Война корон - Кристиан Жак

— Какая разница, мало вас или много? — рассердился Усач. — Отомстим за казненных! Разделаетесь со стражей и подожжете корабли гиксосов, понятно? С остальными разберутся освободители Египта.

— Все жители города встанут против гиксосов! — горячился мальчик. — Я их немедленно оповещу. Вот увидите, все до единого!

Флотоводцу Яннасу не спалось.

Ему снилось, будто городская пристань и все корабли охвачены пламенем. Ворочаясь с боку на бок, он обдумывал необходимые меры предосторожности и заснул лишь под утро.

Его разбудил запах гари. Он вскочил как ошпаренный.

Подбежал к окну и увидел, что в гавани действительно бушует пожар.

Тут влетел помощник Яннаса.

— Флотоводец! Египтяне внезапно атаковали! Им удалось прорваться к городу.

— А фараончик и его матушка не так глупы, как я полагал! — покачал головой Яннас. — Все по местам! Готовься к бою!

— Мемфис горит. Жители беснуются. Все взбунтовались!

— В городе бунт, так и есть. Пусть бунтовщиками займется стража, у меня есть дела поважней!

Яннас мгновенно сообразил, что все преимущества на стороне египтян.

Благодаря разливу Нила барки смогут подплыть прямо к стенам города. Таким образом, яростные защитники Мемфиса станут прекрасной мишенью для египетских лучников.

Яхмес, сын Абаны, самый меткий из метких, сеял панику во вражеских рядах, убивая военачальников.

Когда градоправитель Эмхеб вместе со своими воинами высадился на крепостную стену, гиксосы дрогнули.

Воодушевленные, разгоряченные боем египтяне теснили врага со всех сторон. Горожане убивали стражников кирками, киянками, палками — всем, что под руку подвернется. Усачу и Афганцу удалось пробудить в них воинственный дух.

Семь тысяч воинов, не уступавших в храбрости фараону Камосу, обрушились на гиксосов.

— А нубийцев все нет как нет? — с горечью осведомился Яннас у своего помощника.

— Даже вестей не шлют.

— Великолепный план правителя провалился с треском. Отстоять Мемфис мы не сможем. Нужно спасать людей из этого осиного гнезда!

Флотоводец Яннас отступал впервые в жизни. Ничего не поделаешь, он был связан по рукам и ногам дурацким приказом, к тому же обстоятельства сложились на редкость неудачно. Продолжать бой при такой ситуации — безумие!

Оставив небольшой отряд смертников прикрывать отступление, Яннас увел гиксосов на северо-восток, где погрузил воинов, лошадей и колесницы на корабли и поспешно поплыл к Аварису.

Он сделал все что мог. Сберег свое войско. Да, он сдал противнику крупный город и не нанес значительного урона. Да, египтяне красиво одержали победу. Все равно решающее сражение впереди.

Камос собственноручно прикончил последнего гиксоса, который, выполняя приказ Яннаса, стойко держался до конца.

Победа ошеломила египтян.

Столица Старого царства наконец-то свободна!

В городе не осталось ни одного стражника! От радости горожане пели и танцевали на улицах. Старики плакали от счастья. Ребятишки смеялись. Из темниц выпустили узников. Лекари, с Кошечкой во главе, облегчали страдания раненых. Чернокожая красавица свято исполняла свой долг и требовала того же от помощников.

Афганец и Усач пришли во дворец, с трудом переставляя ноги от усталости. Едва выжившие под пытками, измученные лишениями жрецы и бывшие сановники Мемфиса поздравляли Камоса и Яххотеп с победой. Анат любовалась величественной осанкой любимого и дивилась его необычайной выдержке.

— А вы, похоже, отделались легким испугом, — с завистью проговорил, подходя к друзьям, градоправитель Эмхеб.

Из раны на левой руке у него сочилась кровь.

— Нужно немедленно перевязать руку! — набросился на него Усач. — А так ты прав, мы справились играючи.

— Взгляните на царицу! — сказал Афганец. — Представляете, что она сейчас чувствует?

Яххотеп действительно радовалась: путь к Аварису, логову темного владыки Апопи, теперь открыт!

Афганец и Усач впервые за долгое время тщательно вымылись, выбрились, умастили кожу благовониями и запаслись особым снадобьем из меда, красного натра и морской соли, чтобы спастись от укусов насекомых, столь многочисленных в болотистой Дельте. Впрочем, все освободители Египта готовились к предстоящему походу с не меньшим усердием.

Камос не зря объявил им: «Идем на Аварис!» Во время разлива Нила обширные поля северных номов превращаются в озера, так что барки пройдут повсюду. Нельзя упускать такую возможность!

На последнем военном совете царило оживление. Даже хранитель печати Неши потирал руки, предвкушая несомненную победу.

— Ну, на этот раз Апопи от нас не уйдет!

Градоправитель Эмхеб охладил его пыл.

— Рано праздновать. Одолеть гиксосов не так-то просто. Численный перевес по-прежнему на их стороне. К тому же мы не знаем, каковы укрепления Авариса.

— Правитель не ждет нападения, не забывай об этом, — возразила царица. — По логике вещей мы должны бы надолго обосноваться в Мемфисе и потихоньку готовиться к решающему сражению.

— Барки готовы к отплытию, — сказал Камос. — Завтра на заре выступаем.

В залу вошел помощник одного из военачальников.

— Царица, послание из Сако! На город напали гиксосы, градоправитель просит поскорее прислать подкрепление.

— Что еще он пишет?

— Больше ничего, царица. Голубя ранили в пути, он прилетел измученный. Нам не удалось его спасти…

— Я немедленно отправляюсь в Сако, — решила Яххотеп. — Если гиксосы захватят город Фивы окажутся под ударом. Этого нельзя допустить. И вы тоже поторопитесь, возьмите Аварис, время не ждет.

Камос и остальные военачальники помрачнели. Если с ними не будет Яххотеп, сердца армии освободителей Египта, они проиграют битву. Но царица была непреклонна.

— Белая корона Верхнего Египта и оправленное в золото священное кормило власти, установленное на передовом судне, поведут фараона к Дельте. Камос быстро достигнет Авариса и обрушится на него как коршун. Он низвергнет тирана!

Юный фараон поднялся, вдохновленный ее верой.

— Флотоводец Хонсухотеп, готовься к отплытию.

Передовое судно стремительно скользило по глади вод. Флотоводец Хонсухотеп с удивлением наблюдал, как священное золотое кормило, внезапно ожив, само находило верное направление и выводило барку на стремнину. Флотоводцу оставалось лишь слушаться его велений.

Освободители Египта недоуменно озирались по сторонам. Дельта вовсе не походила на привычные для них южные номы. Насколько хватало глаз, простирались обширные поля, изрезанные каналами, густо поросшие по краям папирусом и камышом-ситником, ныне затопленные водой.