Ураган. Привидения, которые возвращаются - Николай Шпанов

Барнс давно уже не чувствовал себя военным и не считал себя подчиненным дважды ренегату Шредеру, носящему теперь на рукаве эмблему УФРА.

Увы, Барнс не знал подлинной цели полета звена трех "пе-иксов", не знал истинного назначения посадки на базе Шредера-Хажира, где маршрут их "испытательного" перелета должен был "случайно сломаться". Вместо запланированного полета на запад, через Средиземноморье и Атлантику, звену предстояло повернуть на север и пересечь Советский Союз от его южных границ до Ледовитого океана. Барнс не знал, что приказ о таком маршруте лежал в кармане Шредера уже в момент вылета звена из-за океана. Но совершенно непредвиденные обстоятельства заставили генералов УФРА изменить и этот план еще более неожиданным приказом — провести по просьбе Хойхлера диверсионную операцию "Кобра".

То, что предлагал Барнсу начальник базы, было самым подлым видом тайной войны, еще худшим, чем шпионаж: сбить мирный советский самолет, летящий из Азии. По словам Шредера, от прибытия этого самолета к цели — в Москву и в Лугано — зависит многое для Запада. Но кто на самом деле летит в этом самолете, куда, зачем? Разве можно это угадать по гнусной роже Шредера? Да и знает ли он сам что-либо, кроме того, что должен делать сегодня, сейчас, сию минуту? Этому ландскнехту нет дела до поводов и причин — ему приказано "сбить", и он готов сбивать, будь там пассажиром сам господь бог. Политика — это политика: кто из неискушенных может проникнуть в ее тайны? И может ли быть такое, чтобы Шредер говорил правду, будто русские решили вызвать пожар мировой войны, чтобы попытаться покончить с угрозой нападения Запада? А если все это не так? Если, как много раз, все это вранье? Если западные дипломаты вместе с генералами УФРА хотят запутать человечество в кровавой паутине войны? Если неправда, что бомбы на Империю сбросили русские?..

И тут яркое воспоминание вспыхнуло в сознании Барнса — Галич, Анри, Грили, Черных, с которыми он, Барнс, разрывал талисман дружбы. Русский Черных, первым заговоривший о том, что они, пятеро, никогда не позволят своим мельницам вертеться в сторону войны! Русский Черных, предложивший клятву: драться за то, чтобы та, прошлая война, была последней! А Шредер хочет, чтобы Барнс поверил в измену Черных и таких, как Черных?!

Шредер поднял острые плечи и с удивлением проговорил:

— Что с вами, Дэн?

— Не называйте меня Дэном, — грубо оборвал Барнс.

Разум говорил Барнсу, что лучше всего на этом закончить разговор. Но все внутри него протестовало: как раз это и значило бы, что Барнс позволил своей мельнице остановиться и мало-помалу набрать обороты в прежнем направлении, в том самом направлении, куда вращалась мельница Шредера и вообще вся их огромная черная мельница.

Барнс рассмеялся.

— Небось вы даже в детстве не могли понять, за каким чертом рыцарь из Ламанчи атаковал мельницу, а?

— Какое отношение… — начал было Шредер, но тут же оборвал себя и спросил: — Задание операции "Кобра" вам ясно?

— Я в своем уме, поэтому… Поэтому и прошу вас, генерал, убираться ко всем чертям!

Шредер повернулся и пошел прочь. Барнс вынул сигарету и присел в тени куста. Он курил, задумчиво водя прутиком по земле. На тонком, как пудра, песке оставались неясные следы его движений. Они казались совсем бессознательными, но когда он встал и пошел к палатке, на песке осталось ясно написанное слово "Моника".

Ивашин вошел в комнату, где спал Андрей, и посмотрел на его покрытое потом, неспокойное даже во сне лицо. Осторожно тронул за плечо. Андрей рывком поднялся на постели и сразу спустил ноги, хотя глаза были еще закрыты.

— Я долго спал?.. После такого маршрута не грех: три посадки на незнакомых площадках. — Он помолчал потягиваясь. — А знаешь, что я нашел? — Андрей раскинул руки и расправил грудь. Сияющими от удовольствия глазами посмотрел на Ивашина. — Мне стало ясно, какими средствами живописи можно показать человека, летающего в такой штуке, как "МАК", и даже самый "МАК" в полете.

— Ого! Это действительно замечательно! — иронически воскликнул Ивашин. — Я бы на твоем месте…

Ему не дали говорить: командование требовало его к аппарату.

