Война для Господа Бога - Илья Те

Через минуту слегка обалдевший Гор уже присел на траву и поставил рядом бутылку абсента, пустую наполовину. Его мутило. Внутренности, казалось, обработали кислотой и наждачкой. В висках стучал молот.

Гор махнул охране рукой, чтобы отвернулись, и упал на землю, закрывая глаза.

Работаем!

Небо кружилось вместе с облаками. Гор закрыл глаза.

Снова красное, красное.

Красное в оттенках темного. Красное в оттенках голубого.

В голове бил колокол, настоящий набат, и алкоголь раскаленной лавой растекался по артериям.

Разум медленно приподнялся над телом, как будто бы сел и осмотрелся. Медленно. Плавно.

«Тук-тук. Тук-тук». – Это пульс. С тех пор как Гор залпом одолел половину бутыли, пульс бил как бешеный. Однако сейчас он становился все тише. Пульс замедлялся. «Тук-тук». Вот так: «Тук… Тук…»

Еще мгновение, и он смотрел на себя как бы со стороны, отделившись от материального носителя. На почти мертвое тело в луговой траве в окружении нескольких кавалеристов. Но лишь мгновение. Время поджимало.

А теперь вверх!

Он снова взлетел над огромным полем и медленно ползущей ордой рионских рабов. Наступающая колонна действительно превратилась в орду, поскольку хаотичное движение по пересеченной местности через горы трупов размывало и без того никак не спаянную дисциплиной и выучкой толпу, все больше и больше делая ее похожей на миллионоглавое мигрирующее стадо обезумевших животных.

Гор замер в воздухе где-то посередине между лучами Медиас Кордис и распластанной по полю огромной человеческой массой. Итак, ваш финальный выход, сударь, сказал он себе. На бис.

Он сконцентрировался. Еще. Так сильно, что из несуществующих висков засочилась кровь вместо пота. Еще. Несуществующее горло сорвалось в крик, в ошметки раздирая связки. Еще! Несуществующие глаза лопнули, выкатившись из глазниц вскипевшими белками. Еще. Еще. Еще. Разум размазался, Гор тянулся изо всех сил, пытаясь охватить чудовищное бесконечье электронных хомутов своим ничтожным человеческим сознанием. И… оставил это. Невозможно. Невозможно!

Масса была слишком велика. В огромном квадрате, медленно пожирающем метры лугового ковыля и Армию Свободы, рабов было слишком много.

* * *

Центр второй линии Армии Свободы составляли бравые мушкетеры в количестве двадцати шести тысяч штыков. Артиллеристы, числом где-то около сорока сотен бойцов, несколько минут назад оставили свои кулеврины, стоявшие перед линией, и отбежали за мушкетеров. Здесь, встав с обнаженными пехотными тесаками и с протазанами наперевес, они составили как бы небольшой резерв этого жалкого остатка армии.

Рионские рабы приближались.

– Примкнуть штыки! – проорал Никий офицерам. – Зарядить мушкеты! Изготовиться к залповому огню! Первый ряд – на колено, второй – пригнувшись, третий – прямо! Стрелять по команде! Держись, ребята! Не посрамим славу армии! Не посрамим Республику!… То-овсь!

Идеально ровная линия мушкетеров припала головами к прикладам. Никто не дрогнул. Стояли спокойно, не шевелясь, глядя через мушку прицелов на прущую на них миллионоглавую смерть, которая приближалась с неумолимостью ползущего по рельсам локомотива. Остатки Армии Свободы приготовились к своему последнему залпу.

К смерти и победе готов! Никий взмахнул рукой.

И залп грянул.

* * *

Тем временем Крисс и три тысячи драгунских сабель, пройдя вдоль рощи, оказались прямо перед эскадронами кирасир, стоявших ровным рядом поперек свободного лугового пространства.

Шательены, если и удивились внезапному появлению врага, то вида нисколько не подали. Дворяне, в бога душу мать! Потомственные рубаки.

