Логово снов - Либба Брэй

Она набрала воздуху в грудь.

– Мой друг, Джордж Хуань, тоже заболел. Его сестра дала мне медаль за соревнования по бегу, которую он выиграл, – в надежде, что я смогу отыскать его сегодня в мире снов.

– Думаешь, это разумно? Он все-таки болен…

– Я должна была попытаться. К сожалению, мне не повезло. Что бы ему сейчас ни снилось, я туда проникнуть не могу. Ты в последнее время не сталкивалась с таким, что идешь ты себе по сну, идешь и понимаешь, что тот, кому сон принадлежит, чем-то болен?

– Нет. Мои сны все были красивые. Но я буду молиться за твоего друга, Джорджа Хуаня.

Вай-Мэй поглядела на Лин, застенчиво и искоса.

– Мы же с тобой теперь тоже уже почти подруги, правда?

Лин совсем не была уверена, что человека, c которым общаешься исключительно во сне, можно считать настоящим другом. Но Вай-Мэй как раз ехала в Нью-Йорк, и на мгновение Лин не без удовольствия представила себе, как будет здорово продефилировать мимо Ли Фань и Грейси под ручку с Вай-Мэй, зная, что у вас есть секрет, один на двоих и совершенно невероятный, такой, что этим ограниченным девицам ну никак не понять.

– Да, – сказала она, подумав, – видимо, да.

– Я так счастлива! – Вай-Мэй так и просияла. – Чем бы ты хотела заняться сейчас, подруга?

Лин полной грудью вдохнула широкие сверкающие деревенские улицы, и туманный лес, и пурпурные горы вдалеке за всем этим. Они ждали ее – только приди, только возьми! – как будто теперь можно все, как будто нет больше никаких пределов. Ей захотелось побыть свободной – хоть совсем ненадолго, пусть!

– Бежим! – сказала она.

Генри почуял гардению и дровяной дым, потом услышал, как лает Гаспар, – а потом побежал, и бежал со всех ног до самого конца тропинки. Щепки золотого летнего солнца там и сям протыкали пухлую белую плоть облаков над рекой и отсветами ложились на Луи, который махал ему с крыльца, балансируя на плече длинную удочку. У его ног вертел хвостом Гаспар.

– Анри! Скорее сюда! Рыба клюет!

Старая синяя лодочка покачивалась на волнах. Вторая удочка прислонилась к борту рядом с мятым ведром, повязанным толстой веревкой. Генри сел с одного конца, Луи с другого, напротив, и погреб вниз по течению. Они нашли тенистую заводь и забросили удочки.

– Совсем как в прежние времена, – сказал Генри.

Лодку тихонько покачивало течением, пока он рассказывал Луи про Тэту и про их жизнь в «Беннингтоне», про ревю Зигфельда, про песни, которые он пишет и пытается опубликовать, про ночные клубы и вечеринки.

– Наверняка ты нашел себе славного нью-йоркского парнишку, – сказал Луи, не отрывая глаз от удочки.

Конечно, другие мальчики у него были, куда же без них… Но никто из них не был Луи.

– Я хочу увидеть тебя наяву, – сказал Генри. – Приезжай в Нью-Йорк. Он тебе понравится! Я отведу тебя на ревю и в гарлемские джаз-клубы. И, Луи, там есть места для таких, как мы! Там нам можно быть вместе, держаться за руки, целоваться – не прячась! Это тебе не Луизиана!

– Всегда хотел посмотреть на большой город. Это правда, что у них аллигаторы в канализации живут?

– Пока ни одного не видел, – расхохотался Генри. – Но всякая шикарная публика на вечеринках носит сумочки из аллигаторской кожи.

– Я точно хочу на это посмотреть.

Улыбка Генри погасла.

– Но куда мне послать билет на поезд? Если мои письма не нашли тебя в «Селесте», где гарантия, что хоть кому-то можно доверять?

Луи поскреб подбородок, задумался.

– У меня есть кузен, Джонни Бабино, работает в почтовой конторе на Лафайет-Сквер. Пошли ему туда, до востребования.

– Куплю билет завтра же, первым делом! – Слезы кинулись Генри в глаза. – Я так боялся, что больше тебя никогда не увижу.

– Выходит, теперь тебе придется найти какой-нибудь новый страх, – сказал Луи.

Больше всего на свете Генри хотелось его обнять. Два года – это все-таки очень много. Даже минута врозь представлялась ему совершенно невыносимой. Он протянул руку к Луи… и на сей раз ничто не встало между ними. Пальцы Луи – как долго Генри не чувствовал их! – все еще были холодные и мокрые после реки. Борясь с набухшим в горле комом, Генри пробежал по его щеке, по носу и остановился на губах, о, таких полных…

– Поцелуй меня, cher! – прошептал Луи.

Генри наклонился и поцеловал. Губы были мягкие и теплые. Это не реально, это всего лишь сон, всю дорогу твердил себе Генри – но тут он твердить перестал. Все было очень реально. Что ж, если сны умеют быть такими, он не уверен, что так уж хочет проснуться. Генри снова поцеловал Луи, на сей раз сильнее, и тут небо над ними озарилось какой-то странной молнией. Верхушки деревьев зашептались, солнце мигнуло, будто лампочка во время перебоев с электричеством.

– Что это такое? – Генри мигом вынырнул на поверхность.

– Не знаю. Ты же у нас специалист по снам, – сказал Луи.

А в следующий миг он уже увлекал Генри вниз, на дно лодки, где они вытянулись в объятиях друг друга, убаюканные до совершенного довольства и неги солнцем, и ветерком, и ласковым лепетом волн.

– Я больше никогда тебя не покину, Луи, – сказал Генри.

Когда путешествие стало клониться к концу, Генри едва сумел встать, чтобы как-то оторваться от возлюбленного.

– Я буду приходить каждую ночь, пока не увижу тебя наяву в Нью-Йорке, – пообещал он.

Гаспар снова радостно разгавкался и кинулся к нему, отчаянно махая хвостом на манер мухобойки и тычась мокрым носом в ладонь. Генри потрепал его лопушистые уши – такие знакомо мягкие! Быстрый язык обслюнявил ему щеку.

– Тебя всякий хочет поцеловать! – расхохотался Луи, и у Генри снова перехватило горло.

Наверное, так чувствует себя Луи, когда ему снится погибший пес.

Гаспар наконец оторвался от него и умчался вперед по тропинке, чертя носом по самой земле. Возле целой стены цветущего вьюнка-ипомеи он сделал стойку, зарычал, залаял на пурпурные бутоны.

– Гаспар! Ко мне, мальчик! Отойди оттуда сейчас же! – резко приказал Леи.

– Что такое? В чем дело? – не понял Генри.

– Не хочу, чтобы он лез в те цветы, – сказал Луи. – Не нравятся они мне.

Генри подумал, уж не шутит ли, чего доброго, Луи, но одного взгляда на его лицо вполне хватило.

– Это же просто цветы.

– Гаспар, ко мне, малыш! – Луи свистнул, и пес бегом примчался к нему.

Луи рухнул на колени и зарылся носом ему в шерсть.

– Хороший мальчик! Хороший!

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – тревожно поинтересовался Генри.

Луи быстро сменил тень на свет.