Мир-Кольцо. Строители Мира-Кольца - Ларри Нивен

Кукольник показал на утопленную в панели кнопку.

— Она могла из элементарного любопытства сунуть туда палец, — заметил Луис.

— Думаешь?

— Но что нам делать? — вмешался Говорящий, не дав Луису ответить.

— Когда она придет в себя, пусть свяжется со мной, — решительно заявил Несс. — Я покажу ей, как переключиться обратно в обычный режим и как после этого нас найти.

— А нам пока сидеть и ждать?

— Совершенно верно. Есть опасность, что в двигателе могут выгореть топливные элементы. Однако ее скутер будет сам избегать препятствий, и она не разобьется. Она удаляется от нас со скоростью примерно в четыре звуковых. Самая большая для нее угроза — кислородное голодание, которое может привести к повреждению мозга. Но, подозреваю, ей это не грозит.

— Почему? Кислородное голодание действительно опасно.

— Она чересчур везучая, — ответил Несс.

Уже наступила ночь, когда они вынырнули из радужки глаза бури. Звезд не было видно, но сквозь разрывы в пелене облаков пробивался слабый свет арки.

— Я передумал, — сказал Говорящий. — Несс, если хочешь, можешь снова к нам присоединиться.

— Я готов, — ответил кукольник.

— Нам нужна твоя инопланетная проницательность, и ты в немалой степени ее продемонстрировал. Но учти, что я не забуду то преступление, которое твоя раса совершила по отношению к моей.

— Говорящий, я не собираюсь бередить твои воспоминания.

Луис Ву едва обратил внимание на свершившийся триумф практичности над честью, разума над ксенофобией — он искал конденсационный след Тилы на границе облачного покрова и бесконечного горизонта. Но след исчез, как будто его и не было.

Тила все еще находилась без сознания. Ее изображение беспокойно пошевелилось, и Луис позвал ее, но не получил ответа.

— Мы ошибались насчет нее, — сказал Несс. — Но не могу понять почему. Как мы вообще потерпели крушение, если Тила настолько везуча?

— Именно это я и сказал Луису!

— Но, — продолжал кукольник, — если ее везение ничего не значит, как она могла активировать аварийный режим? Полагаю, я все-таки был прав с самого начала — Тила Браун обладает врожденным везением.

— Тогда как тебе удалось ее завербовать? Почему «Лжец» потерпел крушение? Отвечай!

— Хватит, — сказал Луис, но оба его словно не слышали.

— Наверное, ей везет все же не во всем, — предположил Несс.

— Если бы ей хоть раз не повезло, она уже была бы мертва.

— Будь она мертва или ранена, я бы ее не выбрал, — возразил Несс. — Придется поверить в стечение обстоятельств. Не забывай, Говорящий, что законы вероятности предусматривают такую возможность.

— Но они не предусматривают магию. Не могу поверить, что можно вывести породу везучих.

— Придется, — сказал Луис, и на этот раз его услышали. — Мне следовало догадаться намного раньше — и вовсе не потому, что неприятности постоянно обходили ее стороной. Все дело в мелочах, деталях ее личности. Ей действительно везет, Говорящий.

— Луис, как ты можешь верить в подобную чушь?

— С ней никогда ничего не случится. Никогда.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Ее жизнь была полна удовольствий, и ей никогда не приходилось страдать. Помнишь, когда тебя обожгли подсолнечники? Она спросила, видишь ли ты что-нибудь. Ты ответил, что ослеп, но она опять тебя переспросила, потому что усомнилась. И еще — когда сразу после катастрофы она попыталась подняться босиком по только что остывшему лавовому склону?

— Она не слишком умна.

— Она достаточно умна, невмирс! Ей просто никогда не было по-настоящему больно! Когда она обожгла ноги, она сбежала по склону на более скользкую, чем лед, поверхность — и ни разу не упала! Но такого рода подробности на самом деле ни к чему. Достаточно лишь взглянуть на ее неуклюжую походку — каждую секунду кажется, будто еще немного — и она споткнется. Но этого никогда не происходит. Она ничего не сшибает локтями, ничего не проливает и не роняет. Никогда. Она даже не догадывается, что такое вообще может с ней случиться. И потому в ней нет ни малейшего изящества.

— Трудно понять это, не будучи человеком, — с сомнением проговорил кзин. — Придется поверить тебе на слово, Луис. Но как поверить во врожденное везение?

— Я верю. Приходится.

— Будь ее везение истинным, — заметил Несс, — она никогда бы не попыталась ходить по этой лаве. И тем не менее везение Тилы Браун время от времени нас спасает. Что ж, хоть это обнадеживает. Если бы вас не защищали облака, когда вы пересекали поле подсолнечников, вы трое уже были бы мертвы.

Луис кивнул, вспомнив, однако, что облака разошлись достаточно надолго, чтобы опалить шкуру Говорящего-с-Животными.

Вспомнил он и лестницу на Небесах, которая доставила Тилу Браун на девять пролетов выше, в то время как ему самому пришлось подниматься пешком. Дотронувшись до повязки на своей руке, он вспомнил, что лапа Говорящего обуглилась до кости, в то время как диск-переводчик Тилы сгорел в висевшем на седле ее скутера футляре.

— Везение защищает ее саму несколько лучше, чем нас, — сказал он.

— Почему бы и нет? Но я вижу, Луис, ты чем-то расстроен?

— Может быть...

Подруги Тилы давно перестали рассказывать ей о своих проблемах — она их откровенно не понимала. Описывать Тиле Браун собственную боль означало примерно то же самое, что пытаться описать цвет слепому.

Сердечные травмы? Никто никогда не отвергал любовь Тилы. Мужчина, которого она хотела, сам приходил к ней и оставался до тех пор, пока она не начинала от него уставать, а потом уходил по собственной воле.

Время от времени, а может, и постоянно из-за своих странных способностей Тила, если можно так выразиться, слегка отличалась от других людей. Да, она оставалась женщиной, но с иными достоинствами и талантами, а также слепыми пятнами... И именно эту женщину Луис любил. До чего же парадоксально.

— Она меня тоже полюбила, — пробормотал он. — Странно. Я не ее типаж. А если она меня не любила, то...

— Что? Луис, ты это мне?

— Нет, Несс, я сам с собой...

Не это ли стало причиной, по которой она присоединилась к Луису Ву и его разношерстной команде? В таком случае все становилось еще загадочнее. Благодаря своему удивительному везению Тила влюбилась в неподходящего ей мужчину, что в итоге подтолкнуло ее к участию в утомительной и опасной экспедиции, во время которой она не раз оказывалась на грани гибели. Непонятно.

Изображение Тилы подняло взгляд. Озадаченное выражение на ее лице тут же сменилось крайним ужасом. Широко раскрытыми глазами она смотрела куда-то вниз, симпатичное овальное личико искажала безумная гримаса.