Дарующий звезды - Джоджо Мойес

Элис беспрекословно взяла у Фреда дробовик, но осталась стоять на месте. Минуты тянулись бесконечно. Они понимали, что должны расстаться, но всем сердцем противились этому. И он, и она, не желая себе в этом признаться, в глубине души верили, что каждый из них чувствует то же самое.

– Ну ладно, – наконец нарушила молчание Элис. – Уже поздно. – (Фред задумчиво провел большим пальцем по столешнице, не решаясь сказать заветные слова.) – Фред, спасибо большое. Замечательный вечер. И если честно, то самый хороший с момента моего приезда сюда. Я все оценила.

Они переглянулись. И в этом взгляде отразилась целая гамма чувств. Подтверждение тайных догадок, заставляющее сердце трепетать от радости, и при этом осознание несбыточности мечты о любви, способное разбить это самое сердце.

Неожиданно все волшебство вечера куда-то исчезло.

– Ну, тогда спокойной ночи, Элис.

– Спокойной ночи, Фред, – ответила Элис.

И прежде чем Фред успел сказать нечто такое, что могло бы усугубить эту двусмысленную ситуацию, Элис, положив дробовик на плечо, повернулась и пошла по дороге, ведущей в гору.

Дожди пришли в конце марта. Сперва они превратили замерзшие тротуары и каменистые тропы в каток, а затем, обрушившись нескончаемым потоком, согнали снег и лед в низины, где те так и остались лежать серой пеленой. Жителям оставалось лишь радоваться незначительному повышению температуры и надеяться на лучшее. Потому что дождь все лил и лил. Через пять дней он превратил недостроенные дороги в жидкое месиво, а местами полностью смыл верхний слой, обнажив острые камни и образовав глубокие промоины на поверхности, не рассчитанной на такой удар стихии. Ждущих своих седоков лошадей привязывали снаружи, они стояли, понуро повесив головы и прижав хвосты к задним ногам, автомобили на скользких горных дорогах не слушались руля и натужно ревели. Фермеры в хранилищах сельхозпродукции недовольно ворчали, а владельцы продовольственных магазинов говорили, что только одному Богу известно, почему разверзлись хляби небесные.

Марджери, которая вернулась в библиотеку после утреннего объезда промокшая до нитки, нашла там Фреда в компании девушек, откровенно пребывавших в нервном напряжении.

– В последний раз, когда дождь лил как из ведра, река Огайо вышла из берегов. – Бет выглянула из открытой двери во двор, откуда доносилось бульканье бегущей вниз по дороге воды, сделала последнюю затяжку и раздавила окурок каблуком.

– Слишком мокро, чтобы ехать верхом. Это и к бабке не ходи, – заявила Марджери. – Лично я больше не собираюсь выгонять Чарли под дождь.

Фред, который с утра первым делом проверил погоду на дворе, предупредил Элис, что сегодня не стоит отправляться на объезды, и хотя обычно плохая погода вряд ли могла остановить Элис, сейчас она отнеслась к словам Фреда со всей серьезностью. Фред перевел собственных лошадей на более высокий участок, и они стояли, сбившись в мокрую, скользкую массу.

– Я бы отвел их на конюшню, – объяснил Фред Элис, которая помогла ему с двумя оставшимися лошадьми. – Но здесь, пожалуй, будет безопаснее.

Когда Фред был еще маленьким мальчиком, у его отца погибла целая конюшня кобыл и жеребят, оказавшихся взаперти: река вышла из берегов, пока семья Фреда крепко спала, а проснувшись, они обнаружили, что над водой остался лишь сеновал. Отец со слезами на глазах рассказал сыну о случившемся. Фред в первый и в последний раз видел, чтобы отец плакал.

Фред рассказал Элис и о разрушительном наводнении, случившемся в прошлом году. Вода уносила вниз по течению дома, много людей погибло, а когда вода схлынула, жители обнаружили застрявшую на дереве, на высоте двадцати пяти футов, корову, которую пришлось пристрелить, чтобы не мучилась, поскольку никто не знал, как спустить ее вниз.

Они уже час сидели вчетвером в библиотеке, и никто особо не рвался уходить, хотя внутри делать было практически нечего. А потому они говорили о всяких пустяках: о своих детских шалостях, о том, где выгоднее покупать корм для животных, о мужчине, умевшем насвистывать разные мелодии через дырку между зубами. По словам тех троих из них, кто его знал, это был самый настоящий человек-оркестр. Они говорили о том, что если бы Иззи оказалась сейчас здесь, то непременно спела бы им песню-другую. А тем временем дождь усилился, разговоры потихоньку утихли, и библиотекарши, терзаемые дурным предчувствием, с тревогой поглядывали на дверь.

– Фред, что ты по этому поводу думаешь? – решила нарушить молчание Марджери.

– Мне все это очень не нравится.

– Мне тоже.

И тут они услышали стук лошадиных копыт. Фред кинулся к двери, вероятно решив, что сбежала одна из его лошадей. Но это был почтальон. С полей его шляпы ручьем стекала вода.

– Река поднимается, и очень быстро. Нужно срочно предупредить людей в низовьях ручья, но в управлении шерифа никого нет.

Марджери повернулась к Бет с Элис.

– Пойду принесу поводья, – сказала Бет.

* * *

Иззи пребывала в столь глубокой задумчивости, что не сразу заметила, как мать взяла у нее с коленей вышивание и неодобрительно зацокала языком:

– Ох, Иззи! Мне придется все распороть. С образцом это и рядом не стояло. Что ты творишь?! – Миссис Брейди взяла номер журнала «Вуманс хоум компаньон» и поспешно перелистала страницы в поисках нужного образца. – Ничего похожего. Здесь нужно вышивать тамбуром, а не сметочным стежком.

Иззи заставила себя перевести глаза на образец:

– Ненавижу вышивание!

– Раньше ты вроде не возражала. Ума не приложу, какая муха тебя укусила? – Иззи оставалась спокойной как слон, что заставило миссис Брейди еще громче зацокать языком. – Ну сколько можно кукситься?!

– Ты прекрасно знаешь, какая муха меня укусила. Мне скучно, я здесь задыхаюсь, да и вообще, не могу понять, как вы с папой могли пойти на поводу у такого идиота, как Джеффри Ван Клив.

– Это не разговор. Почему бы тебе не заняться квилтингом? Тебе ведь, кажется, нравилось. В комоде наверху есть чудесные старые ткани, и я могу…

– Я скучаю по своей лошади.

– Она вовсе не твоя лошадь. – Миссис Брейди быстро закрыла рот и, сделав многозначительную паузу, открыла его снова. – Но я подумываю о том, чтобы купить тебе лошадь, если тебе действительно нравится верховая езда.

– Зачем? Чтобы ездить по манежу кругами? Заплетать ей гриву косичками, как дурацкой кукле? Мама, я скучаю по своей работе. Скучаю по своим друзьям. Впервые в жизни у меня появились настоящие друзья. Я была счастлива в библиотеке. Неужели для тебя это ничего не значит?!