Королева отступает последней - Валерия Михайловна Чернованова

больше не станут навязывать мне свои злодейские планы. Убрать с трона одного, уничтожить другого.

Да к джарам всё! Пусть сами разбираются и глотки себе перегрызают!

А я хочу начать жизнь сначала.

Я не решилась рассказать Вейнанду о брачных обрядах Креоры, да и не уверена, что когда-нибудь отважусь. Скорее смирюсь, что мы с ним останемся просто друзьями, чем подвергну его жизнь опасности. Он и так только и делает, что из-за меня рискует. Этой самой жизнью, своим положением, своим будущим.

— А твои близкие? Они не пострадают? — спросила его перед тем как вернуться в образе шейлы Милнз обратно в замок.

— Мой брат — верноподданный империи. Мой род — один из древнейших и самых влиятельных в Эргандаре. Адальгер не рискнёт вымещать гнев на Клайве, это не понравится знати. Многие остались недовольны его решением отдалить от себя императрицу. Если он начнёт сажать по тюрьмам подданных без всяких на то причин, простые недовольства в кулуарах могут принять более опасный характер. Эргандарцы устали от войн, от его политики. От того, что нас ненавидят во всём мире. Он это понимает. Понимает, что положение его шатко. А тот факт, что у него за годы правления так и не появилось законного наследника, только всё усложняет.

Мне кажется, он способен на что угодно.

Эту мысль я оставила при себе. Смолчала, но тревога осталась. Я не была знакома ни с младшим братом генерала, ни со вдовствующей герцогиней, но боялась даже допустить, что они могут пострадать.

И снова из-за меня, из-за бунтарки Лайры.

Начало недели прошло в волнениях и... радостном предвкушении. Самым сложным было ничего не рассказывать Бриану. Вейнанд строго-настрого запретил мне вообще кому-либо заикаться о нашем плане.

— С друзьями потом через своего фамильяра попрощаешься. Они поймут. И будут за тебя рады.

Эскорн взял с меня слово, что буду молчать, и я молчала. Даже с Рифером мы не разговаривали. Брат только обмолвился один раз, что полностью поддерживает решение генерала, подмигнул мне ободряюще и шепнул, что всё у нас будет замечательно.

Осталось только дождаться выходных, и мы исчезнем из Леонсии, покинем берега Эргандара. Всего несколько дней, и свобода, представлявшаяся мне чем-то эфемерным, невозможным и недостижимым, станет реальностью.

В среду утром первым уроком в расписании значилось практическое занятие у профессора Монтеллы. Я не очень любила упражняться в телекинезе, поэтому в классную комнату входила с таким чувством, словно тащу на спине мешок с камнями. Радовало одно: это последнее занятие у телекинетика. Для меня и для брата. Пара часов «пытки» и можно будет выдохнуть.

Погружённая в свои мысли, я приблизилась к столу профессора и стала машинально рассматривать выставленные на нём предметы. Мы начинали с того, что пытались двигать лепестки цветов и перья, а сейчас на поверхности из морёного дуба красовались монеты, какие-то бронзовые статуэтки и даже подсвечники.

И как он себе это представляет? Я ещё лепестки и перья не одолела, а он уже собрался мучить нас подсвечниками!

— Лайра!

Взволнованный окрик заставил меня обернуться, забыть о глупостях.

На пороге классной комнаты стояли запыхавшиеся Ронан с Нейлом.

— Генерал! — выпалил Сандер, отвечая на вопрос в моих глазах. — За ним пришли. Стража императора!

Наверное, хорошо, что в тот момент я стояла возле профессорского стола. Успела на него опереться, иначе бы просто упала. Теперь на плечи давили не камни — казалось, на меня обрушилась тяжёлая могильная плита. Раздавила, под собой погребла.

С трудом удалось вздохнуть. Ещё тяжелее оказалось сдвинуться с места.

Сделав над собой усилие, бросилась к кадетам:

— Где он?!

Коридорами академии я не бежала, а летела. Летела сквозь туман, застилающий всё вокруг: мозаичные окна и щербатые стены. Голоса друзей доносились будто из-под толщи воды: глухие, почти неразличимые. Они что-то говорили, но я не слышала ничего, кроме сердца в груди. Сейчас оно стучало так яростно и громко, что этот звук мог запросто оглушить!

Хоть я и так уже была оглушённая. Раздавленная страшной новостью.

Ещё один коридор... лестница... бесконечные ступени... Я перепрыгивала сразу через несколько, но всё равно казалось, что слишком медлю. Глупая, неповоротливая Лайра.

Наверняка уже опоздала!

Из замка вылетела в сырой холод, способный заставить дрожать даже в самой тёплой одежде. Вот только дрожала я не из-за холода, а от ярости, отчаянья, бессилия.

Или, может, сдаваться ещё рано? Вон же они! Вейнанд и четыре джаровых стражника!

Судя по выражению лица генерала разговор между ними в любой момент мог перерасти в схватку. Физиономии лучших чаровиков Эргандара оставались каменными, невозмутимыми, но было видно, что они наготове и в случае чего сразу дадут отпор.

Они были не одни. Вокруг постепенно собирались преподаватели, кадеты. И я, запнувшись на миг, тоже бросилась к ним.

К нему.

К тому единственному, которого боялась потерять больше всех даров этого мира.

— Лайра... Лайра, да куда же ты?!

Не сразу поняла, что в меня вцепился Нейл. Сжал пальцы на моих плечах, мешая, не давая протиснуться к генералу. К этим имперским тварям!

Один из них попытался схватить Вейнанда за руку, словно какого-то преступника. Генерал дёрнул плечом, резко отстранился. Желваки, проступившие на скулах, ясно давали понять, что он в ярости и едва сдерживается, чтобы не обратиться и кого-нибудь здесь не растерзать.

Но лучше бы обратился и растерзал.

— Пусти! — Дёрнулась, но Киернан, наоборот, ещё сильнее сдавил пальцы, сминая грубую ткань мундира.

— И что ты сделаешь? — прошипел мне на ухо. — Бросишься к нему? А что дальше? Лайра!

Рванулась, но безуспешно.

— Я...

Это из-за меня.

Весь этот кошмар происходит из-за меня!

— За что его арестовывают? — донёсся откуда-то сбоку голос Ронана. Парень подошёл к полковнику Клерту и бесцеремонно дёрнул того за рукав, привлекая к себе внимание.

— А кто тебе сказал, что его арестовывают? — хмыкнул военный. — Наоборот, его величество наконец проявил по отношению к нему милость. Не сосчитать, сколько раз Эскорн просился вернуться на фронт, на поле боя. Академическая жизнь не для него. Он здесь медленно чахнет, а там снова будет цвести и пахнуть.

Просил вернуться?

Я жадно глотнула сырой, напитанный дождём воздух и снова дёрнулась, хоть и понимала, что Нейл не отпустит.

— Генерал, не делайте глупостей. Вам оказывают честь! — повысил голос один из «красных кафтанов».

— А выглядит всё так, будто готовят в арестанты. — Вейнанд тоже повысил голос, и сердце в груди ёкнуло.

Может,