Линкор "Альбион" - Борис Вячеславович Конофальский

- Не думаю, – покачал головой Эбердин.

- У него есть адрес? – сразу спросила герцогиня.

- Думаю да, думаю да, миледи… Но…

- Скорее всего, по адресу мы его не найдём, – закончила она мысль подчинённого. – У них по пять паспортов и по три запасных квартиры.

- Конечно нет, но… Мы можем поискать лодку, куплена-то она на имя Вайса, и номер у неё есть, пусть даже номер они перекрасят, но за ней должен быть закреплён пирс, на самом деле лодка немаленькая, недешёвая, её на берегу не оставишь привязанной к колышку.

- Вы представляете себе, Тейлор, - с некоторым сомнением говорила леди Кавендиш, - сколько вокруг Гамбурга с его озёрами, реками и притоками всяких пристаней для лодок?

- Ну, если вы дадите мне Дойла…, - произнёс сыщик, - мы проверим только те варианты, что лежат на поверхности, – квартиру этого Вайса, пирс, где зарегистрирована лодка.

- Иголка в стоге сена, – всё еще сомневалась герцогиня, но, зная Тейлора не первый год… - впрочем, чем чёрт не шутит.

- Да, миледи, раз он допустил одну ошибку с этой своей приметной тростью, может, допустит ещё одну, – продолжал убеждать её подчинённый.

- Хорошо. Берите Дойла и его команду, Эбердин, вы часто выбираете правильные ходы, может, и на этот раз вам это удастся.

Глава 34

Зоя встала, как всегда, рано. Быстрый утренний туалет. Платье ещё не до конца просохло за ночь, но это ничего. Нужно будет купить хоть что-нибудь ещё на смену. Потом лёгкий макияж, пять минут перед зеркалом, волосы в пучок, шляпка, вуаль – и она, заперев дверь, уже бежит по лестнице на улицу, на сей раз, помимо прочего своего обычного оружия, прихватив с собой стилет. Конечно, таскать этот длинный кинжал, даже если он в ножнах, – верный способ привлечь к себе внимание. Поэтому Зоя завернула его в старую газету.

Девушка была свежа и хороша, так же, как и это майское утро. Шагала бодро, хотела есть и выяснить, ждёт ли её телеграммы завербованный ею молодой человек или за ночь у него, как говорится, угас запал. Дева зашла в столовую, которая уже работала и в которой некоторые мужчины, пришедшие на завтрак, с нею уже здоровались. Дева посмотрела, что ели эти люди, кроме яиц и жареной колбасы. И, поняв, что предпочитают посетители, купила себе бутерброд с говядиной и горчицей и кофе. Кофе тут был откровенно плох, зато бутерброд великолепен. К белой, ещё тёплой булке и разваренной говядине повар добавлял, кроме острой горчицы, кольца лука и рубленые помидоры. Бутерброд был рассчитан на работающего мужчину, но он был так вкусен, что Зоя смогла съесть его весь. И выходила из столовой, изрядно объевшись. Впрочем, силы ей были нужны, так как она собиралась пройти немалое расстояние в быстром темпе.

И она пошла на юг по незнакомым улицам, определяя своё движение по близости каких-то крупных топонимических точек, таких как, например, станция Рюбенкамп или мостик Зюдринг. Она внимательно запоминала улицы, по которым шла, повторяла несколько десятков раз их названия и что-то характерное для этих улиц. Например, Вассманнштрассе – «миленький обувной магазинчик, нужно будет зайти». Ольдассштрассе – «интересное кафе, много столиков, все в тени, плюс красивые пирожные». И, так всё для себя отмечая, дева добралась до малюсенькой улочки, даже скорее проулка под названием Виттхоф. Она бы прошла и эту улицу, но время было близко к восьми, и тут, на этой улице обнаружился телеграф под номером тринадцать.

«Подходит», - решила для себя Зоя и зашла в помещение. Народа было немного, два курьера да одна почтенная фрау, так что ещё не было и семи сорока пяти, когда она передала телеграфисту заполненный листок с таким содержанием:

«Гамбург. Пятьсот третий телеграф. Генриху Ройке до востребования. Текст: «Герр Ройке, наш договор в силе?» Подпись: Гертруда Шнитке. Гамбург. Тринадцатый телеграф. До востребования».

Девушка едва успела расплатиться и отойти к окну, подождать буквально пару минут, как телеграф застучал, колесо с бумажной лентой закрутилось, и только телеграфист поднял от ленты глаза, Зоя улыбнулась победной улыбкой юной женщины, знающей, что добилась нужного результата; она поняла, что телеграфист ищет глазами именно её, так и вышло:

- Фройляйн Шнитке! Вам ответ с пятьсот третьего телеграфа.

Не прошло и трёх минут, как Генрих ответил, а это значит… Значит, он уже был в телеграфе и ждал от неё весточки. Дева подошла к телеграфисту и взяла от него листочек бумаги, на котором было написано:

«Рад, что вы написали, фройляйн Гертруда. Я готов. Жду. Куда подойти? Генрих Ройке. Телеграф пятьсот три. До востребования».

Зоя подумала буквально пару секунд и вспомнила место, где ей было бы удобно подождать его. И отправила телеграмму.

***

Она пришла на двадцать минут раньше, нашла место, тихое кафе с парой столиков на улице, и заказала себе лимонад. Но ждать ей долго не пришлось. Не успел конденсат на холодном стакане испариться, как появился Генрих Ройке. Зоя поначалу его даже не узнала, он шёл быстрым шагом и был одет не так, как вчера. На нём была новая светлая шляпа, темные панталоны и коротенький светло-серый модный сюртучок, который модники называли на английский манер пиджак. Довершал его костюм новый галстук, белоснежная рубашка, начищенные до блеска ботинки и перчатки.

А в руке… он сжимал маленький букетик ярких и свежих фиалок.

«Ух ты! – девушка была, признаться, удивлена. – Он, оказывается, приготовился. Он, что, думает, что это свидание? А я всё в том же нищенском платье!».

Она помахала ему рукой, а он, увидав её, заулыбался и поспешил к ней. Подошёл, поклонился:

- Доброе утро, фройляйн Гертруда.

- О, вы так хорошо выглядите, герр Ройке! – заметила Зоя, оглядывая его с ног до головы.

- Да…, - зачем-то согласился молодой человек и покраснел. Он был доволен тем, что девушка заметила его костюм. И промямлил, смущаясь от её внимания: – Ну… я тут купил кое-что по случаю. Вот шляпу… или там галстук…

Он мялся возле её столика, и ей пришлось его пригласить.

- Садитесь, герр Ройке, – она указала ему на стул. – Вот сюда.

Только после этого он сел, а Зоя спросила:

- А цветы вы принесли мне?

- Ой… Да-да…, - Генрих вскочил и протянул ей букет. – Это вам, фройляйн Гертруда.

- Спасибо, - сказала она, взяв у него