Ранний старт - Сергей Чернов

доказательства? — Немного сухо спрашивает Майоров. Ему явно не нравятся мои прямые обвинения.

— Мы их поймали, когда они курили в туалете, — принимаюсь за объяснения, — потребовали навести порядок. Принесли им метёлку, ведро и швабру, чтобы они помыли заплёванные полы. Как вы думаете, что они сделали? — Делаю риторическую паузу, но не длинную, чтобы не перебили. — Они меня отшвырнули, они же сильнее. Взяли швабру и принялись нас дубасить. Ударили одну девочку, но она ловкая, увернулась. А вот Олежек Медников не смог. Ему руку повредили. В гипсе сейчас ходит. Компрессионный перелом…

Татьяна Петровна ахает, остальные просто смотрят на директора. Нехорошо, надо признать, смотрят.

— И что нам было делать? — Пожимаю плечами. — Конечно, мы им влили. По самые гланды. Но драку не мы начали, это они на нас напали. Поэтому и говорю: наш директор лжец и клеветник. Можете сами в медпункт сходить и медсестру спросить. Медникова к ней приводили, она скорую вызывала.

— Или будете врать, что четвероклассники сломали руку Медникову после того, как мы их по полу размазали и швабру о них разломали? — Гляжу на директора с откровенным вызовом. — Да они даже встать не могли, не то, что кого-то ударить. И все это видели. Учителя, первые классы, восьмой класс с физкультурником, которые нас разнимали. Идите, уговаривайте всех, чтобы они соврали, как вам надо…

Выхожу из кабинета с чувством глубокого удовлетворения. Если сейчас не утопил директора окончательно, то я уж и не знаю. Хотя знаю. Есть у меня козырный туз в запасе.

Эпизод 6. Продолжение экспансии

Сцена 1. Стратегический паритет

— А ты чего здесь сидишь? — Не ласково, но с подъёмом спрашивает Вера Егоровна. — Иди в свой класс, тебя обратно перевели.

Это правда, я продолжаю сидеть, когда весь класс вскакивает, приветствуя училку. Зато сразу после слов Веры Егоровны не встаю, а взлетаю. И вылетаю в двери, успевая крикнуть временным одноклассникам:

— Мы победили! Но пасаран! Победа или смерть!

Многие начинают хихикать, некоторые пацаны приветствуют меня сжатым кулаком вверх. Наша фишка, из «В» распространилась по всем первым классам. Как училка их успокаивала, уже не видел. Короткий спурт до родных пенатов, и я — дома.

— Можно, ЛильНиколавна?

Девушка разрешает, когда уже запрыгиваю на своё место. Ерохин оборачивается, подставляет ладонь. Перехлопываюсь не только с ним, но и с Зиной и Катей. Мы снова вместе. Сияем не только мы, будто заражаясь от нас, светится лицами весь класс. И Лилия. Статус-кво восстановлен.

На перемену вылетаю, как раньше, испытывая приятное чувство ностальгии. Играем в слона в расширенном составе, привлекая букашек. По восемь человек в каждой команде.

Яростное столкновение с директором закончилось вничью. Насколько знаю, ему повесили строгий выговор. И даже не по жалобе. По жалобе директору предложили всё исправить самому. Меня — обратно в родной класс, Лилии — премия за стопроцентную успеваемость в подопечном классе. Всё бы директору, как с гуся вода, но «помогла» травма Медникова. Оказывается, случаи травматизма учащихся, которые попадают в травмпункты или больницу, считаются очень тяжёлым ЧП. Несколько дней в школе работал инспектор департамента, такой невзрачный дядечка, который оформил все акты и другие грозные бумаги. Так как никаких других крайних он не нашёл, таковым пришлось назначить директора. Не организовал присмотр за школьниками на переменах, допустил непотребное и всё такое.

