Честь чародея - Ян Сигел

— Вот интересно, — сказал Люк, — эта гроза дело ваших рук или Моргас?

— Ни то ни другое, — ответила Ферн. — В принципе, погодой можно управлять с помощью магии, но это очень и очень сложно, практически невозможно. В мире есть силы, не подвластные ни ей, ни мне. Одна из них зовется удачей, хотя, говорят, на нее полагаться не стоит.

Ливень шел на убыль, и стало уже не так темно.

— Моргас и в самом деле хочет одолеть нас при помощи этих птиц? Начиталась Хичкока. — Люк невесело усмехнулся.

— Она пытается таким образом истощить мою волшебную силу, — вежливо улыбнулась в ответ Ферн.

— У меня ведь тоже есть Дар, — сказал Люк. — Наверное, я смогу его как–то использовать?

— Я… Я не знаю. Ведь мало иметь Дар — надо научиться управлять им. Я не могу показать вам, как пользоваться Даром, — каждый человек должен найти свой способ. — Она загляделась на мрачное, отрешенное, почти красивое лицо Люка. Сейчас она уже не искала в нем черты Рэйфарла: он был для нее просто Люком. — Вооружитесь–ка лучше метлой, это надежнее.

— Видимо, когда все птицы передохнут, она сама заявится сюда, — сказал он.

— Надеюсь, что так, — отозвалась Ферн.

Стая, которую распугала гроза, уже не собралась — кого–то поубивало, а многие просто вернулись туда, откуда прилетели. Там, где растет Вечное Древо, погода всегда меняется по его желанию: призрачное солнце согревает его крону, дождь напитывает землю влагой, но молнии, которые могут превратить его в груду обломков, и град, сбивающий и рвущий листья, давно и навсегда изгнаны из мира Вечного Древа. Птицы, живущие в этом измерении и летающие между мирами, находятся в относительной безопасности, капризы природы не досаждают им. Однако, хотя град для этих птиц был в диковинку, некоторые из них все еще кружили над домом, иногда присаживаясь на его крышу, и, пронзительно каркая, видимо, сообщали что–то своей повелительнице. «Она ждет наступления темноты», — догадалась Ферн. Вечер был тихим и светлым. По небу спокойно плыли облака, и сквозь них пробивались теплые лучи солнца, заливая округу золотистым светом. Холмы» пригорки и деревья отбрасывали легкие тени. Ферн и Люк, не обращая внимания на лениво парящих ворон, принялись убирать птичий помет. В студии Уилла окно пришлось заклеить черным пакетом для мусора, так как вся мало–мальски подходящая для этого пленка пошла на окна в кухне. Ферн даже полистала «Желтые страницы», позвонила стекольщику и сделала заказ на следующий понедельник. Механически отвечая на вопросы по телефону, она чувствовала, как ее накрывает ощущение нереальности происходящего. Не будет никакого понедельника — не дожить ей до него, Вселенная должна перевернуться прежде, чем понедельник наступит вновь… Ферн строго приказала себе не валять дурака. Конечно же, понедельник наступит: в мире, где время разбито на рабочие недели, это самая незыблемая вещь на свете.

— В чем дело? — Люк внимательно наблюдал за ее побледневшим лицом.

— Да так… нервы.

Она знала, что Уилл ждет от нее звонка, но звонить сейчас ей не хотелось. Она все больше и больше нервничала и вряд ли смогла бы что–нибудь объяснить ему в таком состоянии. Солнце медленно катилось к закату, оставляя за собой широкую розоватую полосу чистого неба. Боги зажгли вечернюю звезду, и она приветливо замигала крошечным пятнышком на необъятном небосклоне. Постепенно, шаг за шагом, подкрадывались сумерки. Наконец, подобно черному бархатному занавесу, на землю упала ночь.

И тогда появилась Моргас.

Вопреки ожиданиям она подошла не к кухонной двери, а к главному входу. Раздался тяжелый стук в дверь.