Надо отдать им должное, никто из великолепных всадников в позолоченных доспехах не дрогнул. Ни один плюмаж не качнулся в панике, ни один скакун не дернулся, тронутый нервными шпорами хозяина. Ни один палаш не покинул ножен.

«Красавцы, – подумал Крисс, – чтоб вас…»

Его драгуны, севшие в седла всего полгода назад, безусловно, тоже были хорошо подготовлены – три месяца усиленных тренировок, три месяца войны. Верховая езда – на отлично, стрельба из мушкета – на пять. Вот только что значат эти шесть месяцев по сравнению с двадцатью или тридцатью годами опыта, стоящими за плечами каждого из шательенов. Дворяне садятся в седло раньше, чем начинают ходить. В год или два девочки шательенки впервые берут в руки тряпичных кукол в шелковых одеждах, а мальчики в это же время – крепкие деревянные палаши, чтобы носить их в ножнах, учиться мгновенно выхватывать и бить ими друг друга во имя будущей славы родины. Люди, с рождения преданные войне! Машины боя. На коне и в полном доспехе жандарм непобедим. Это азбука. Только пуля остановит такого, свинец картечи или ядро кулеврины.

Адъютант Крисса, совсем недавно споривший с ним по поводу бессмысленности данного предприятия, с сомнением покачал головой. Атаковать таких бездоспешными драгунами, имея всего лишь полуторное превосходство в численности – чистой воды самоубийство, это скажет каждый, хоть немного знакомый с воинским искусством. О чем только думает наш командир?

Но Крисс не думал, он действовал.

– Развернуться! – скомандовал бывший лавзейский габелар, и три тысячи его всадников развернулись широким полумесяцем, охватывая фланги несколько более малочисленного противника.

– Нечетным спешиться! – полторы тысячи драгун спрыгнули с коней и, отдав поводья десятому номеру каждого десятка, припали на колено или встали во весь рост, прислонив головы к мушкетам.

– Остальным – штыки отомкнуть! Выходим рысью на дистанцию действительного огня вражеских карабинов. Пятьдесят метров. Залп вплотную. Затем делаем вольт и отходим. Вперед!

Три тысячи конных мушкетеров приблизились к кирасирам. Закованные в броню вражеские эскадроны тем временем немного перестроились, выдвинув вперед более молодых и неопытных бойцов, а задние ряды составив исключительно из ветеранов. Затем, такой же медленной рысью (стремительный бросок галопом должен последовать только на последних метрах дистанции) кирасиры гордо двинулись навстречу своему презренному врагу.

Сто метров, пятьдесят…

– Залп! – заорал Крисс, и его команду в голос повторили конные капралы.

Полторы тысячи мушкетов взметнулись в воздух, пространство заволокло дымом. Гулкий хор полутора тысяч мушкетов перекрыл все звуки. Не глядя на скрытый густым пороховым дымом результат «отстрелки», Крисс не медля ни секунды, велел своим развернуться.

– Вольт влево! – скомандовал он.

Полторы тысячи лошадей вильнули крупами через левое плечо и галопом помчались назад.

В это самое мгновение первые ряды жандармерии, сраженные злой картечью, свалились из седел. Те же, что остались живы после зубодробительного расстрела в упор, рефлекторно вскинули свои карабины, замедлили ход (стрелять на скачущей лошади невозможно) и выстрелили в ответ. Дистанция была пятьдесят метров, и теоретически короткоствольные крупнокалиберные кавалерийские карабины, предназначенные для пробивания стальных доспехов навылет, могли бы достать улепетывающих конных мушкетеров. Однако практически кирасиры палили через густой дым, не видя целей, дистанция для стрельбы была предельно возможной, да и сами криссовские драгуны на полной скорости стремительно вылетели из зоны поражения. Поэтому залп жандармерии оказался аховым. Всего несколько конных сервов вылетели из седел, а остальные ушли верхом невредимыми.