Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

Родительское поколение зигот: из 100 женщин и 100 мужчин, потенциальных родителей Ллиты и Джо, по пятеро мужчин и женщин будут иметь этот замаскированный летальный ген.

Родительская гаплоидная стадия: 200 яйцеклеток, 5 из которых несут летальный ген, и 200 сперматозоидов, из них 5 с летальной наследственностью.

Поколение зигот сын-дочь (возможные «Джо» и «Ллиты»): 25 погибли за счет усиления летального гена, 1950 несут замаскированный летальный ген, 38025 – «чисты».

Шеффилд отметил, что за счет того, что он не удвоил количество подопытных, дабы избежать нечетных чисел, появился гипотетический гермафродит. К черту его, статистики он не испортит. Нет, надо повторить, взяв по 200 мужчин и женщин с той же самой вероятностью появления летальных генов. И он получил: 400 яйцеклеток, из них 10 с летальным геном, и 400 сперматозоидов, из них 10 с летальным геном, что дало в следующем поколении зигот (возможные «Джо» и «Ллиты»): 100 мертвых, 7800 носителей, 152 100 «чистых». Процент не изменился, но удалось избавиться от гипотетического гермафродита. Недолго поразмышляв о любовных привычках гермафродитов, Шеффилд вернулся к подсчетам. Числа сделались длинными и в следующем поколении зигот (к нему относилась безымянная кроха, только что появившаяся во чреве Ллиты) достигли миллиардов: 15 210 000 пакостных, 1 216 800 000 носителей, 24 336 000 000 «чистых». Он снова пожалел, что не располагает клиническим компьютером, и скрупулезно перевел неудобные числа в проценты: 0,059509; 4,759 и 95,18.

Цифры эти обнаружили решительное улучшение: примерно 1 дефект из 1680 (вместо 1 из 1600), доля носителей стала меньше пяти процентов, а количество «чистых» возросло – более 95 процентов в одном поколении.

Шеффилд просчитал еще несколько вариантов, чтобы подтвердить свой вывод. Ребенок комплементарных диплоидов («зеркальных близнецов») имел по меньшей мере столько же шансов появиться на свет здоровым, как и дитя родителей не-родственников, к тому же шансы ребенка улучшал отбор, проделанный на одной или нескольких стадиях священником-ученым, затеявшим эксперимент. В этом можно было не сомневаться, а потому Джо для своей «сестры» был скорее наилучшим из брачных партнеров, а не наихудшим.

Ллита могла рожать.

…лучшего, Минерва, для них я не мог. Время от времени очередной идиот пробует отменить брак. Предпринимать подобные попытки все равно что отрицать существование тяготения, считать «пи» равным трем или пытаться сдвинуть гору молитвой. Брак – это не выдумка священников, решивших докучать человечеству. Брак – это такая же часть его эволюционного оснащения, как, скажем, глаза; он полезен не только для личности, но и для расы, полезен не меньше, чем глаза для человека.

Безусловно, в браке есть и экономическая сторона: необходимо обеспечивать детей и матерей, пока они в тягости и воспитывают малышей, – но ею дело не исчерпывается. Это средство, которое развилось у Homo Sapiens – совершенно бессознательно, – чтобы выполнить свою обязательную функцию и при этом быть счастливым.

Почему пчелы делятся на цариц, трутней и рабочих и живут большой семьей? Потому что им так удобно. Отчего у рыб рыбка-папа и рыбка-мама даже не здороваются? Оттого что слепые силы эволюции уготовили для них этот путь. Почему же тогда брак – зови его любым именем – является у людей повсеместно распространенным учреждением? Не надо спрашивать у богословов, не надо беспокоить адвокатов: институт брака существовал задолго до того, как был узаконен церковью и государством. Он удобен – вот и все; и при всех своих недостатках лучше справляется со своей универсальной задачей – выживание рода людского, – чем те пустые новации, которыми разные пустые головы тысячелетиями пытались заменить брак.

Я говорю не про моногамию; я имею в виду все формы брака: моногамию, полиандрию, полигинию и все формы коллективного брака с разными завитушками. У брака бесконечное множество обычаев, правил, соглашений. Но нечто является браком, если только его соглашения предусматривают детей и компенсируют неудобства взрослым. Для людей единственная приемлемая компенсация за все неудобства, приносимые браком, заключается в том, что могут дать друг другу мужчина и женщина.

Минерва, я говорю не про «эрос». Секс – только наживка, и брак не сводится к сексу, который сам по себе не является причиной сохранения брачных отношений. Зачем приобретать корову, если купить молоко дешевле?

Дружба, помощь, взаимная поддержка, возможность с кем-то погоревать и порадоваться, приязнь, невзирая на все слабости… кто-то прикоснется к тебе, кто-то возьмет за руку – все это и есть брак, а секс только глазурь на пироге. О, глазурь может быть очень вкусной, но она – не пирог. И это вкусненькое, случается, исчезает, но брак остается, принося глубокое счастье тем, кто состоит в нем.

Когда я был неотесанным, невежественным юнцом, это меня озадачивало…

…такую торжественную, какую я только мог устроить. Человек живет символами; я хотел, чтобы они запомнили этот день. Ллите я велел одеться в свое самое нарядное платье. Она стала похожа на рождественскую елку в побрякушках и мишуре, но я сказал ей, что она прекрасна, – и она была прекрасна, невесты всегда таковы. Джо я нарядил в собственный костюм, который тут же и подарил ему. Сам же облачился в нелепый капитанский мундир, который приходится надевать на планетах, где к подобному вздору привычны… на обшлагах по четыре золотых шеврона; грудь расшита галуном, взятым по дешевке в ломбарде; треуголке позавидовал бы адмирал лорд Нельсон… ну а все прочее – как у Великого мастера ложи.

Я произнес перед ними проповедь, полную торжественных слов, которые им, пожалуй, случалось слышать в одной только церкви, той, что процветала на Благословенной. Мне это было нетрудно, поскольку я служил там священником, – но кое-что добавил от себя. Сказал, что он принадлежит ей, она – ему, а ребенок в ее чреве – им обоим, как и все прочие дети, что могут у них появиться. Предупредил их обоих – и в первую очередь ее, – что брак дело нелегкое и в него нельзя вступать опрометчиво, потому что всегда будут сложности, которые придется преодолевать совместно, и суровые беды, которые потребуют от них отваги Трусливого Льва, мудрости Страшилы, любящего сердца Железного Дровосека и несокрушимой доблести Дороти.

Ллита разревелась, Джо тоже пустил слезу… этого я и добивался, потом велел им преклонить колена и приступил к молитве.

Минерва, я не ханжа. Мне было все равно, слышит меня какой-то бог или нет; я хотел только, чтобы Ллита и Джо знали, что над ними читали молитву. Начал я на жаргоне Благословенной, потом перешел на английский и галакт, закончил все чтением «Энеиды» – сколько сумел припомнить. А когда память наконец иссякла, завершил все школьной песней:

И закончил звучным «Да будет так!». Они встали с коленей, взяли друг друга за руки. Тут я объявил, что властью, возложенной на меня как капитана космического корабля, провозглашаю их мужем и женой отныне и навеки… «Джо, поцелуй-ка ее».