Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции - Глеб Сташков

– Теперь, напротив, я имею великое счастье знать, что вся Россия, настоящая Россия, Россия простых людей и крестьян – со мной. Если бы я показала вам телеграммы и письма, которые я получаю ежедневно со всех концов империи, вы тогда увидели бы»[389].

Телеграммы и письма отправлялись со всех концов империи по личному указанию министра внутренних дел Протопопова. Не понимала Александра Федоровна и того, что в таком централизованном государстве, как Россия, столичное общество может запросто перевесить всю остальную страну.

Но ведь и вера общественности в то, что кто-то, кроме нее самой, питает к ней какое-либо доверие, – такая же иллюзия. Чем больше общественность штурмовала власть, тем больше возбуждалась «улица» – те самые «простые люди», которые в марте 17-го покажут, как они доверяют маклаковым и шульгиным, а в октябре – как они доверяют керенским и скобелевым.

Первыми при этом «попадут под раздачу» великие князья. А пока, в декабре 16-го, отчаявшись убедить царя письмами и разговорами, они приходят к мысли, что действовать надо более решительно.

В конце 1916 года о дворцовом перевороте «воробьи чирикали в каждой гостиной»[390]. Огромным спросом пользовались книги об убийстве Павла I. А ведь даже среди профессиональных историков никто не знал ту эпоху лучше Николая Михайловича. Не удивительно, что мысль великого князя лихорадочно работала в этом направлении. Позже к нему присоединились и другие высочества.

На деле заговорщикам удался только один акт – убийство Распутина. Убийство – сюжет детективный, заговоры – конспирологический. Расследуя убийство Распутина, мы можем опираться на улики и свидетельские показания. Из улик мы располагаем разве что заключением судебной экспертизы, которое противоречит «свидетельским показаниям». Впрочем, эти показания и в остальном изобилуют таким количеством противоречий и явных несуразиц, что приходится признать – выяснить правду невозможно. Остается лишь строить предположения. В еще большей степени это относится к заговорам. Так что сослагательного наклонения в этой главе будет больше, чем изъявительного.

И все же – начнем разбираться. «Классическая» версия убийства Распутина хорошо известна и давно нашла отражения в художественной литературе и кинематографе. Можно вспомнить романы Валентина Пикуля или фильм Элема Климова «Агония». Эта версия основана на воспоминаниях Феликса Юсупова и дневнике Пуришкевича.

В ночь с 16 на 17 декабря Юсупов завлек Распутина в свой дворец на Мойке, 94, чтобы познакомить с красавицей-женой Ириной. Участников заговора было пятеро: Юсупов, депутат Думы Пуришкевич, поручик Сухотин, военный врач Лазоверт и великий князь Дмитрий Павлович. Для «старца» были приготовлены отравленные цианистым калием пирожные и мадера. Пока Феликс потчевал Распутина в полуподвальных апартаментах, остальные заговорщики дожидались в верхних комнатах. Через какое-то время Распутин начал беспокоиться, где же обещанная Ирина. Юсупов проявлял не меньшее беспокойство, почему не действует яд.

Он поднялся к сообщникам, взял у Дмитрия Павловича револьвер, спустился и выстрелил в Распутина. «Услыхав выстрел, прибежали друзья». Склонились над телом. «Лазоверт констатировал, что пуля прошла в области сердца. Сомнений не было: Распутин мертв».

Далее: «Согласно плану, Дмитрий, Сухотин и Лазоверт должны были изобразить, что отвозят Распутина обратно к нему домой, на случай, если все же была за нами слежка. Сухотин станет “старцем”, надев его шубу и шапку. С двумя провожатыми “старец”-Сухотин уедет в открытом автомобиле Пуришкевича. На Мойку они вернутся в закрытом моторе Дмитрия, заберут труп и увезут его к Петровскому мосту».

Эта троица уехала, во дворце остались Юсупов и Пуришкевич. Феликс зачем-то спустился в подвал. И вдруг «старец» ожил. Набросился на Юсупова, тот «нечеловеческим усилием» вырвался. Распутин выбежал во двор. «Я помчался наверх звать Пуришкевича, сидевшего в моем кабинете. – Бежим! Скорей! Вниз! – крикнул я. – Он еще жив!»[391]

Пуришкевич бросился вдогонку и дважды выстрелил на бегу – оба раза промахнулся. «Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтобы заставить себя сосредоточиться, и выстрелом попал ему в спину. Он остановился, тогда я уже тщательно прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется, в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всей силы ударил его ногой в висок»[392].

Слуги Юсупова внесли тело «старца» в дом. Тогда Феликс «резиновой гирей» начал избивать уже мертвого Распутина. А Пуришкевич в это время разговаривал с прибежавшим на выстрел городовым и сообщил ему, что он, депутат Пуришкевич, только что убил Распутина. Тут подоспели Дмитрий Павлович, Сухотин и Лазоверт. Тело погрузили в автомобиль и все, кроме Юсупова, уехали, чтобы сбросить труп с Петровского моста в Малую Невку.

С вопросом, почему не подействовал яд, более или менее ясно. В эмиграции, незадолго до смерти, доктор Лазоверт признался, что не смог нарушить клятву Гиппократа и вместо яда подсыпал безвредный порошок.

Сложнее с выстрелами. В заключении судебно-медицинского эксперта профессора Косоротова сказано: «Смерть последовала от обильного кровотечения вследствие огнестрельной раны в живот. Выстрел произведен был, по моему заключению, почти в упор, слева направо, через желудок и печень с раздроблением этой последней в правой половине. Кровотечение было весьма обильное. На трупе имелась также огнестрельная рана в спину, в области позвоночника, с раздроблением правой почки, и ещё рана в упор, в лоб, вероятно уже умиравшему или умершему. Грудные органы были целы и исследовались поверхностно, но никаких следов смерти от утопления не было. Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости. В воду Распутин был брошен уже мертвым»[393].

Итак, последний, «контрольный», выстрел был сделан не сзади, как уверяют Пуришкевич и Юсупов, а спереди – в лоб. Это ясно даже без экспертизы – достаточно посмотреть на фотографию извлеченного из реки тела Распутина.

Ясно также, что Пуришкевич и Юсупов лгут и выдают себя за убийц, покрывая кого-то третьего. Кого? Тут безграничное поле для фантазии.

В последние годы стала популярна версия, что «старца» застрелил Освальд Рейнер, агент британской разведки и оксфордский однокашник Юсупова. Распутина все считали сторонником сепаратного мира с Германией, так что у англичан были веские причины для его устранения. А у Юсупова с Пуришкевичем – веские причины скрывать участие в «патриотическом акте» английского разведчика.