами крутить да на сцене полуголыми прыгать. И таких групп, цена которым гривенник дюжина, рубль ведро, найти можно кучу, а при наличии денег и из бревна суперзвезда получится. Почитай историю, доченька, раньше артистов вообще к проституткам приравнивали. Думаешь, многое изменилось?

Самым смешным в ситуации было то, что Ковалёв не был музыко- или там театроненавистником. Более того, он был большим поклонником Высоцкого, с удовольствием слушал некоторые отечественные рок-группы и ретро, а бывая в Москве или в Питере, никогда не упускал возможности сходить на оперетту. Да и на балет ходил иногда, хотя и редко, под настроение. Вот безголосую попсу — да, не любил, но это уже, как говорится, вопросы личных пристрастий. В конце концов, он и оперу не любил, так что с того? Однако, объясняя дочери свою позицию, душой он не кривил, адмирал действительно относился к богеме любого уровня как к обслуживающему персоналу, и его мнение логики лишено не было. Другое дело, что до дочери эту мысль он пока что донести не сумел — дети, вне зависимости от возраста, мыслят чуточку другими категориями, и оставалось надеяться на классическое «вырастет — поумнеет».