Наследники погибших династий - Ирина Зволинская

И не для меня одной.

– Добро пожаловать, мадмуазель вон Редлих, – посмотрел на меня Фредерик, – добро пожаловать домой.

Тяжелая дверь отворилась, хозяина встречали слуги.

– Ваша светлость, – поклонился полностью седой мужчина.

– Элиас? – спросил премьер. Дворецкий отрицательно покачал головой.

– Пошлите за ним в поместье, – приказал Фредерик кому-то и объяснил: – Я хочу познакомить вас с сыном.

– Не стоит, – вежливо отказалась я, – уверена, это может подождать.

– Мадмуазель будет жить в бежевой спальне, – отдал Премьер распоряжение.

Жить… познакомиться с братом…

…Счастливое воссоединение немного странной семьи…

Горький смешок не удалось удержать.

– А мадам? – уточнил старый слуга.

– А мадам займет комнату Анжелин Белами, – дворецкий удивленно застыл, – эта спальня слишком долго пустует.

– Слушаюсь, – принял мужчина невозмутимый вид и ушел отдавать соответствующие распоряжения.

«Совсем как Тео», – мелькнуло сравнение.

Для наших охранников тоже нашлись комнаты.

Мы прошли в столовую. Стол был накрыт на четыре персоны, но последний стул так и остался пустым.

Элиас не приехал домой.

– Прошу, – Фредерик помог мне сесть. – Мне доложили о вашей помолвке с мсье Мегре, – поднял мужчина бокал, – позвольте поздравить вас с этим знаменательным событием.

Тишину нарушил звон бокалов.

– Замечательный выбор, – продолжил Белами, – ему пророчат кресло министра экономики.

– И нас ожидает не одна свадьба. – Мама сделала глоток и добавила: – Где вы проведете свадебное путешествие, мсье Белами? В Норд-Адер или отправитесь наслаждаться южными красотами Сид-Адера? Вы ведь уже обсудили этот вопрос с мадмуазель Сусс? – язвительно спросила она.

– Мадмуазель Сусс? – рассмеялся мужчина. – О нет, моя дорогая Анж, эта милая девочка не станет связывать свою жизнь с немощным стариком. Уверен, она быстро найдет достойную замену больному жениху, – в широкой улыбке сверкнули идеально ровные белые зубы, – вопрос свадебного путешествия будет ненадолго отложен, – мама смяла салфетку, а я встала из-за стола:

– Прошу простить меня, мама, – находиться с ними становилось невыносимо, она кивнула, соглашаясь с моим решением, – мсье Белами, – я поклонилась мужчине, – очень рада знакомству.

– Доброй ночи, мадмуазель, – пожелал мне Премьер.

Двери столовой закрылись, оставляя двоих, таких близких и таких далеких двоих, наедине.

Надеюсь, они не наделают глупостей …

– Мадмуазель, – поклонился мне лакей, – следуйте за мной.

В тот единственный раз, когда я была в особняке Белами, мне не удалось как следует разглядеть обстановку. И сейчас не получится.

Меня знобило, наверное, все-таки простыла.

«Серебряный, где ты сейчас?» – улыбнулась я.

Я скучала по своему пятнистому защитнику. И не только потому, что он бы легко поставил меня на ноги. Он был моим единственным другом. Теперь я, наконец, приняла этот печальный факт.

– Принесите мне горячего вина с пряностями, пожалуйста, – попросила я своего провожатого.

– Сию минуту, мадмуазель. – Дверь закрылась, и я оказалась в большой, оформленной в бежевом цвете спальне.

Принесли вино. Слуга разжег камин. Я забралась с ногами в высокое кресло, и шерстяной клетчатый плед заменил мне одеяло.

На то, чтобы осмотреть комнату или хотя бы раздеться и переместиться на кровать, не было ни сил, ни желания.

Так и заснула, сидя с пустым бокалом в руке.

Кто-то забрал фужер из моих рук, нежно провел по щеке, легко подхватил на руки и крепко прижал к широкой груди.

Я открыла глаза и увидела Фредерика.

– Отдыхайте, – он положил меня на кровать и укрыл одеялом, – я лишь хотел посмотреть, как вы устроились.

Страх.

Чудовищный страх сковывает тело, молодая женщина бежит по лесу, петляя между деревьев, будто заяц, запутывающий следы.

Плотные кроны не пропускают солнце; где-то там, высоко над головой, давно рассвет, но здесь, на земле, все так же темно.

Каждый новый вздох рвет легкие, сердце бешено стучит, под ногами хрустят ветки, беглянка спотыкается о выступающие из-под земли корни и падает на прелую траву.

Он уже рядом. Победный рык хищника оглушает, первобытный ужас парализует жертву.

Огромный волк скалит зубы, желтые глаза его горят ненавистью.

Слабая самка, легкая добыча, она встает на колени, вскидывает голову и … приказывает?

– Сидеть! – Зверь медленно опускается на задние лапы и подставляет голову.

Дрожащая рука треплет жесткую шерсть.

– Мадмуазель, – кто-то постучал в дверь, – вас ждут к завтраку.

– Спасибо! – крикнула я в ответ и откинула одеяло.

Руки слегка дрожали, и я потянулась распустить косу, чтобы успокоиться.

Почему волк?

Наспех умывшись и оправив мятую после сна тунику, я спустилась к завтраку. Провожала меня симпатичная, средних лет женщина, весь путь от спальни до столовой она украдкой бросала на меня заинтересованные взгляды, но задавать вопросы побоялась.

Идеальные слуги, идеальный дом, идеальная семья.

– Доброе утро, мадмуазель! – улыбнулся мне Фредерик. – Как спалось? – Он был в столовой один, мама, вероятно, все еще спала.

– Прекрасно, – привычно соврала я и села на любезно выдвинутый стул.

– Не обманывайте, – улыбнулся Фредерик, – у вас усталый вид.

Вошел слуга и принес свежий выпуск «Вестей».

Все так, как сказал мсье Премьер. Никакого скандала, никаких шокирующих снимков. Мсье Фредерик, судя по статье, только что покинул больницу, и его далекая северная родственница, герцогиня вон Редлих, проявив удивительную заинтересованность в жизни дядюшки, переехала в особняк Белами.

Какая дружная семья эти Нордин…

Их разделяют тысячи миль, но они приходят друг другу на помощь, если в том есть необходимость.

Я намазала булочку маслом и налила свежего кофе.

– Мне снился кошмар, Ваша светлость, – через некоторое время сказала я, – во сне я убегала от волка.

– Что вы сказали? – нож выпал у него из рук, он весь подобрался и стал похожим на Серебряного перед прыжком.

– Мне снился желтоглазый волк, – повторила я. – Это что-то значит?