Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце - Анна Данилова

– Знаю, в самом центре, маленькая тихая улица…

– Вот-вот, увидишь там нас, машин понаехало… Не промахнешься.

– А что случилось?

– Труп у нас, Денис.

Улица Пушкина в этот сухой, теплый осенний день выглядела как-то уж подозрительно торжественно и нарядно – пышные желтые кроны деревьев прямо на глазах роняли свою золотую листву, из-за чего вся проезжая часть казалась словно устланной желто-оранжевым ковром. Посередине улицы, между Вольской и Горького, блестели своими чисто вымытыми спинами машины МВД, прокуратуры. Денис припарковал свою машину между рестораном «Сад» и маленькой обувной мастерской «Каблучок». Вышел и быстрым шагом направился туда, где в самом эпицентре трагического события должен был находиться Сергей Мирошкин. В воздухе пахло горьковатой увядающей листвой и еще чем-то удивительно вкусным и одновременно нелепым. Должно быть, в ресторане готовили суп или жарили мясо. А совсем рядом от этого проявления жизни чья-то другая жизнь оборвалась. Убили женщину.

Сначала его не хотели пропускать, решили, что он – один из толпы зевак, которые пришли поглазеть на то, как из дома будут выносить труп, посудачить, обсудить происшествие, потолковать о том, кто и за что мог убить красивую молодую женщину.

– Денис, – окликнул его знакомый голос. Денис обернулся и увидел стоящего на крыльце дома следователя прокуратуры, коллегу Мирошкина, Андрея Суровцева, человека, с которым Денису пришлось поработать в прошлом году в качестве неофициального стажера. Суровцев был суров, как любила шутить Лиза, и заставлял Дениса работать с документами, разбираться в бумагах. Денис откровенно скучал, сидя за столом и изучая документы, но потом, когда начал разбираться что к чему, понял, что если он хочет посвятить себя юриспруденции, то первое, что он должен уметь, – это составлять документы: протоколы (опознания, принятия устного заявления, явки с повинной), ходатайства, прошения… Кроме того, ему не помешали бы и курсы русского языка – одним из показателей уровня образованности юриста является грамотное письмо.

– Пустите его, – приказал Суровцев, и полицейские, охранявшие вход в дом, расступились. Денис поздоровался за руку с Суровцевым и в эту минуту почувствовал себя совсем взрослым человеком, почти следователем, которого приняли в касту умных и отважных людей. Благодарный своему наставнику за этот жест, он проворно нырнул в темный прямоугольник двери и тотчас оказался в прохладном сыроватом коридоре. Маленькая лампочка освещала узкую лестницу с железными старинными перилами, ведущую на три ступени вверх, на лестничную площадку с расположенной на ней единственной квартирой, проход в которую был буквально забит стоящими и курящими, тихо переговаривающимися друг с другом мужчинами.

Денис, здороваясь с теми, чьи лица он хорошо знал, хотя и не был знаком с ними, протиснулся в самую глубь просторного коридора квартиры и увидел Сергея Мирошкина, находившегося рядом с судмедэкспертом Германом Туровым, осматривающим труп молодой женщины. Весь пол вокруг был усыпан растоптанными, буквально истерзанными розами, красные лепестки которых были похожи на разбрызганную по полу кровь. Подойдя поближе к трупу, Денис был потрясен тем, как была убита жертва.

– Гера, привет, – сказал он, не сводя глаз с залитого кровью лица женщины со сломанным носом. – Как ее убили? Я, конечно, не эксперт… Ее били по голове?

– А… Привет, стажер. – Гера бросил на Дениса быстрый, но весьма доброжелательный взгляд: мол, давай присоединяйся к работе, нашего полку прибыло. – Не могу сказать с уверенностью, пока не произвел вскрытие, но предполагаю, что смерть наступила от сильнейшего удара в голову. Не изнасилована, не удушена…

Денис поздоровался за руку с приблизившимся к нему Сергеем Мирошкиным.

– Здорово еще раз, Денис. Ее звали Нина Фионова. Жила одна. Не замужем. Детей нет. Соседи говорят, что работала в офисе здесь рядом, в фирме, занимающейся ремонтом компьютерной техники. Поскольку квартира огромная и расположена в старом доме, то, если даже она и кричала, стены здесь толстые, никто из соседей ничего не слышал. Ну и не видел, как это чаще всего и бывает. Или люди просто не хотят брать на себя ответственность рассказывать что-то. Слушай, Денис, мой человек приболел, людей, сам знаешь, мало, ты не мог бы помочь – опросить соседей? Заодно зайди в фирму, где она работала, поговори с коллегами. А я тут, с Германом, да и осмотреть все надо хорошенько… Я тебе еще позвоню, если выясню какие-нибудь подробности.

– Но у меня нет ксивы… Если потребуют…

– Ты же работаешь официально у Лизы, значит, у тебя есть документ, – Сергей устало взглянул в глаза Денису. – Помощник адвоката – это тоже немало. Скажешь, если спросят, что ты представляешь интересы родственников жертвы, вот и все.

– Хорошо, я все понял. Могу начинать прямо сейчас.

Соседи толпились возле подъезда, их можно было вычислить по домашней одежде и тому, как они с видом причастных к событию людей глазели на происходящее. В толпе можно было заметить официанток в красных фартуках, явно из соседнего ресторана, портних с поблескивающими на груди вколотыми в ткань кофточки или блузки швейными иглами и булавками, барменов в белоснежных, отглаженных белых сорочках, офисных, аккуратно одетых и причесанных служащих, дворничиху в оранжевом жилете с метлой в руках. Находились тут и случайные прохожие, которые в силу своего любопытства или неравнодушия не могли пройти мимо, чтобы не спросить, что произошло.

После того как он поговорил с несколькими женщинами, жившими в соседних домах, и, не выяснив абсолютно ничего интересного, связанного с личностью убитой, он решил пойти по домам, звонил и, стараясь лишний раз не представляться, чтобы не удивить словом «адвокат», поскольку правильнее было бы назваться полицейским или следователем, он снова и снова просил вспомнить соседей о Нине Фионовой.

Получалось, что девушкой она была необщительной, хотя и вежливой. Здоровалась всякий раз, когда встречалась с соседями на улице, никогда ни о чем не разговаривала, не спрашивала, и казалось, мысли ее всегда были чем-то заняты. Словом, серьезная девушка.

За конторкой в фирме, где трудилась убитая, сидела молодая женщина в белом свитере и курила.

– Мы занимаемся ремонтом компьютеров и офисной техники. Я, правда, здесь не работаю, я – жена хозяина, – представилась она. – Меня зовут Людмила. Мой муж, Виктор Петрович Мишин, позвонил мне примерно полтора часа тому назад и сказал, что Нину убили.

– Поскольку вы здесь не работаете, то не могли бы вы позвать кого-нибудь из персонала, кто видел ее на работе каждый день?

Она позвала мастера, его звали Валентин. Высокий хрупкий мужчина средних лет с умным сосредоточенным лицом. Казалось, перед его мысленным взором все еще стоял экран компьютера, несмотря на то что тело его переместилось из недр мастерской в приемную. Синие грустные глаза.

– Да, конечно, я видел Нину каждый день. Но сказать о ней ничего не могу. Знаете, она была какая-то нейтральная, что ли. Без эмоций. Но вежливая, это вам каждый скажет. Еще очень аккуратная, мы знали, что вся документация у нее в полном порядке. И к посетителям была предельно внимательна. Знаете, трудно себе представить, что она так крепко кому-то насолила, чтобы ее убили. Да еще таким образом!