— Откройте. Мы знаем, что вы там, — потребовал водитель. И затем донесся шепот, мягкий, тихий, но так отчетливо слышимый, будто Моргас находилась с ними в одной комнате:

— Впусти меня, Моркадис. Тебе все равно придется это сделать. Не трать впустую силу. Дай мне войти, и я пощажу тебя.

«Так же, как ты пощадила Кэла?» — подумала Ферн и твердо сказала:

— Ломай дверь. Я хочу, чтобы ты нарушила табу.

Моргас ничего не ответила, но дом сотряс сильный удар топора. Входная дверь разлетелась в щепки, и через порог шагнул Ходжекис.

— Входите, хозяйка, — пригласил он. «Она пытается обойти Основной Закон, — подумала Ферн. — Подчинила себе простого смертного, и теперь он выполняет за нее черную работу — вламывается в неприкосновенное жилище и приглашает ее войти».

— Надо что–то делать, — встревоженно шепнул Люк.

Ферн задумчиво взглянула на него и покачала головой. Не сговариваясь, они молча отошли от двери подальше: Ферн встала у наспех заклеенного окна, Люк слева от нее, Лугэрри справа. Брэйдачин укрылся в тени шкафа. Люк поднял метлу, но, подумав, отставил ее в сторону и взял в руки большой армейский нож. Из–за двери снова раздался голос Моргас:

— Впусти меня, Моркадис.

Кухонная дверь заходила ходуном. Один из шурупов, закрученных в нее, несколько раз с натугой провернулся и, со свистом рассекая воздух, перелетел через всю кухню и воткнулся в противоположную стену. Задвижка замка отошла в сторону, дверь открылась, и в кухню вошла Моргас. Она не ворвалась на волне ярости, как в подвал к Муунспиттлу, наоборот, ее движения были неторопливы и спокойны, а лицо светилось уверенностью в своих силах. Взгляд Моргас был прикован к Ферн. Негемет молниеносно, как змея, метнулась вглубь кухни. Она злобно ощетинилась, учуяв домового, но воинственный вид Лугэрри осадил ее, и кошка замерла на месте. Ходжекис, готовый защищать свою хозяйку до последнего вздоха, закрывал собой дверной проем.

— Наконец–то, — сказала Моргас. Но в ее голосе не слышалось ни торжества, ни ликования.

Моргас показалась Ферн выше, чем прежде, возможно, из–за того, что стала худой. Спутанные волосы, извиваясь как змеи, черным ореолом окружали ее бледное лицо, а современная косметика подчеркивала неподвижность его черт: упрямо сжатые губы застыли ярко–алым пятном, подведенные глаза лучились смертью. Люк переводил взгляд то на Ферн, то на Моргас, замечая едва уловимое сходство между этими женщинами: что–то общее было в их лицах, какая–то тень подобия. Во взгляде Ферн читалась решимость дать отпор силе Моргас.

— Ты украла у меня одну вещицу, — начала Моргас. — Ты пробралась в мой дом под покровом ночи и унесла с собой плод с моего Дерева. Как и Ева, которая тайком сорвала запретный плод, ты будешь наказана, ты дорого заплатишь за свое преступление! Отдай мне его! Сейчас же!

— Нет, — ответила Ферн. Такое простое, короткое слово далось ей с огромным трудом. Она собирала всю свою силу воедино, готовясь к решительному отпору. Позади нее голова начала биться о стенки ведра. Бум… Бум…

— Ага! — воскликнула Моргас. — Она там! Моргас резко выбросила вперед руку, и воздух прочертила ярко–белая молния. Ферн попыталась защититься, но безуспешно. Она не сумела среагировать быстро, и молния сбила ее с ног. Люк и Лугэрри кинулись к ней, но движения Моргас были стремительны — она опалила собаке бока, а Люк скорчился от нестерпимого жжения под курткой. Крышка мусорного ведра отлетела в сторону, и на пол выкатилась голова с кляпом во рту и завязанными глазами. Ее губы были обкусаны в кровь, что свидетельствовало о яростной борьбе, злобные глаза дико вращались. Моргас схватила голову и поднесла ее к лицу. Выглядело это так, словно Медуза–горгона смотрит на свое отражение в зеркале.