И если бы нашлись стрелочники, директор всё равно бы огрёб своё. То есть, выговор ему был гарантирован в любом случае. И как мне объяснила Марь Евгеньевна, уволить человека против его воли сложно. Нужно, как минимум, два выговора в течение полугода, что позволит считать нарушения систематическими. И через суд, если увольняемый упрётся. Долгая, короче, тягомотина. Интересно получается, подготовленный мощный удар справа в итоге парируется, а какой-то вспомогательный и случайный удар слева неожиданно наносит видимый ущерб. Травма Медникова — абсолютно случайный фактор.

Но уволить директора надо. Придётся выбрасывать козырной туз. Прости, дорогой, так уж получится…

Ещё одно изменение. Каждую перемену у входа в наш блок дежурит кто-то из начальниц. По очереди. Чужой теперь не проскочит. Шаг в сторону превращения в полицейское государство. Не знаю, надолго ли эти строгости, но пока так.

Вечером поправляем горку, подтаскиваем с помощью Обормота новые глыбы для последующей модернизации. Пускаем собакена на санках, он почти научился. Настроение восстанавливается до прежнего уровня. Бумажно-бюрократические войны изматывают намного сильнее, чем честные драки.

Сцена 2. Козырный туз волосатой масти

Выбегаем из школы на рывке, притормаживаем, только добравшись до девчонок. Катя со свитой и Зина. Бегущий человек вызывает подозрение, которое сразу испаряется, увидев причину: мы с Димоном подружек догоняем. За нами неспешно выходят гвардейцы, чему-то радуются. Ну, эти ребята всегда повод найдут.

— Наконец-то, — недовольно морщит надменный носик королева.

— Вашличество, где ваше королевское терпение? — Приходится время от времени щёлкать по королевскому вздёрнутому носику. — Гвардия решала важные проблемы с четвёртыми классами.

— Какие?

— Важные!

— Ага, важные, — хихикает фрейлина Ира, — кто кого в коридоре толкнул и кому, что сказал…

Ерохин стартует первым к показавшейся впереди ледяной дорожке. За ним устремляется Зина, за ней — все остальные.

Ещё один трудный и счастливый учебный день закончен. Хотя не совсем счастливый, ни одной драки, который уж день…

Наша учёба закончена, но вся остальная школа всего лишь пересекла медиану.

Школа.

Директор подходит к своему кабинету. Лицо спокойное, обыденно озабоченное. Дела у руководителя учреждения с сотней работников и семью сотнями школьников есть всегда.

Сначала периферийным зрением замечает что-то, подсознание тут же выдаёт предупредительный сигнал «Непорядок!». Директор останавливается, тупо разглядывает рисунок на белой двери. Сзади раздаётся отчётливое хихиканье. Принимать и выполнять решение приходится с максимальной скоростью. Директор чуть ли не с мясом вырывает ключи из кармана, нервно находит нужный ключ, вставляет в скважину. У-ф-ф-ф! Дверь открывается вовнутрь, но из проёма лучше не выходить, чтобы не выставлять на всеобщее обозрение неприличный рисунок.

— Тамара Владимировна! — Окликает директор проходящую мимо учительницу. — Завхоза или уборщицу быстро ко мне!

Через несколько минут закипают аварийные работы. Сначала закрывают несколькими листами рисунок, приносят моющие средства и уборщица принимается за работу. Фломастеры, — какой вредитель придумал настолько стойкий красящий состав? — трудно смываются.

— Пётр Ильич! — К директорскому кабинету, провонявшему ацетоном, подбегает давешняя учительница. — Там на первом этаже ещё один…

Во дворе.

Шмяк! Растягиваюсь на утоптанном до ледяной твёрдости снегу. Друзья, которых иногда хочется злобно закавычить, дружно хохочут. Меня толкает лапами Обормот, оглушая лаем.

— Не ори в ухо, скотина, — отпихиваю пса, встаю.

Не получилось продемонстрировать технику скоростного