Клиника верности - Мария Воронова

— Жанна! Как же я рад тебя видеть! — Он потянулся к ней, она поспешно отступила.

— Что тебе нужно?

Илья не ответил. Он смотрел на нее шальными, сияющими глазами, так, как никогда не смотрел в молодости. Жанна чувствовала, как этот взгляд забирает ее всю, словно затягивая в дыру времени, и шестым женским чувством понимала: сейчас не имеет никакого значения, что они подумают и скажут. Есть только встреча, соприкосновение двух сердец вне времени и пространства…

Сколько они простояли так — секунду, а может быть, вечность?

Жанна опомнилась первая:

— Если хочешь, поднимемся ко мне. Или можем посидеть в баре.

— Да, пойдем… Все равно куда.

В номере она усадила его на диван и занялась кофе-машиной.

— Жанна…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебила она жестко, — как виноват передо мной и так далее. Не нужно, Илья. Я давно тебя простила. Живи спокойно, пусть мысли обо мне не будоражат твою совесть.

— Не только совесть.

— Что?

— Я говорю, они будоражат не только совесть.

— Тем более глупо. И вот что, дорогой. Я пригласила тебя на чашку кофе, ты пьешь и уходишь. Никаких посиделок с сантиментами. Или чего похуже.

— На что похуже у меня пороху не хватит. Ты такая дама стала… А помнишь…

— Еще раз скажешь «а помнишь», выгоню вон. Я помню все. Но не думаю, что нам вместе с тобой стоит тревожить эти воспоминания.

— Наверное, ты права, — грустно согласился Илья Алексеевич, — давай просто поболтаем. Ты в Москве надолго?

— Нет, сегодня уезжаю. А ты?

— А я специально прикатил повидать тебя. Так что можем взять билеты в одно купе.

— Нет.

Он грустно покачал головой.

— А у тебя здесь тоже бизнес?

— Бог с тобой! Я навещаю дочь.

— Дочь? Замечательно! И сколько же ей лет?

— А ты сам не можешь подсчитать?

— Прости? — Он смотрел на нее растерянно и с каким-то первобытным ужасом в глазах.

— Давно простила. — Жанна рассмеялась. — Все хорошо, Илья! Вот о чем я ни секунды не пожалела, так о том, что родила.

Он встал и прошелся по гостиной.

— Можно, я закурю?

— Кури. Могу и плеснуть чего-нибудь для укрепления духа.

Он рассеянно кивнул, и Жанна налила ему коньяку.

— Спасибо.

— Я не думала, что ты так удивишься. Мне казалось, ты знаешь.

— Бог мой, откуда?

— Я же вернула тебе деньги, которые ты дал на аборт.

— Не понял.

— Ну деньги же! Двести рублей. Ты забыл?

— Жанна, ты что-то путаешь. Ты мне денег не возвращала. Мы с тобой даже не виделись после того, как я их дал.

— С тобой — да, не виделись. Но я отдала их Тамаре. Не хочется признаваться, но я ходила к ней, просила, чтобы она бросила тебя. Ну, она меня немножко обидела, я взвилась и попросила передать тебе деньги.

— Ф-фу! — Илья залпом опрокинул в себя коньяк и энергично потер лоб. — Жанна, она ничего мне не вернула!

— Правда?

Жанна села в кресло, понимая, какого джинна выпустила из бутылки. Ей никогда не приходило в голову, что Тамара, девушка, в которую влюбился Илья, дочь известного профессора, может повести себя так непорядочно. Уволить соперницу — это да, кодекс чести борьбы за мужчину такое оправдывает. Но в том, что Тамара передала деньги Илье, Жанна ни разу не усомнилась.

— Вот так. — Голос его звучал безжизненно, тускло. — Я не знал, что вы встречались.

— Да ладно тебе! Наверное, она поступила правильно! Ты же твердо решил жениться на ней, а не на мне. А я так же твердо решила оставить ребенка. Мы бы все равно не изменили своих решений, только лишние нервы бы потратили. Ну, пришел бы ты ко мне, ну, уговорил бы взять деньги обратно, дальше что? Не о чем жалеть.

— Как же не о чем, когда я каждый день жалею о том, что не остался тогда с тобой? — глухо сказал Илья. — А теперь, когда я буду знать, что ты одна растила нашу дочь, я вообще сойду с ума.

— Илья, не рви мне душу. Еще раз прошу, успокойся. Все в порядке.

— Нет, как она могла? И не испугалась, что это откроется!

Жанна задумалась. Можно было пощадить счастливую соперницу, но кто когда щадил ее саму? А вдруг она была гораздо ближе к счастью, чем ей казалось, вдруг Илья вернулся бы к ней, если бы Тамара тогда отнесла ему эти несчастные двести рублей?

— У Тамары были основания думать, что не откроется. Что мы с тобой больше не увидимся. Она приходила к нашей завотделением, а на следующий день меня уволили, якобы я занималась развратом со студентами. Я, конечно, на сто процентов не уверена, что это она…

— О, это в ее духе! — горестно воскликнул Илья. — И ты решила, что мы с ней заодно? Господи, как же ты выжила?

— Как видишь, неплохо.

Она налила Илье еще коньяку. Подумав, капнула и себе.

— Получается, у меня теперь две дочери. Как ее зовут?

— Вера.

— Фотографию покажешь?

— Конечно. Я могу тебя с ней познакомить. Нам с тобой видеться незачем, а с Верой можешь встретиться. Я все расскажу ей, она девушка взрослая, поймет.

Он покачал головой:

— Нет, Жанна. Это будет неправильно. Я ведь и для Алисы был не очень хорошим отцом…

Она осторожно положила руку на его ладонь, не чувствуя ни злости, ни торжества, только тихую, нежную жалость.

Вдруг в его кармане завибрировал телефон.

— Ответь, вдруг важное что-то.

Илья послушно вытащил трубку.

— Да, Ян! Что?.. Господи, еще же две недели!.. Ой, блин, что делать?..

Он вскочил, едва не опрокинув журнальный столик, и забегал по гостиной, нервно крича:

— …Как ты можешь смеяться! Умоляю, помоги ей! А где Тамара?.. Вот сука!.. Так, все, давай! Буду, как только смогу!

— Жанна, у меня дочь рожает! — заорал он и сунул мобильный мимо кармана. Тот с глухим звуком упал на ковер. Жанна, улыбаясь, подняла.

— Вот видишь. Жизнь-то продолжается.

— А я тут! — сказал он зло. — А она одна совершенно! Муж на Севере, мамаша на дачу свалила, а отец молодость решил вспомнить, козел!

Илья остервенело шнуровал ботинки, которые снял из почтения к гостиничным коврам.

— Сейчас доставим тебя к дочери. Кое-что могем! — Жанна взяла трубку гостиничного телефона. — Это Линцова. Мне нужны два билета на ближайший самолет до Петербурга. И машина в аэропорт.