Нимфы - Сари Лухтанен

Кати бесшумно выдохнула. На полу было тело, но не Диди. Голый молодой человек с короткими волосами лежал, раскинув руки и ноги, покрытые синяками. На глазах у него почему-то были солнцезащитные очки. И Кати, и Харью видели такое не в первый раз.

– По крайней мере, Эрик позаботился о пище для Диди, – спокойно произнесла Кати, хотя с тревогой представляла, как Эрик мог обращаться с Диди. Собственная выгода для Эрика всегда была превыше всего, и, в конечном счете, ему было все равно, заполучит он свое кнутом или пряником. Жестокость разозленного сатира не имела границ. Может, Диди было лучше умереть, чем испытывать на себе его зверства.

– Эта машина украдена несколько дней назад, поэтому она нам ничего не подскажет, – Харью посмотрел на угрюмую нимфу, не зная, что творилось у той в голове. – С другой стороны, вторая машина, которая ждала их здесь, зарегистрирована на компанию «Гюллен».

– Ты наверняка уже все выяснил?

– Я позвонил туда, и меня почему-то соединили прямо с главой компании, Роландом Гюлленом, – сказал Харью. – Он объяснил, что не может контролировать сотни машин, которые находятся в собственности компании.

– Эрик всегда выбирает полезных компаньонов, – заметила Кати. – Куда поехала та машина?

– Наверняка брошена где-нибудь в ближайшем лесу. Вряд ли тот, кто стои´т за всем этим, снова сядет в нее, – пояснил Харью.

– Ты хочешь сказать, что след обрывается здесь? – прорычала Кати.

Прежде чем кивнуть, Харью на всякий случай отступил на пару шагов назад.

Самуэль лежал на мягком светлом диване Джессики, листая альбом с фотографиями. Семья на отдыхе, семья в Рождество, дни рождения и юбилеи. Джессика, надув алые щечки, задувает пять свечек. Джессика с новым велосипедом. Джессика с младшим братом строят индейский вигвам.

Самуэлю это было незнакомо, хотя он считал свое детство счастливым. Отец с матерью любили его, но других родственников у них не было. Иногда к ним приходили гости, но он всегда ощущал, что взрослые что-то утаивали. Он угадывал это во взгляде матери, который она иногда бросала на отца. Или по тому, как она прощалась с отцом, когда тот уезжал в одну из своих командировок. Рука Самуэля нащупала подвеску, и он вздрогнул, когда Джессика села рядом с ним. Джессика была в отглаженной футболке и джинсах. Как ей удается быть такой свежей и приятной?

– Ты ищешь секреты? – спросила Джессика.

– В альбоме каждая фотография – почти идиллическая, – ответил Самуэль. – Семья, традиции, улыбки. Все есть.

– Это кажется тебе странным?

– Нет, – сказал Самуэль. – Или да. Я вдруг почувствовал, будто что-то прошло мимо меня.

Джессика взяла парня за руку, и он ощутил ее тепло. Самуэль остался жить у Джессики, расположившись на диване. Утром они вместе ели хлопья, йогурты, смеялись, смотрели телевизор. Все самое обычное казалось Самуэлю таким прекрасным, что он, не желая торопиться, не решался двигаться вперед. Он все-таки испытывал возбуждение и видел, что Джессика чувствует то же самое.

Самуэль посмотрел в глаза Джессики. В них таился призыв. Парень подался вперед и поцеловал ее в губы. Они улыбнулись друг другу.

– Я и подумать не могла, что влюблюсь в мужчину, который обольет меня кофе, – сказала Джессика.

Самуэль засмеялся, но понял, что это была не просто шутка. Ему хотелось ответить, однако что-то сдерживало его. Он вспомнил чувства к Диди – их встречи были словно американские горки – и осознал, что нисколько по ним не соскучился. Самуэль приподнял подбородок Джессики и снова ее поцеловал, долго и чувственно.

– Может, попьем кофе? – спросил парень.

– Давай, – ответила Джессика, но Самуэль увидел в ее синих глазах разочарование.

Они прошли в маленькую кухню Джессики, где было очень уютно и чисто. Уже в первый свой визит Самуэль подметил, что дом устроен с любовью, и все в нем именно так, как ему нравилось. Просто и аккуратно. Самуэль вспомнил кухню у нимф – травы, запахи, винные бутылки, большие стеклянные банки с бразильскими орехами и миндалем, которые так любила Надя.

Самуэль попытался сосредоточиться на кофейном аромате. Он поставил на стол две пастельно-зеленые кружки и налил кофе.

– Ты пробовал звонить Диди? – стараясь говорить как можно беспечнее, спросила Джессика.

– Пару раз, – ответил Самуэль. Он не хотел врать, но не смог признаться, что звонил по меньшей мере раз десять.

– Почему?

– Я знал Диди еще ребенком. – Самуэль привлек Джессику и обнял ее. Он хотел, чтобы она поняла: его связь с Диди была непростой. – Еще ребенком я испытывал странное чувство, когда Диди было плохо. Теперь я всегда живу с этим чувством.

Самуэль хотел продолжить, но ощутил губы Джессики на своей шее. Она нежно его поцеловала, коснулась уха и запустила пальцы в его волосы. Возбуждение охватило Самуэля. Может, все и должно было случиться так просто, без долгих раздумий. Он страстно поцеловал женщину и стал легонько подталкивать ее в сторону спальни, расстегивая пуговицы на ее белой блузке. Она немного пахла порошком. Парень не противился, когда Джессика расстегнула молнию на его брюках. Они упали на кровать. Самуэль удивился, почему он так долго медлил и твердил себе, что не хочет спешить. Он стянул с Джессики джинсы, молясь, чтобы продержаться подольше.

Закрыв глаза, парень на секунду оказался в темноте и ощутил страх. Видимо, такой же страх в подобные минуты испытывала Диди. Самуэль крепко прижимал Джессику, но вдруг отстранился и лег рядом.

– Со мной ты все забудешь, – прошептала Джессика ему на ухо, но желание Самуэля вмиг улетучилось.

– Если бы это было подвластно мозгу, я бы остался здесь навсегда, – кладя руку на шею Джессики, произнес Самуэль. – Но это чувство не подчиняется сознанию.

Когда Диди осторожно открыла глаза, в комнате была кромешная тьма. Свет проникал лишь через узкую щель под дверью. Окна закрывали плотные шторы. На потолке мигал красный огонек. Диди догадалась – это была камера. Значит, за ней наблюдали, и она решила: не будет сразу показывать, что очнулась. Ей было страшно.

События отдельными вспышками мелькали в сознании. Немного пахнувший потом мужчина, который заткнул ей нос платком с дурманящим запахом, дребезжащий микроавтобус, внутри которого ее приковали… Когда дверь машины открылась, Диди уже пришла в себя. Ее мучили боли. Луна завладела ею, и страшная боль сжигала ее изнутри. Потом кто-то втолкнул этого потного мужчину в машину, и она исполнила то, что предначертано нимфе полнолунием, не спрашивая разрешения и не извиняясь. После того ее, видимо, вновь лишили сознания, потому что она не помнила, как попала сюда.

Диди осторожно стала ощупывать ткань вокруг себя. Кровать была удобной и широкой, постельное белье – гладкое и шелковое, одеяло – из легкого пуха. Она поняла, что была без бюстгальтера, в одних трусиках. «К счастью, надела эти красные, – подумала Диди. – Было бы ужасно, если бы я оказалась в старых застиранных панталонах». Девушка старалась не думать о том, что кто-то раздевал ее, когда она была без сознания. Нельзя было поддаваться страху.