Супердевушка - Сергей Владимирович Соболев

–Ты же должен быть в Америке? – сказала Хельга, скорее не из любопытства, а чтобы просто прервать молчание.

–Каким бы я был гением, если бы дал следить за собой. В Америке – мой двойник. Один из многих.

–А как ты узнал, что я здесь? Ведь в квартире нет никаких следящих устройств.

–Я выкупил еще одну квартиру, напротив этой. И я видел в дверной глазок, как ты ко мне заходила. Сначала я хотел переждать, дать тебе сделать все, что ты хотела, но потом любопытство пересилило и вот я здесь! Кстати, зачем ты пришла?

–Нам очень нужно устройство, подчиняющее людей. Оно есть только у тебя.

–Зачем же было врываться ко мне и переворачивать все вверх дном. Мы могли бы просто договориться.

–Что же ты хочешь?

–Ты уже знаешь о цели моего существования! Морально уничтожить тебя! Раздавить! Унизить!

–И что именно ты намерен сделать?

–Дай подумать. Все очень неожиданно. В своих мечтах я представлял себе миллион вариантов. Но сейчас все они кажутся мне какими-то блеклыми. Пожалуй, наиболее интересной мне кажется идея просто переспать с тобой. Ты полностью окажешься в моей власти. Я буду повелевать тобой. А потом это на первый взгляд мимолетное унижение, лишенное всяких последствий обернется для тебя катастрофой! Ты не сможешь смотреть людям в глаза. Какие бы подвиги ты не совершила, на какие высоты не поднялась, это унижение всегда будет присутствовать в твоей памяти, омрачая сладкий миг эйфории от успехов. В конце концов, это сожрет тебя. Ты умрешь в полном одиночестве, преследуемая призраками прошлого.

Хельга задумалась. Ее взгляд устремился куда-то вдаль. Через несколько мгновений она вновь посмотрела на Адольфа.

–Вообще-то это предложение противоречит моим моральным принципам. Но, учитывая ситуацию – я согласна.

Адольф с удивлением посмотрел на нее.

–Ты согласна? Я не ожидал, что твое сопротивление будет настолько слабым.

–Ну что, может, для начала зажжешь свечки, выпьем шампанского?

–Нет, ты забыла, это же не свидание, это унижение!

Через полчаса они вместе лежали на постели Адольфа. Адольф курил и смотрел в потолок. Мысли его были далеко. Он был на седьмом небе от счастья. Первой молчание прервала Хельга:

–Это было на удивление неплохо.

–Это было божественно.

–Теперь, когда ты достиг цели своей жизни, чем собираешься заниматься?

–Я сейчас не готов об этом думать. Дай мне насладиться мигом победы.

–Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Скажи, где лежит устройство?

–Оно на столе, рядом с пепельницей. Такое красненькое, похожее на зажигалку.

–В прошлый раз оно выглядело совершенно иначе.

–Это вторая модель. Более компактная.

–Все так просто? Если бы я сразу догадалась, ничего бы не случилось.

–Ну, да. Кстати, зачем оно тебе?

–Хочу подчинить одного парня. Надо, чтобы он сказал то, что нам нужно.

–Это будет сложновато. Понимаешь, я несколько преувеличил достоинства этого прибора. По правде говоря, все, что он может – это заставить человека улыбаться, замирать и приседать

–Маловато. Я все равно возьму его. Может, пригодится.

–Конечно, бери, ведь ты его заслужила.

Хельга оделась и вышла из квартиры. Через полчаса она снова была в штаб-квартире агентства.

–Как дела? Нашла прибор? – спросил шеф.

–Адольф сам мне его дал. Но он лишил меня самого дорогого, что у меня есть – моей чести.

–Какой ужас! Обещаю, что когда все это закончится, я отправлю тебя в отпуск. Давай скорее сюда прибор.

–Держи, только он, оказывается, не так функционален, как мы рассчитывали. Он почти совсем ничего не может.

–Да. Использовать его будет тяжеловато. Если Ван Гильден ни с того ни с сего начнет улыбаясь делать приседания, это, конечно, понизит его рейтинги на некоторое время, но, уверен, имиджмейкеры вскоре смогут все обыграть в его пользу. Нам нужно что-то такое, чтобы он не отвертелся. Иди, думай.

–А почему должна думать только я? Я не люблю думать, я люблю действовать. Пусть аналитики этим занимаются.

–К сожалению, аналитиков я отправил в бессрочный отпуск. У нас ведь теперь есть Ванда. Нам не нужны больше аналитики.

–Пусть Ванда и думает!

–Ванда не может думать. Она – компьютер. Она может только обрабатывать доступную ей информацию по заданной схеме.

–Ну, пусть обрабатывает.

–Так она и обработала. Выдала доклад об этом Ван Гильдене, который ты уже читала. На этом ее миссия закончилась.

–Какая ограниченная эта Ванда!

–Это не она ограниченная, это мы с тобой ограниченные. Она может дать правильный ответ. Для этого надо только задать правильный вопрос.

–Пойду-ка я к ней, подумаю над правильным вопросом.

–Иди.

И Хельга ушла в комнату, где некогда располагался аналитический отдел, а теперь гудела вентиляторами огромная умная машина, которая, все же не могла спасти мир без участия людей. Хельга уселась в свое кресло, которое стояло когда-то в кабинете у шефа, включила монитор и стала перечитывать доклад, выданный Вандой.

Доклад был весьма объемист и скучноват, поэтому Хельга уже через пять минут начала клевать носом. «Нет, так не пойдет» – подумала она, убедившись, что осталось прочесть еще двести страниц – «Я с этим докладом неделю просижу, и все равно ничего не выясню. Сами газетные статьи, на которые ссылается Ванда, наверняка значительно короче. Их-то я и почитаю».

Хельга нажала на первую фразу из доклада Ванды. Интернет послушно переслал ее на сайт какой-то голландской газеты с непроизносимым названием, но на этом все и закончилось. Компьютер выдал сообщение «Страницы, которую вы ищете, больше не существует».

«Черт» – подумала Хельга, и нажала на следующую ссылку. Интернет опять открыл сайт какой-то голландской газеты и опять выдал знакомое сообщение об ошибке. Все остальные ссылки дали тот же результат.

Это уже интересно. Неужели, все газеты, как по команде, поудаляли свои старые номера из интернета? Она позвонила в одно из издательств.

–Здравствуйте! Что-то я не могу найти на вашем сайте номер газеты за двадцать первое марта прошлого года!

–Все правильно – ответили на другом конце провода – мы удаляем старые номера через год. Все равно их никто не читает. Значит, номер, который вас интересует, был удален уже целую неделю назад.

–А печатные издания у вас хранятся?

–Конечно, хранятся. Один год. Потом мы сдаем их в макулатуру.

Хельга повесила трубку.

–Ну что, нарыла что-нибудь? – спросил шеф, придя ее проведать.