Дуэль с собой - Борис Пугачев

Карлос окинул комнату изучающим взглядом и, непонятно к кому обращаясь, спросил: «Ноу проблем?» Мари в его присутствии резко изменилась, став почти незаметной. Не решаясь поднять глаза, она как-то боком покинула комнату.

— Сенк ю, — поблагодарил Родик и, как мог, объяснил, что завтра хочет повторения встречи с Марипили.

— Фифти долларе[50], — невозмутимо ответил Карлос.

— Гуд, — без раздумий согласился Родик на двойную цену. — Томороу, еэвн о клок[51].

— Файн, бай, комрид[52], — попрощался явно довольный Карлос.

Какое-то время Родик сидел на кровати и бесцельно смотрел в окно на голубое, подернутое белой дымкой небо. Вернувшись в реальность, он понял, что опаздывает. Приняв душ, он спустился к ресепшн и попросил заказать такси, но стоящий за стойкой мужчина, заискивающе улыбаясь, сообщил, что такси вызывать не надо. Родик, не поняв, начал объяснять все сначала. Тогда тот жестом пригласил его выйти на улицу, кивнул на стоящий у подъезда «Форд» и добавил: «Презенте мистер Карлос». Далее Родик понял, что назад ему придется взять такси самому и показать водителю визитную карточку отеля, которую вместе с картой Каракаса ему вручил администратор.

Первая автомобильная поездка по дневному Каракасу произвела на Родика неизгладимое впечатление. Улицы были запружены автомобилями, будто только что угнанными из музея истории автомобилестроения. На мысль о том, что они оттуда именно угнаны, наводило поведение водителей — они двигались с бешеной скоростью, полностью пренебрегая светофорами и дорожными знаками, подрезая друг друга, беспричинно сигналя, выскакивая на тротуары. Родик пожалел, что сел на переднее сиденье. Его правая нога беспрестанно рефлекторно искала педаль тормоза, а сердце и еще что-то в животе неприятно ухали вниз, как это бывает при поездке на «американских горках». Если бы не пробки, в которых Родик несколько успокаивался, он, вероятно, не выдержал бы этой гонки и покинул машину.

Отель, в котором так негостеприимно поступили с ним ночью, располагался, судя по карте, недалеко от одной из самых больших улиц Каракаса, носящей имя Боливара. Сам отель был неприметным, но район, в котором он находился, выглядел фешенебельным — благодаря шикарным магазинам и ресторанам, соседствующим с солидными многоэтажными зданиями.

Юра и Габриэль уже ждали Родика в холле. Расспросив его о здоровье, Юра с ходу начал рассказывать о подготовке выставки и возникших сложностях по передаче изделий. Не дослушав, Родик предложил договорить в каком-ни-будь пункте питания, сославшись на то, что сегодня не обедал. Габриэль заметил, что в этом районе все очень дорого и лучше поехать в центр, где он знает доступное по ценам заведение с прекрасной кухней.

— Заодно потом погуляем по парку, — добавил он, — покажу вам главную достопримечательность Каракаса, а если останется время, то подъедем на площадь Боливара, посмотрим Капитолий.

— Сначала давайте устроим Родика в отель, — спохватился Юра, — а то опять мест не будет.

— А я решил не переезжать, — отозвался Родик. — Опять тащить вещи, устраиваться… Все равно через три дня улетаем в Москву. Да и мой отель дешевле. Какая разница, где ночевать.

— Ты что, Родик, с ума сошел! — возмутился Юра. — Советник сказал, что ты живешь в очень криминальном районе. Туда советских вообще не пускают.

— Не знаю. Я ничего такого не заметил. Наоборот, в сравнении с Валенсией там довольно цивилизованно — душ в номере.

— А где это находится? — вмешался в разговор Габриэль.

Родик дал ему визитную карточку отеля.

— Действительно, район не очень хороший, — кивнул он, — но я никогда не слышал, чтобы в Каракасе в отелях было опасно. Это не Колумбия. Вот только вечером на улицу там лучше не выходить.

— Слышишь, что абориген говорит? — назидательно сказал Юра. — Давай переезжай, а то, не дай бог, опять пропадешь. Мы все-таки не в Москве.

— Все, дебаты закончены, — жестко отрезал Родик. — Я хочу есть. Вечером вы — из соображений безопасности — проводите меня до номера, и обещаю, что никуда не пойду и лягу спать — я еще не до конца выздоровел.

— Хотите, прокатимся на метро? — предложил Габриэль.

— Нет, я метро не люблю. Поехали на такси, но предупреди водителя, чтобы не гонял. Я сегодня чуть штаны не испортил.

— Привыкайте, Родион, у нас все так водят. Но если вас это успокоит — аварий такси практически нет. Они все — маэстре[53]. Не знаю, как это по-русски…

— Ладно, уговорил, я сяду на заднее сиденье, — кивнул Родик и решительно вышел на улицу.

Оставшиеся до отлета в Москву дни прошли без заметных событий. Скрепя сердце, Юра, с молчаливого согласия Родика, передал все ювелирные украшения, за исключением взятых на консигнацию, Обществу советско-венесуэльской дружбы, хотя гарантий, что можно будет получить за них деньги или хотя бы вернуть вещи назад, не было никаких. Одно успокаивало: передаточные акты оформили на все ввезенные изделия, тем самым закрыв вопрос с московской таможней по поводу их возврата с выставки. Составление договоров, описей, инвентаризация и размещение наиболее интересных образцов в витринах занимали все дневное время, что практически лишило Родика и Юру возможности посмотреть Каракас. В редкие свободные минуты они бегали по магазинам в поисках подарков для родных, сувениров для друзей и сотрудников, а также пытались договориться с магазинами о принятии части украшений на реализацию, поскольку понимали всю опасность передачи изделий в одни руки — можно было потерять сразу все. Однако, несмотря на помощь Габриэля, ни один магазин не решился подписать международный договор, ссылаясь на отсутствие опыта работы с Советским Союзом.

Родика радовало лишь то, что дневная рутинная работа вечерами сменялась приятным отдыхом с Мари. За эти дни он привык к ней и после второй встречи попросил Карлоса оставлять ее на всю ночь. Правда, обходилось это каждый раз в триста долларов, но Родик был готов платить. В последний вечер Карлос появился с Мари и еще одной девушкой, пояснив: «Росинес — презенте». Родик понял, что это щедрый подарок Карлоса, и оценил, что тот, поняв предпочтения Родика, подобрал ему смуглую креолку небольшого роста с огромными темными глазами, очень короткой стрижкой и маленькой грудью. Росинес прекрасно дополняла Мари, и Родик, вступивший на стезю сексуального познания, не колеблясь, принял этот прощальный дар полюбившейся Венесуэлы.

Утром ему предстояло отправиться в долгую дорогу сначала до Кубы, где он решил, независимо от времени ожидания, не покидать аэропорт, а потом домой.