Зона Посещения. Тропами теней - Андрей Альтанов

Крупные артефакты, добытые в шестой аномальной, всегда были уникальными и нереально ценными. За них все без исключения организации и частные лица выкладывали буквально заоблачные бабки. Даже правительственные конторы, которые, по идее, боролись с незаконным ловом артефактов, обещали не преследовать по закону особо успешных рыбаков и всегда щедро вознаграждали тех, кто им сдавал уникальные инопланетные приблудины.

По жилам сталкера пробежал холодок, его сердце бешено заколотилось. От волнения на какие-то секунды в глазах рыбака все поплыло. Малышу даже показалось, что едва заметная граница Зоны качнулась и покрылась рябью, словно поверхность озера под порывами ветра. Сталкер проморгался, не помогло – картинка плыла. Видимо, вторая порция адреналина, выброшенная в кровь сразу же после первой, составила лошадиную дозу этого гормона.

Бродяга зажмурился и левой рукой помассировал веки. Когда Малыш вновь открыл глаза, все вернулось в норму. Волна возбуждения немного схлынула, но сердце в груди все так же билось сваебойным молотом. Глубоко вдохнув, сталкер медленно выпустил воздух сквозь щелку сжатых обветренных губ и потянул удилище. Ловушка приятно туго сдвинулась с места и поплыла вниз по невидимому склону к голографической проекции земли. Малыш протянул ее еще несколько метров, прежде чем в его душе зародилось какое-то неприятное чувство беспокойства. Он замер и попытался определить, чем именно оно было вызвано. Одного беглого взгляда назад хватило, чтобы понять – происходит что-то нехорошее.

До этого спящие под крышами складов птицы абсолютно безмолвно поднимались в небо и спешно улетали прочь, оставляя на произвол судьбы гнезда с беспомощными птенцами. Туманные поверхности холмов, казалось, ожили и зашевелились – это вся мелкая четвероногая живность вылезла из нор и сейчас активно гребла лапами, уносясь в ту же сторону, что и их крылатые собратья.

У Малыша к горлу подкатил ком. Отточенный за годы скитаний инстинкт самосохранения верещал, как сбитая машиной собака, и бился внутри, словно змея на малиновых углях. Надо было драпать. Не важно почему, неясно, от чего, просто – надо! Но руки сталкера мертвой хваткой вцепились в удилище – так близко к улову своей мечты он подбирался лишь однажды. Когда его в первый и последний раз взял случайный патруль. Не смог тогда Малыш убежать – это было выше его сил. Даже когда сталкер понял, что патруль его засек и движется в его сторону, он не обрезал нить и продолжил тянуть свою снасть. Он продолжал ее тянуть, даже когда четверо здоровых парней волокли его, воющего зверем, в патрульный «бобик»…

Ситуация повторялась, но уже в худшем раскладе.

Малыш молящим взором уставился на Зону. В этот момент ее граница качнулась плавной гигантской волной от земли до самого неба. Спустя секунды движение повторилось, после чего грань преломления на миг покрылась мелкой рябью и вновь замерла. Сталкер пристроил удилище на опорных пластинах гусеничного хода и, не моргая, уставился на границу двух реальностей. Он буквально умолял Зону, чтобы все это оказалось обычным глюком. Но ведь сегодня он не пил свою бодягу и даже не успел пыхнуть. А потому никак не могли перед его глазами кудяблики бегать.

Аномальная оболочка Зоны, прежде годами неподвижная, качнулась в очередной раз. Но теперь она не остановилась. Изображение за гранью преломления ожило и поплыло, словно отражение в жидком закипающем зеркале. В мелких хаотичных волнах закачался воздух над холмами, изорванная тралами земля, островки уцелевшей травы, камни, ржавые ковши, лопнувшие перепутанные петли стальных канатов, навалы костей и гниющей плоти. Набрав амплитуду, граница реальностей скачкообразно сдвинулась вперед, шагнула навстречу нашему миру.

От неожиданности Малыш отпрыгнул назад, в нишу технического люка, и уперся спиной в его облезлые запоры. Хрустнула и зашуршала шелуха вздувшейся краски. Играющая прозрачными волнами стена остановилась практически у самого носа рыбака. Аномальная граница, несущая неминуемую гибель всем, кто к ней хотя бы прикоснется, отрезала пути к отступлению. Протиснуться в тонкую щель между корпусом «Стахановца» и гранью преломления, чтобы не прикоснуться к последней, было невозможно. Места в нише едва хватало, чтобы присесть на корточки, не задев при этом границу преломления. Дело пахло керосином…

И словно демонстрируя, что может произойти с бродягой, прямо перед его глазами задергался в последних конвульсиях висящий на паутинке крупный паук. Живое создание оказалось по ту сторону, и Зона уже начала терзать и рвать его плоть на клеточном или даже на молекулярном уровне. Паук оттопырил лапки и замер, словно растянутый на дыбе. В следующую секунду весь хитин его экзоскелета осыпался микроскопической рыжей пылью, оголяя пустоту, на месте которой должны были быть внутренности создания. Показалось, что Зона жадно слизнула паучка с этого уровня бытия и теперь хищным голодным взглядом уставилась на сталкера в ожидании его следующего шага.

Бродяга схватился за два первых попавших под руку рычага и изо всех сил попытался их провернуть. Эффекта не последовало – запоры были заблокированы изнутри, со стороны машинного отделения. Еще несколько минут он отчаянно дергал рычаги, бил ржавое железо и зыркал по сторонам, пытаясь найти выход. Все бесполезно, Малыш оказался в ловушке. Помощи ждать не от кого, и неизвестно, сколько времени пройдет, пока граница Зоны отступит или, качнувшись в очередной раз, сожрет его плоть.

– Стоп! Моя ручная горелка, я же взял ее… – Всего на миг возникшая искорка надежды тут же безнадежно погасла.

Сталкер тоскливо глянул на рюкзак со снаряжением и провиантом. Он висел «за бортом» гусеничного хода на пальце опорной пластины всего в нескольких метрах от Малыша… в каких-то жалких метрах за гранью. Но эти метры были для него столь же непреодолимы, как и расстояния до звезд, погасших последними в утреннем небе. И даже если сделать из одежды канат, сварганить какой-то крюк и попытаться удачно зацепить рюкзак, все равно – вытянуть столь объемный и массивный пак из-под железного козырька гусеничных пластин не представлялось возможным. Этот неутешительный факт сталкер определил исходя из своего многолетнего опыта. Уж в чем, в чем, а в выуживании разного рода барахла из свалки металлических коряг он был профи и наперед вычислял все безнадежные варианты этого занятия.

– Все, сушите весла, сэр… – Малыш вдруг перестал метаться в тесной нише и успокоился.

На удивление, сознание бродяги сработало четко, выдав и упорядочив в систему все возможные варианты дальнейшего развития событий. Большинство из этих вариантов рекомендовало незамедлительно снять с ремня флягу, в которой сталкер вместо воды носил «геологический коктейль № 5», и попытаться употребить максимальное его количество. В девяноста девяти процентах исход ситуации был однозначно фатальным, а в половине этих случаев прогнозируемое время оставшейся жизни неуклонно стремилось к нулю. И потому тело требовало хапнуть любых чувств, ощущений и удовольствий перед неизбежным погружением в абсолютное небытие. И даже если сработает последний пресловутый процент, забитый на чудесное спасение, в конечном счете бродяга рассчитывал знатно нажраться, празднуя свое второе рождение. Так зачем же это откладывать на потом?