Андрей лежал, закинув руки за голову, и думал о том, чего не успел досказать Ивашину: какими средствами он убедительно для зрителя покажет на полотне молниеносное движение ракетоплана. Едва Ивашин показался в дверях, Андрей начал было свое, но Ивашин, не слушая, перебил и быстро пересказал только что полученную директиву командования: перехвачен и раскрыт план диверсионной операции "Кобра". Ее осуществление возложено на скоростной высотный истребитель-бомбардировщик "пе-икс-16". Он уже вылетел с ближайшей базы УФРА или вылетит с минуты на минуту на перехват "ТУ-428", идущий с делегатами стран Юго-Восточной Азии на конференцию в Женеве.

— Вот подонки! — сказал Андрей. — Хотят не мытьем, так катаньем добиться своего: спровоцировать конфликт.

— Добьются петли на перекладине как пить дать.

— Уж тут-то мы им поможем.

В приказе командования, принятом Ивашиным, говорилось, что, прежде чем дать ракетным частям приказ сбить "пе-икс", когда он нарушит нашу границу, необходимо сделать попытку вынудить его к посадке на нашей земле. Но полетные данные "пе-икса" таковы, что ни один строевой перехватчик его не достанет. Поэтому приказано поднять "МАК" Андрея и, обезвредив при помощи КЧК ядерные снаряды "пе-икса", принудить его к посадке.

— Принудить к посадке?! — усмехнулся Андрей. — Принудить! А если он не пожелает?

— По-моему, ясно — не дав ему выполнить диверсию в отношении пассажирского "ТУ", настичь и уничтожить.

— Это проще. А то "принудить к посадке"!

— Но имей в виду: нет никакой гарантии, что у него ядерные боевые головки, на которые воздействует КЧК Могут оказаться обычные снаряды. На этот случай я дал тебе боекомплект.

— Там будет видно, — спокойно ответил Андрей и, глядя на часы: — Времени у меня, только чтобы одеться.

Ивашин пошел было к двери, но вдруг остановился.

— Как подумаю, какую кашу эти негодяи заварили, какая ставка сделана… — И, сжав кулак, погрозил в пространство.

Хойхлер получил депешу Хажира о том, что операция "Кобра" начата фон Шредером. Но Хойхлер уже сомневался в успехе всего, что предпринял. А если русские собьют этот "пе-икс", едва он пересечет границу, что тогда останется от всей операции "Кобра"?

Подумав, он тут же радировал Шредеру приказ отставшим от Барнса "пе-иксам" дублировать его задачу, пусть немедля летят сбивать азиатов над советской землей, в советском самолете! Именно так, непременно так: над советской землей, в советском самолете!

Но, несмотря на то, что Шредер немедленно передал этот приказ двум отставшим "пе-иксам" страховать операцию "Кобра", настроение Хойхлера не улучшилось: что-то начало надламываться в боевой колеснице УФРА, она плохо слушалась руля, спотыкалась на каждом ухабе. Хойхлер в бешенстве бегал по кабинету, диктуя радиограммы. Он хватался за эфир, как за единственное, что, может быть, еще могло спасти его от катастрофы. Он перебирал в памяти старых друзей, хозяев, покровителей и сообщников. Он призывал их сделать последнее усилие. Каждая депеша заканчивалась фразой: "Ошибка будет непоправима". Война, только война спасет их от призрака, который без выстрелов, без крови наступает с Востока. В него надо стрелять, как моряки стреляют в столб надвигающегося смерча. Мысли Хойхлера проносились вдоль берегов Великой реки, где родилась, выковывалась, утихала и снова возрождалась военная мощь тевтонов Борзига, Зберхард, Лейзер… Разве не они опять во главе "Бундесфербанда" федеральной промышленности? Разве не их люди возглавляют "Бундесферейнигунг" и по-прежнему поставляют рабов для перемола на заводах и в шахтах? Надо поторопить доктора Штольценбурга в Гамбурге с его нитроипритом! Это средство понадобится, когда начнется наступление на Восточную Германию. Может быть, придется задушить все, что там есть живого, если оно непоправимо отравлено красными идеями. "Бадише анлин унд Зодаверке", благодарю вас за труды в области военной химии, но поскорее и покрепче нажмите на ваших могущественных заграничных компаньонов: нужно заставить УФРА действовать! То же самое должны сделать господа из общества "Везер", из "Дейтше Ракетенгезельшафт" в Бремене, из "Атлас-Верке" и других. В их делах зарубежные монополии заинтересованы достаточно крепко. Там должны нажать на политиков и заставить их действовать, ежели не хотят стать банкротами. Если вы сомневаетесь в том, что продуманный Гансом Хойхлером ход гарантирует вам самую высокую конъюнктуру, то поскорее звоните в военное министерство. Министеральдиригент доктор Фишер подтвердит вам, что заказы обеспечены в любом размере, какой вам будет по силам, по силам вашим военным заводам, по силам тысячам ваших рабов. Забудьте о судах по денацификации, вденьте в петлицы жалованные фюрером золотые и алмазные значки — никто и никогда не посмеет выдернуть их, если вы не подведете Ганса Хойхлера!