Наследник тьмы - Ольга Дмитриевна Силаева

догадались, архимагистр, – произнёс он хрипло. – Кто сказал вам?

Его взгляд словно бы невзначай скользнул по мне.

Архимагистр искренне рассмеялся.

– Итан, Итан! Конечно же, я знал с самого начала. – Он покачал головой, всё ещё улыбаясь. – Ты думаешь, не я это организовал? Не я так удачно решил устроить бал в честь Зимнепраздника в замке Волнар? Не я удостоверился, что Салазар найдёт план твоего замка с отмеченными на нём знаками Тёмного Магистра, оставленными твоим отцом? Знаками, каждый из которых мы искали много месяцев? Думаешь, не я так своевременно пригрозил вам домашним арестом, чтобы вы ясно поняли, что сегодня ваш единственный шанс проникнуть в телепорт? И не я заставил Тормана Валё прозрачно намекнуть вам, что ваше время на исходе?

– Вы шантажировали моего отца? – выпалила я.

– Он сам вызвался. Мне достаточно было пообещать ему встречу с тобой.

– Ну да, – с горечью произнесла я. – Сначала вы толкнули отца на предательство, солгав, что вернёте мне свободу, а сейчас вежливо просите, выразительно умалчивая, что случится с ним или со мной в случае отказа. Напомните, кто из вас Тёмный Магистр?

– Брось, Эва, – устало прервал Салазар. – Это бессмысленно. Мы проиграли.

Я молча смотрела на мрачные лица друзей Итана.

Всё было подстроено магистрами. Мы были обмануты с самого начала. Точнее, обмануты были Итан и его спутники, но у меня было такое чувство, что высмеивали и меня тоже. Меня и мою наивность.

Мне очень захотелось побиться головой о разрушенную стену.

– А покушение на меня и Эву на воздушном шаре? – спросил Итан прохладно, словно они вели разговор на балу. – Кто это был? Кертис?

– Мы не знаем. Но, кем бы он ни был, он сыграл нам на руку: угроза домашнего ареста вас подхлестнула. Ведь мы ждали столько лет. – Архимагистр Вендрик усмехнулся. – Не представляешь, как меня раздражала эта проклятая необходимость ждать, когда ты вырастешь. К счастью, ожидание окончено.

Архимагистр наклонил голову, разглядывая Итана с сожалением.

– А ведь всё могло быть иначе, Итан, – произнёс он. – С самого начала мы предлагали тебе и твоим друзьям не быть изгоями.

– Что?! – вырвалось у меня.

– А ты не знала? Ну действительно, кто же из них тебе скажет. – Архимагистр кивнул на Салазара. – Вот кто не даст соврать. Он отказался первым.

– Отказался, – с безразличным видом промолвил Салазар. – Потому что, чтобы пройти через ваше «перевоспитание», мы должны были отречься от своих родителей.

– Осудить их.

– Какая разница?

– Такая, что вы росли бы со всеми, у вас были бы друзья и любые попытки обвинить вас в грехах ваших родителей гасились бы безжалостно, – с неожиданной силой произнёс молчавший до этого магистр Айвор. – Но вы взялись за руки и твёрдо сказали, что вы дети и наследники приближённых Тёмного Магистра и не собираетесь отворачиваться от их деяний. Включая убийства! Невинные люди погибли, а вы отказались даже выражать сочувствие жертвам!

Я вспомнила, как фыркнул Леандро, когда архимагистр упоминал магов, потерявших своих родных. Мороз прошёл у меня по коже.

– Нам предлагалось прилюдно покаяться, – сквозь зубы произнесла Тамми. – Никогда такого не будет! Лучше я буду парией, но прогибаться и врать я не собираюсь!

– И уж тем более выражать лживое сочувствие людям, которые нас ненавидят, – согласился Леандро. – «Здравствуйте, мне плевать на вашу потерю»? А кому это нужно?

Я растерянно переводила взгляд с одного лица на другое. Да, никому не хочется проходить через унижение и публично соглашаться под давлением победителей, что твой отец – преступник. Но если Итану и его друзьям было нужно лишь подтвердить, что они осуждают преступления Тёмного Магистра, и после этого их жизнь стала бы совсем другой… почему они этого не сделали? И разве может быть всё равно, если из-за твоих родителей кто-то погиб?

Может. Может, если ты тёмный маг, которому плевать на всё, кроме власти и силы.

Как и Тёмному Магистру.

«Что, если есть и следующий уровень? – зазвучали в голове слова Итана. – Если я действительно тёмный маг, давно отбросивший любое сочувствие, но научившийся очень хорошо притворяться?»

Кровь отхлынула у меня от лица.

– Твой отец не был героем, Итан, – резко сказал магистр Айвор. – Если ты отказываешься осуждать его, это значит, что ты поддерживаешь его действия. И после этого вы четверо будете ждать, что свидетели преступлений Тёмного Магистра и дети его жертв отнесутся к вам как-то иначе? Да это вообще возможно?

– Эта лекция о раскаянии и гуманизме сейчас звучит особенно мило, – светски заметил Леандро, кивая на свои оковы. – Ещё можете подвесить нас под потолком и потребовать, чтобы мы раскаялись и принесли извинения за преступления наших отцов.

– Не подавай им идей, – мрачно буркнула Тамми.

Я отвела взгляд. Да, архимагистр жестоко сковал их, и мне это совершенно не нравилось. Но насчёт остального… не похоже было, чтобы магистр Айвор врал. Он действительно протягивал им руку и предлагал другую жизнь. А Итан и его друзья отказались и продолжали отказываться, цепляясь за прошлое и преступления своих родителей… и это упрямство представало передо мной в новом свете. Несмотря на все шуточки, подначки, дружбу и тепло, теперь я видела дорогу, по которой шли эти четверо, совсем с другой стороны.

И это начинало меня пугать.

– Сейчас каждый маг Эвенара уверен, что вы пойдёте по стопам Тёмного Магистра, если дать вам волю, – устало сказал Айвор. – И этого добились не якобы подкупленные нами газетчики, а вы сами. Очень легко обвинять других в своём положении, не так ли? Эва, ты об этом не задумывалась?

Я молчала. Мне всё больше становилось не по себе.

– Стыдить их будешь позже, Айвор, – прервал архимагистр. – Пора переходить к делу.

Он сощурился, переводя взгляд с Итана на спящую Ренату.

– Моя единственная дочь… и ты накормил её какой-то гадостью. – Вендрик покачал головой. – Лучше бы ты пошёл у неё на поводу.

Взгляды двух магов скрестились.

– Я не люблю ходить у кого-либо «на поводу», – произнёс Итан.

– А вот твой пёс любит, – ласково улыбнулся архимагистр. – Кстати, я в любой момент могу отдать Барни другим хозяевам, если ты проявишь упрямство. Например, не захочешь выполнять наши просьбы, связанные