Черное пламя Раграна 3 - Марина Эльденберт

же в курсе, что я потеряла память?

— Это не значит, что у тебя не может быть новых желаний и целей.

— У меня была цель танцевать балет, но меня уволили.

— И что, совсем никаких новых возможностей не возникло? — Бен пристально посмотрел на меня.

Настолько пристально, что я заподозрила его в нехорошем. В смысле, в том, что…

— Погоди. Ты же не от вальцгардов об этом узнал. О Гроу, — я вывернулась из его объятий. — Только не говори, что ты с ним встречался тогда, когда был занят с утра!

— Хорошо. Не скажу.

В его глазах снова искрился смех, и я покачала головой.

— Бен, зачем? Я тебя об этом не просила! Я хочу, чтобы меня ценили как Аврору Этроу, а не как приложение к тебе.

— Моя дорогая Аврора, — он поднялся и подался вперед ко мне, — ты слишком плохо знаешь Джермана Гроу. Если он не заинтересован в ком-то, его можно вызвать на заседание Мирового Сообщества и приказать, но даже тогда он не возьмет в свою постановку актера, танцора, балерину, если не видит в ней потенциал и огонь. Если не видит чьей бы то ни было роли в своем видении, в своей картине будущей постановки. Поэтому можешь расслабиться, моя заслуга здесь только в том, что я ускорил процесс. Ну и немного подсказал, потому что твои бывшие работодатели не спешили объявлять о замене главной партии.

— Что? — я нахмурилась.

— Ты в сети вообще бывала? Они до сих пор не сообщили, что танцевать будешь не ты. Возможно, боялись как раз того, что тебя переманит Гроу, а может быть, опасались массовых возвратов.

Я нахмурилась. В сети я почти не бывала (училась), но еще до этого отключила поисковик от ленты искусства и новостей шоу-бизнеса, потому что заглядывать туда было бы слишком больно. А вот оно как, оказалось.

— М-да, — произнесла я.

— Так что у вас вышло с Джерманом Гроу? — Бен снова привлек меня к себе, устроившись на капоте и поглаживая подушечками пальцев мои руки от запястья к локтю.

Вот ни разу это не способствовало конструктивному диалогу! Ни капли! Но он будто даже ничего особенного не делал, по крайней мере, его выражение лица не менялось. Только внутри разгоралось пламя, знакомое мне по предыдущим выходным. Наше общее пламя, стремящееся слиться воедино уже на физическом уровне.

— Ничего не вышло, — получилось низко и хрипло, и я тихонько кашлянула, — ничего. Он предложил мне танцевать злодейку, я отказалась.

— Почему?

И этот туда же!

Я обернулась на детей: Роа уже чертил пальцем в пыли что-то, а присевшие рядом с ним Лар и Риа внимали, изредка поглядывая на окружающую нас красоту. Здесь воздух был чище, разреженный и звенящий, он даже остывал быстрее, чем в городе. Поэтому все дети были в курточках, и даже я накинула легкую золотистую ветровку, рукава которой подтянула повыше локтей.

— Потому что я не хочу быть злодейкой для них. — Я снова повернулась к Бену.

— Для них ты всегда будешь мамой.

— Даже если станцую какую-то… я не знаю…

— Я вот, например, играл за злодея. Мне понравилось.

— В детской игре, — фыркнула я.

— А чем сцена отличается от детской игры? Ну ладно, постановка Гроу точно будет больше для взрослых. На этом все различия заканчиваются.

— То есть ты спокойно видишь меня злодейкой? — уточнила я, приподняв брови.

— Я вижу тебя тобой. И я знаю, что ты любой образ отразишь искренне и оживишь.

— Чтобы играть зло, нужно почувствовать себя злом.

— А что, если зла не существует, Аврора? Что, если существуют люди, иртханы, которые просто выбрали другой путь? И у них на то были причины? И нет, я сейчас говорю не об оправданиях, я говорю о ролях, который каждый для себя выбирает так, как чувствует.

— Вот поэтому я и не хочу быть злом. Не хочу его выбирать. Понимаешь?

Бен вздохнул.

— Понимаю. Для меня не имеет значения, будешь ты дальше танцевать или нет, кого ты станцуешь, и как. Я просто хотел, чтобы ты была счастлива, занимаясь тем, что заставляет твои глаза сиять.

Если бы не дети рядом, я бы его поцеловала. Весьма откровенно, но сейчас просто обняла и положила голову ему на плечо. В этом жесте было столько неприкрытого доверия, что Бен даже вздрогнул, а потом произнес. Еле слышно:

— Значит ли это, что наша война закончилась?

— У нас не было никакой войны, — так же тихо ответила я.

— А что было?

Я не знала ответа на этот вопрос и узнать мне, судя по всему, уже не грозило, потому что всколыхнувшееся внутри меня пламя незнакомым образом прокатилось по всему телу, превращая его в самую суть инстинкта. Я обернулась в тот же момент, как дети радостно завопили, а со стороны пустошей возникли драконы. Их было немного: пять или шесть, но все равно все волоски на моем теле разом встали дыбом, а я вцепилась в Бена.

— Все хорошо, Аврора, — он улыбнулся. — Просто смотри.

Драконы были аронгарские, алая чешуя потемнела в ночи до черно-пурпурной, но когда в нее попадали отблески лунного света, вспыхивала холодным предупреждающим пламенем. Мощные красивые звери летели парами, Бену даже пришлось включить коммуникатор и попросить вальцгардов оставаться там, где они есть.

— Мам, мама, я даже не представлял, что они подойдут так близко! — в возбуждении завопил Роа. — Ма-а-ам! Я хочу на них посмотреть! Повыше! Подними меня повыше!

Я не успела сделать и шага, как рядом с ним оказался Бен, а Роа оказался у него на руках: гораздо выше, чем если бы его подняла я. Сын даже не стал бурчать, в восхищении уставившись на мощных зверей, пролетевших над нами так низко, что я притянула к себе Лара и Риа, чтобы их не сдуло.

Потревоженный и раскаленный близостью драконов воздух закрутился вихрями, швыряя мне на лицо пряди волос, звери чуть ушли в сторону, а после развернулись и все, как один, зарычали. Их дыхание искорками опалило пространство, а раскаты сильных голосов заметались над пустошью.

Я должна была бояться, но сейчас совершенно не чувствовала страха. Просто ощущала их близость на животном уровне. На том же уровне понимая: нам не угрожают. Просто приветствуют. Знакомятся.

— Вау-у-у! — выдохнул Роа, когда один из драконов, очевидно, лидер, выдохнул струю пламени и взмыл ввысь, мощным ударом хвоста меняя направление и задавая новую траекторию. Рядом с ним летела его пара, чуть поодаль — еще две пары драконов, и все они поднялись достаточно высоко, прежде чем уйти назад, в пустошь.

— Все,