Карты судьбы - Наталья Колесова

– Короли, – с недовольством пробормотала Санни. – Но почему ты выкинула королей?

Гадалка спокойно улыбалась:

– Не волнуйся, самого важного для тебя я оставила!

– Лорды и леди, оборотни, драконы, солдаты, моряки, волшебные карты… – загибал пальцы Дайяр. – И вот, наконец, появляются короли. Самое для них время!

Гадалка тасовала трех убранных из расклада королей – и каждый раз, выныривая из-под ее проворных пальцев, они меняли цвет и облик. Дайяр загляделся: фокусы или волшебство? В эту странную ночь он ни за что уже не мог поручиться.

– Этих историй и сказок так много… Какую же нам выбрать?

– О королях-магах и Королевской Шкатулке. Гадалка взглянула на Санни с уважительным интересом.

– Но это очень давняя история! Уже мало кто помнит, было ли королевство Элджеберт на самом деле, или оно лишь выдумка бродячих менестрелей, скучающих долгими зимними вечерами… Где ты ее слышала?

– Как раз от заскучавших менестрелей! – засмеялась Санни. – Говорят, когда-то в Сунган пришло немало семей с

Элджеберта. Может, поэтому здесь так много магии? Может, те драгоценные камни из Королевской Шкатулки разбросаны по нашей земле, и стоит только наклониться, поднять – и ты обретешь древнюю королевскую силу? Дайяр, хочешь найти такой камень?

Дайяр молча смотрел на нее. Он, похоже, нашел уже истинную драгоценность… Сможет ли Санни в это поверить? Глядящая на него гадалка мягко улыбнулась – словно прочитала его мысли. Или и вправду прочитала?

– Волшебство или не волшебство, Шкатулка или не Шкатулка, верим ли мы в это или не верим, но мы не увидим и не поймем истину до тех пор…

Зверь взлетел над тропинкой так внезапно, что я успел только выхватить шпагу. И нет никакой моей заслуги в том, что он напоролся на клинок, словно бабочка – на булавку. Шпага вошла ему в горло и вышла за бугристым затылком.

Отползая от зверя на заднице, я разглядывал его. Такие мне еще не встречались. Больше всего он походил на кошку – гибким длинным телом, мощными лапами, каждая из которых напоминала гарпун с тремя гигантскими крючьями. Но на этом сходство и заканчивалось. Сзади на лапах были прямые длинные шпоры, хвост был гол и раздвоен, таким же раздвоенным оказался язык, вьющийся между смертоносными клыками. Я смотрел, как затуманивается его золотистый глаз, – и не прочел в нем злобы, – одно только немое удивление.

Топот. Готовясь к новым неприятностям, я поднялся и, упершись ногой в плотное тело зверя, вырвал из его глотки шпагу.

Чудовищ больше не случилось. В просвете деревьев мелькнуло яркое пятно, и на повороте тропинки появился всадник. Громкий крик прорезал тишину мрачного леса:

– Что ты делаешь? Он мой!

Всадник скатился с коня и упал рядом со зверем на колени. Пальцы погрузились в пышную шкуру, золотистые волосы почти слились с ней по цвету. Я тяжело оперся о шпагу.

– Извини, парень, не хотел портить тебе охоту…

– Какую охоту? Это мой пес!

– Пес?!

Парень поднял голову. Он был совсем юный, почти мальчик.

– В мое время собаки были другими, – заметил я.

– Ну, в твое… – протянул парень, и я понял, какая, на его взгляд, пропасть между нашими временами. – Повезло тебе, что я не взял с собой его братьев!

– Повезло, – согласился я.

Парень поднялся, разглядывая меня большими, золотистыми, как у пса, глазами. Его юное, безусое еще лицо оставалось мрачным и настороженным.

– А ты кто такой? Кто тебя послал? Габриэлла?

– Нет, – сказал я. – Я сам по себе.

– Куда идешь?

– Вот по этой тропе, – миролюбиво ответил я, хотя его требовательный тон начал меня раздражать. – Хочу посмотреть, кончится ли она когда-нибудь.

Парень хмыкнул презрительно.

– Боюсь, для тебя скорее раньше, чем позже…

Я не стал возражать – слишком устал, чтобы щелкать по носу молодых нахалов. Тем более что виноват был я. Юноша опустил глаза на мертвого пса и вздохнул:

– Бедняга! Надо распрощаться с ним по всем правилам.

Он наклонился и, прежде чем я догадался помочь, подхватил и взвалил громадного пса себе на плечи. Я смотрел в его напряженную спину – весил зверюга не менее центнера. Юноша качнулся, но довольно твердо понес пса вниз, в лощину.

Я пошел следом. Пес уже лежал в неширокой протоке между гибких прутьев черного кустарника. Юноша, присев на корточки, придерживал его за лапы и нараспев говорил что-то. Я спустился пониже.

– … и если этот кретин оставил тебе хоть каплю крови, плыви и превратись в рыбу!

Он разжал пальцы и выпрямился. Черная вода качнула пятнистое распластанное тело и поволокла – сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Все и вся в этом древнем лесу были сильнее, чем казались.

– Прощай, Ашур! – вздохнул парень. Я вздрогнул.

– Что ты сказал?

Юноша поглядел на меня снизу и вдруг усмехнулся.

– А что, неплохая идея?

– Какая?

– Назвать свору именами принцев! У меня еще есть Альберт, Артон, Асмур, Анкер…

Он подошел к своей лошади и остановился, перекидывая поводья. Сказал задумчиво и непонятно:

– Но погиб почему-то Ашур…

Легко поднялся в седло и посмотрел на меня сверху: невысокий, гибкий, еще только обещающий расцвести мужской статью и костью. У него было хорошее лицо – славное, несмотря на привычно сдвинутые темные брови и пристальные недоверчивые глаза. Лицо, которому хотелось улыбнуться. Разглядывая меня, он поднял руку, расчесывая пальцами свою взлохмаченную шевелюру.

– Не советую ночевать в лесу, – сказал наконец. – Здесь водятся зверушки пострашнее моих псов.

– Я доберусь к вечеру до какого-нибудь жилья?

– Нет.

– А если верхом?

– Смотря на каком коне, – надменно ответил он.

– На этом, – я свистнул, и Черный огромным призраком вылетел из тени деревьев. Белая кобылка заплясала от неожиданности. Юноша изо всех сил натянул поводья. На его лице была оторопь.

– Вот это да! Откуда такое чудовище?

Я похлопал Черного по изогнутой шее – раздувая ноздри, тот тянулся мордой к кобыле, и в вишневых глазах его тлело пламя.

– Из той страны, где правят боль и страх… – пробормотал я, тяжело поднимаясь в седло.

Юноша внимательно смотрел на меня. Словно узнавал или примеривался перед схваткой.

– Меня зовут Элджи, – сказал неожиданно.