Прокурор по вызову - Фридрих Незнанский

– Хочу, чтобы с тобой все было в порядке. Инара! Я не могу без тебя, понимаешь? Жениться на тебе я не смог бы, но я хочу быть с тобой всегда. И ради этого готов жениться на ком угодно.

– Забавно звучит, – усмехнулась Инара. – Женился, чтобы быть с тобой, а как же жена?

– Ты же сама сказала: она уродливая дура. Ей нужен был муж, штамп в паспорте, а мне нужна была ты. Хотя, конечно, она не дура, с ней можно и даже приятно поговорить, но в остальном ты права. А семья – это не только разговоры. Семья – это семья.

– Иди домой, Вова, – устало попросила Инара. – А то все магазины закроются и мадам Замятина останется без колбасы.

В восемь утра Инара проснулась оттого, что кто-то кулаками колотил в дверь. Неужели милиция? Передумали отпускать? Или Замятин обиделся и снова натравил свою Пирогову?

Колотила все же не милиция – Георгий с какими-то двумя бабульками.

– Привет. Это Ивановна и Романовна, мои коллеги по дворницкому цеху, они тут наведут порядок, а мы пока пойдем погуляем.

На улице опять шел дождь, Георгий раскрыл огромный зонт и взял Инару под руку. Медленно побрели вокруг квартала.

– Я знаю, что ты подумала, когда тебя взяли, – сказал Георгий. – Ты подумала, что я тебя подставил, да? Это не совсем так. Меня действительно предупредили, что Курта пасут и с ним лучше не встречаться. Но ты, в общем, ничем не рисковала… то есть я тогда так думал. Всех нас рано или поздно берут за жабры, таков порядок. Беседуют, пугают, дают подписать бумажку о сотрудничестве с органами и отпускают с миром. А дальше уже твое дело – доносить или не доносить, но по опыту знаю, что хоть иногда стучать нужно, чтобы спокойно спать. Иногда нужно и деньгами поделиться, а иногда они сами платят, как повезет. О том, что у столичной милиции месячник по борьбе со спекуляцией, я не знал и, что тебя будут обрабатывать не в ГБ, тоже не знал. Извини.

– Почему меня все-таки отпустили? – спросила Инара.

– Потому что я дал Курту, дал майору из милицейского Следственного управления, он еще поделился с полковником, всего четыре штуки «зеленых». Но ты не бери в голову, ты мне ничего не должна. План по арестованным спекулянтам они и без тебя выполнили, так что проблем особых не было.

– Спасибо, Георгий.

И кто же из них врет? Георгий или Вовик? Или они спасали ее параллельно и независимо друг от друга? Спросить Курта или майора с полковником, получали ли они взятки, увы, не получится, допросить Пирогову-Замятину – тоже. Остается не забивать себе голову, а верить в то, что дело закрыто надежно. Навсегда.

Когда они вернулись, квартира сияла чистотой. Георгий, выдав бабушкам по десятке, спровадил их, достал из пакета традиционное шампанское.

– Все хорошо, что хорошо кончается.

– А что дальше? – спросила Инара. – Переходим на нелегальное положение и продолжаем?

– Наоборот, легализуемся. Я уже подыскал тебе место в реставрационной мастерской, хватит ходить в уборщицах. Люди там понятливые, вопросов задавать не будут. И еще я подумал, а не купить ли тебе диплом искусствоведа?

Ильин отпоил Лидочку валерьянкой, накормил снотворным и уложил в постель, но при появлении Меркулова поспешил ретироваться.

Меркулов сидел на кухне, массировал грудь и хмуро молчал в ожидании, пока Турецкий сам все объяснит. А Турецкий возился с чаем, делал бутерброды, шуровал в холодильнике и ждал, что первым заговорит Меркулов, – отвечать на конкретные вопросы все-таки проще, чем излагать длинную и запутанную историю, почему он взвалил на себя дело Шестова.

Сколько бы они еще играли в молчанку, неизвестно, но, разбуженная возней Турецкого, на кухню прихромала Лидочка:

– Извини, пап…

Она была такая виноватая, такая бедная, такая несчастная, что Турецкий, будь он на месте Меркулова, давно бы уже все простил, растаял и бросился ее утешать.

– Ну я же уже не маленькая девочка, стыдно бегать плакаться к тебе по любому поводу…

– А к нему не стыдно? – проворчал Меркулов все еще сурово.

– Да ладно тебе, Костя, – вступился за Лидочку Турецкий. – Во-первых, она за мной не бегала, я сам в это дело влез, сперва случайно, а во-вторых, все уже кончилось, мы победили, а победителей не судят.

– Я все-таки хотел бы узнать подробности, – настаивал Меркулов.

Турецкий, стараясь быть максимально кратким и опуская все несущественные подробности, рассказал о встрече с Лидочкой в ресторане, о смерти Шестова, о «Данко», коммунистах-ильичевцах, пропавших и впоследствии найденных документах, Скрыпнике, следователе Соколове и Братишко. Но даже в сжатом изложении история заняла не менее получаса. Вспотевший от напряжения Турецкий сделал перерыв на чай, и у Меркулова появилась возможность вставить слово:

– Значит, вы за моей спиной занимались дурацкой самодеятельностью?

– Ну, если хочешь, назовем это так. Хотя на самом деле я честно расследовал факты коррупции в Минтопэнерго – убийство начальника юридического отдела крупной фирмы, которая торгует нефтью, согласись, оно могло быть связано с фактами коррупции…

– Зубы-то мне не заговаривай. А если бы…

– Все, Костя, – прервал Турецкий, – не было никакого «если бы» и не будет.

– А этот Скрыпник, что с ним?

– Позняк его застрелил. Грязнов там все уладит, ильичевцев я застращал до смерти, Лидия из «Данко» уйдет по собственному желанию…

– Уже ушла, – сказала Лидочка.

– Когда это ты успела? – удивился Турецкий.

– В понедельник подала заявление, Фурманов его тут же подписал, решил, что у меня сложный перелом, а юристы, которые по полгода на больничном сидят, ему не нужны.

– А что у тебя на самом деле с ногой, – спросил Меркулов.

– Камуфляж, – объяснил Турецкий. – Моя идея.

– Гордишься?

– А почему бы и нет. До сегодняшнего вечера я все держал под контролем и собирался, между прочим, во время разговора с тобой просить санкцию на его арест, потому что уже допер, как и за что он убил Шестова.

– Ай-лю-лю! – вмешалась Лидочка. – Значит, это все-таки было убийство? Хотя, конечно, если убийца – Скрыпник, тогда понятно, почему исчез Джек. Он знал Скрыпника, позволил ему перелезть во двор, не лаял. А потом Скрыпник мог его просто выпустить на улицу и запереть калитку. И документы унес он, а после вернул на место. Но как он проник в дом? Почему Шестов не проснулся?

– Потому что был мертв, – ответил Турецкий. – Скрыпник, видимо, приезжал туда накануне, осмотрелся, обрезал на крыше антенный кабель, – короче, все подготовил. А в день убийства привез баллоны с угарным газом, он же у нас аквалангист. Действительно, выгнал на улицу собаку, убедился, что Шестов спит, затолкал кабель в комнату и через образовавшуюся дырочку напустил полную комнату газа. Шестов умер. Только потом он вломился в дом (а может, у него были ключи), забрал документы и устроил пожар. Документы, я так полагаю, он вернул не совсем те, то есть пытался что-то замять, а когда понял, что смерть Шестова его проблем не решила, собрался удрать на Кипр. Правда, доподлинно я пока не знаю, сколько чего и у кого он украл…