Цвет крови - Марко Беттини

Глухая боль в боку помогла ему вернуться к реальности и ощутить размеры палаты. В комнате было две кровати. Клаудия тонула в зеленом хирургическом халате, доходящем ей до пят. Волосы она убрала под шапочку, на ногах были бахилы.

Лицо женщины наполовину скрывала маска, которую она приспустила, чтобы можно было разговаривать. Внезапно вспомнив о маске, она снова натянула ее на рот. К каждому пациенту мог быть допущен только один посетитель. Клаудия присматривала за ними обоими.

Жалюзи были опущены, и в палате царил полумрак. Марко спросил у невестки, который час. Оказалось, что дело близится к вечеру, и он удивился, что проспал так долго. Вспомнив о луче, который его разбудил, Марко подумал, что, наверное, кто-то на мгновение зажег свет.

Он снова взглянул на Клаудию, которая сидела у постели мужа. Она смотрела на Луку не отрываясь, наблюдая за его реакциями, капельницей и монитором. По ее позе было понятно, что она думает только о нем.

Внезапно Клаудия захлопотала около мужа, который начал двигать головой. Потом она повернулась к Марко, пробормотав сквозь маску, что надо приготовить напитки, и вышла из комнаты. Звук закрывающейся двери послужил Луке сигналом, он стал поворачивать голову на подушке.

Движения головы, независимые от желания тела, все еще находящегося под анестезией, помогли ему прийти в себя. К горлу подступили боль и тошнота, гулко застучало в висках. Он попытался сдержать тошноту и окончательно проснулся. Когда Лука открыл глаза, ему показалось, что в зрачки попало сотни иголок или песчинок. Он перевел дыхание, чтобы успокоиться. Сделав три глубоких вдоха, Лука еще раз шевельнул головой и наконец разглядел рядом с собой лицо человека, внимательно наблюдавшего за ним. Еще до того, как зрение пришло в норму, он узнал брата.

— Как жизнь? — спросил Марко.

— Вроде ничего, а у тебя?

— Тоже неплохо.

Прошло секунд тридцать, затем Лука, глядя в потолок, произнес:

— Спасибо.

Прокурор Маттеуцци считал, что основную проблему составляют газеты. Паоло Мормино видел ее в найденном трупе Заркафа. Шефу оперативной бригады, Маттео Бергонцони, не давал покоя главный прокурор Маттеуцци. Впрочем, Бергонцони провел бы расследование так, как этого хочет прокурор, но для этого ему нужны были четкие указания. Капитан Кау оказался в этом деле «за бортом», так как расследование убийства Заркафа взяло на себя полицейское управление, для которого проблемой стал Дзуккини. Неонацист, погибший с ярлыком убийцы, мог в один миг превратиться в мученика.

Чрезвычайная ситуация обострялась еще и тем, что сейчас они все вместе находились в полицейском управлении, а именно в кабинете шефа оперативно-розыскной бригады. Встреча с журналистами была назначена в резиденции полиции, чтобы подчеркнуть, кто в настоящий момент ведет следствие. Прокурор и шеф оперативной бригады специально для этого поменялись местами. Бергонцони уступил свое кресло прокурору, а сам примостился на деревянной табуретке. На второе кресло сел Мормино, в то время как Кау остался стоять, проявляя явные признаки нетерпения.

— На какое время назначена пресс-конференция? — спросил Маттеуцци у Кау с рассеянным видом.

— На шесть часов, через час.

— А, через час. Хорошо. Господа, я внимательно выслушал все ваши доводы. — Бергонцони подумал, что прокурор начинает свою речь так, будто твердо решил пренебречь мнением своих коллег. — Так вот, ни у кого из вас не должно оставаться сомнений в том, что дядя и племянник были убиты при абсолютно разных обстоятельствах. Молодого человека с варварским ожесточением растерзали — я не побоюсь этого слова, — а его дядя был хладнокровно убит. С одной стороны — экзекуция, а с другой — трезвый расчет. Почти мистический ритуал и устранение конкурента. Все сказанное выше касается также использованного оружия и наводит на мысль о том, что исполнители убийств друг с другом никак не связаны.

— Однако есть единственное совпадение, — попробовал возразить Мормино, тут же испепеленный взглядом Бергонцони, готовым во всем согласиться с прокурором. Со стороны Мормино было по меньшей мере глупо вступать в спор с начальством. Так он может распроститься с мечтами об успешной карьере.

— Да, завтра об этом раструбят все газеты, — продолжил Маттеуцци. — Впрочем, согласитесь, что прямой связи здесь не прослеживается. Более того, я бы сказал, что единственная связующая нить — это то, что они родственники.

— Почему? — не выдержал Бергонцони.

— Мы должны установить, куда ведут следы наркотрафика, в который был вовлечен Заркаф. Обнаружив, кто стоит за его спиной, мы найдем убийц. Скорее всего, это влиятельные и опасные люди, криминальные авторитеты.

— Да, но разве эти люди, — вмешался в разговор Кау, — не могли выпотрошить Лукмана? Хотя бы в качестве предостережения его дядюшке, который не хотел с ними считаться?

— Маловероятно, — суммировал Маттеуцци. — Если только все ваши доказательства по делу Дзуккини не являются фальшивкой. Что вы скажете по поводу пятен крови на покрывале?

Кау пожал плечами.

— Пятна крови на нем принадлежат Лукману, — уточнил он.

— А что скажете вы? — обратился прокурор к Мормино.

— Пятна крови на покрывале принадлежат Лукману, но нам неизвестно, как именно это покрывало попало в гараж Дзуккини.

— Так узнайте же это, господин заместитель начальника полиции, — возмутился Маттеуцци. — Сейчас я попробую представить свою версию происшедшего. Кто-то хочет до смерти напугать господина Заркафа, и из-за этого гибнет его племянник-наркоман. Им недостаточно было просто убить молодого человека: они надругались над его телом и сбросили его в шахту. Послание дядюшке было ясным, но тот не пожелал ему внимать. Затем наш убийца проникает в дом Джованни Дзуккини и прячет в его гараже покрывало с пятнами крови Лукмана. Нам удается выйти на след Дзуккини, что, безусловно, играет на руку нашим противникам. Во время своего визита полицейские застают Джованни в тот момент, когда тот насилует девушку. Кроме того, на его вилле обнаруживают расистские листовки, набор театрального реквизита и банки со взрывчатыми веществами. В ночь поджога гипермаркета он был там вместе с членами своей банды. Когда Дзуккини указывают на происхождение пятен крови на покрывале, он решает покончить с собой. Да, нашему убийце удается выйти сухим из воды. Его мотивы, впрочем, неясны, если он хотел всего лишь запугать Заркафа… С тех пор проходит три месяца, но Заркаф по-прежнему считает себя неуязвимым и не желает ему подчиняться. Предположим, что заказчик — какой-нибудь крупный делец, наркобарон. Потеряв терпение, он наконец просто нанимает убийцу и избавляется от Заркафа. Приемлемая версия? Однако в ней остается слишком много загадок. Например, зачем надо было вскрывать тело Лукмана и перевозить его в шахту? Разве недостаточно было убить его? Зачем понадобилось подставлять Дзуккини? Кто сдал нам его и кто поджег гипермаркет? Ведь мы вышли на него только при помощи секретных служб. Почему Джованни повесился в камере, если он был невиновен? Поверьте мне, господин заместитель начальника полиции, если убийца один и тот же человек, его поступки абсурдны. Даже за самой сложной загадкой скрываются порой очевидные факты, и вы должны это знать гораздо лучше меня. Порой докопаться до истины очень трудно, но она где-то рядом.