Россия и Южная Африка. Три века связей - Ирина Филатова

3 мая 1995 г. Давидсон и сотрудник российского генконсульства А.В. Мухин побывали у Вольхютера. Подтянутый, сухощавый, моложавый, он встретил нас очень приветливо. Поблагодарил за фотографию. Подарил свою книгу «История одного военнопленного южноафриканца» (она вышла в 1982 г.). Показал свои дневники военного времени: он вел их в плену. Воспоминания нахлынули на него, и он рассказывал, рассказывал.

В одном лагере с ним были тысячи советских военнопленных. Это были первые россияне, с которыми Вольхютер встретился.

До встречи с нами людей из России он не видел полвека. Последний раз — в 1945 или 1946-м. Он приходил тогда в советское консульское агентство (оно существовало в Кейптауне с 1942 до 1956 г.), чтобы навести справки о россиянах, с которыми подружился в лагере для военнопленных. Сотрудник консульского агентства С. Братчиков принял его любезно. Подарил пачку советских папирос. Но ответа на свои вопросы Вольхютер не получил. Узнав из газет, какую трагическую судьбу уготовил Сталин советским военнопленным по их возвращении на Родину, он счел бесполезным дальнейшие поиски.

Нам о тех своих друзьях он говорил с большой теплотой. Особенно о Фроле Козине. Сказал даже, что столь симпатичного ему человека встретил впервые в жизни.

По его словам, Фрол Козин немного знал немецкий. Биографию свою не рассказывал. Сказал лишь, что воевал еще в финскую кампанию. Не отвечал даже на вопросы, казавшиеся Вольхютеру вполне невинными. Как-то Вольхютер, говоря о своем боевом опыте, спросил, сколько орудий в советской артиллерийской батарее. Козин отказался отвечать — человека, разглашающего, мол, такие сведения, в СССР считают изменником.

Самым образованным из советских Вольхютеру казался человек по фамилии Осовецкий. Он был студентом. Цитировал Шекспира. Знал даже, что русские добровольцы сражались на стороне буров во время англо-бурской войны. Для Вольхютера это было в новинку: он этого в то время не знал.

В записной книжке Вольхютера Козин написал свой адрес так: Moskau: Strasse Koshewnitscheskaja, Haus N. 1А, Zimmer N. 12.

Другой русский военнопленный нарисовал — и очень неплохо — портрет Вольхютера. Вольхютер его сохранил и показал нам. В нижнем правом углу надпись: Stalag 4В. Г. Бородич. 28.11.1943. Сталаг — название и номер лагеря.

Вольхютер участвовал в организации помощи не только тем летчикам, но и другим россиянам.

По словам Вольхютера, летчики, которым он помог, дожили, как и Фрол Козин, до освобождения лагеря Советской армией. 24 апреля 1945 г. в лагерь вошли казаки. Южноафриканцы, взятые в плен еще под Тобруком, проведя в лагере больше двух лет, наконец получили возможность вернуться домой. Советских и югославских пленных построили в колонны и увели. С этого момента Вольхютер потерял их след.

Потом, до передачи остальных военнопленных англо-американской администрации, лагерь в течение нескольких недель управлялся советской стороной. Об этих днях у Вольхютера сохранились не очень лестные для Советского Союза воспоминания. Но неприязнь к советской бюрократии не поколебала его симпатий к людям. В 1993 г., когда борцы против апартхейда взорвали бомбу в одной из кейптаунских церквей и среди тяжело раненных оказался российский матрос Дмитрий Макогон, Валли, как и многие южноафриканцы, дал деньги для его лечения.

…В 22-м номере «Нью бридж» мы опубликовали и портрет коммодора У.Д. Хогга. Он тоже пришел на встречу в Российский центр. А затем, 26 апреля, прислал мне письмо. Написал, что, возлагая венок к памятнику жертвам войны и слушая выступления на симпозиуме, он с прежней остротой ощутил то чувство товарищества, которое возникло много, много лет назад.

И заключил письмо так: «Пожалуйста, примите мою сердечную признательность за то, что меня пригласили, и за то, что освежили мое восхищение русским народом». Подобные письма благодарности мы получили от многих ветеранов.

Все это, наверно, говорит о том, что встреча в Центре российских исследований стала одним из шагов к сближению южноафриканской и российской общественности и к улучшению взаимопонимания между Россией и ЮАР после десятилетий холодной войны и политики апартхейда.

Консульские отношения были установлены под сильным давлением южноафриканской общественности. И помощь, посылавшаяся в Россию, собиралась не на государственные, а на общественные средства. А она была немалая.

Центром организации помощи было общество «Друзья Советского Союза». Оно возникло в 1931–1932 гг. сперва в Кейптауне, а потом и в ряде других городов.

После 23 августа 1939 г. (подписания пакта Молотов — Риббентроп) ряды общества заметно поредели, но с 22 июня 1941 г. стали быстро расти.

Сразу же началась кампания по сбору медикаментов для СССР. Было создано общество «Медицинская помощь для России», тесно связанное с «Друзьями Советского Союза». В начале сентября 1941 г. в поддержку этой кампании состоялся митинг в городском зале Йоханнесбурга. Приветствия ему послали даже премьер-министр Смэтс министры, члены парламента.

«Медицинская помощь для России» действовала столь эффективно, что, по сведениям советского консульства, только с 1942 г. по июнь 1944 г. среди населения Южной Африки было собрано около 700 тыс. ф.ст. Из них 130 тыс. были переведены на имя советского посла в Лондоне Майского, а 20 тыс. — в фонд британской организации помощи СССР, которую возглавляла жена Черчилля. Товаров было послано в СССР более чем на 436 тыс. ф.ст.: продуктов на 200 тыс., медикаментов на 1295 тыс., теплой одежды и одеял на 80 тыс., крови для переливания на 133 тыс., витаминов на 3,5 тыс.

Советскому Союзу присылались и такие подарки, как, например, южноафриканский опыт о применении рентгеновских лучей для удаления инородных тел из глаза. Специальные подарки шли Сталинграду — на помощь детям.

«Друзья Советского Союза» первыми развернули кампанию за признание Советского Союза, установление полновесных отношений и обмен поcольствами. А в конце июня 1942 г., когда приехали консул и сотрудники советского консульства, в Городском холле Йоханнесбурга снова был устроен митинг. В нем приняли участие несколько тысяч человек.

В первой национальной конференции общества «Друзья Советского Союза» в 1943 г. участвовали делегаты из Йоханнесбурга, Кейптауна, Дурбана, Претории, Боксбурга, Джемистона, Бенони, Кимберли, Спрингса, Почефстрома и даже из Родезии.

Наряду с журналом «Советская жизнь» который выходил с декабря 1941 г. (позднее он назывался «Советская Россия»), и «Бюллетенем новостей», который стал выходить вслед за журналом, общество выпустило немало брошюр как самого общего характера, так и об отдельных сторонах жизни в СССР. Выходили брошюры и на языке африкаанс. Переводились художественные произведения русских авторов.

Пик активности и влияния общества — 1943 и 1944 годы. 10 июля 1943 г. руководители общества писали, что в обществе активное участие принимают 16 профсоюзных организаций, объединяющих 75 тыс. человек. Вскоре число профсоюзов стало еще больше. Обществу активно помогал один из членов правительства Колин Стейн, министр юстиции. За поддержку Советского Союза выступили Клубы левых в Йоханнесбурге и Кейптауне.