Балин. Сын Фундина. Государь Мории - Елизавета Огнелис

куда лучше тебя. Тебе и в корову с двух шагов не попасть, не только в орка.

Неуместные шутки только разозлили Ори. Но он быстро взял себя в руки.

— Послушайте, женщины! Мне надо сказать нечто очень важное.

Ори перевел дух и продолжил после небольшой паузы:

— Это должны понять все. Многие из вас могут подумать, что богатство Казад Дума состоит в железе, золоте или серебре. Кто-то считает, что Мория — это Большая Мифриловая жила, что начинается прямо у нас под ногами. Но с сегодняшнего дня каждый из вас должен знать только одно. Богатство Мории не в золоте и не в мифриле. Она сама по себе — наше богатство. Это наша родина, наша надежда, наше будущее. Не ради золота, алмазов или мифрила мы пришли сюда.

Ори преобразился, говоря эти слова. Если он начинал свою речь раздраженно, не надеясь на отклик, то теперь с изумлением замечал, что все внимательно слушают его, боясь пропустить и слово. Воодушевляясь, он продолжал:

— Когда-то в Мории жили тысячи гномов. Это были наши отцы, деды, прадеды. И их прапрадеды тоже жили здесь. Они рождались, работали и умирали в Мории. И никто тогда не называл государство гномов — Темной Бездной. Мы будем здесь жить. Здесь еще родятся наши дети. Здесь еще возродится слава гномов. Балин доказал нам, что даже одному подвластны великие дела. И каждый из нас теперь способен совершить то, что раньше казалось выдумкой, мечтой. Мы прогоним орков! Мы искореним зло! Мы будем жить в мире и согласии. Мы достойны этого! Но сейчас каждый из нас должен жить. Не умереть ради славы, а жить ею. И наши потомки должны жить! И поэтому, дорогие наши женщины, я теперь вам, как воинам в армии, приказываю. Вы слышите — приказываю! Вы должны уйти отсюда, к Одинокой горе, к государю Даину. Это ваш долг, ваше задание — и вы должны его исполнить.

Ори остановился, грудь его спирало от нахлынувших чувств. Он вдруг на миг почувствовал себя тем, другим, как… Балин. Государем Мории. Со страхом он осматривал тех, кто слушал его, ожидая возражений, либо насмешек. Но все молчали. После этих слов, простых и пафосных, как речь любого полководца перед битвой, многие вдруг осознали, что Балин пришел сюда с еще меньшим числом воинов-гномов. И каждый почувствовал себя важным, нужным, сильным. Никакие горести и трудности не могут остановить гнома. Да что говорить: чем больше трудностей, тем интересней работа.

— Оин, — произнес Ори голосом, не терпящим возражений. — Пойдешь в сопровождении. Ты страж Ворот, на тебе эта обязанность. В подмогу тебе даю…

Тут гном увидел умоляющие глаза в толпе и выдохнул:

— …Сили. Выдвигаетесь сегодня же. Припасы, пони и все остальное дам. В драки не ввязываться. И прошу тебя…

Ори посмотрел на Неистового почти с мольбой:

— Возвращайся живым.

* * *

После ухода женщин и детей гномы собрались в комнате, начинавшейся сразу за троном зала Мазарбул, возле могильного камня Балина.

Золотоискатель Толун и оба его брата настаивали на том, что сокровища Мории нужно вывезти. Их дядя, пожилой каменщик Трори, убеждал оставить мифрил и золото в сокровищнице Дарина.

— Я сумею пройти испытание, — трубным басом доказывал он всем. — Спрячем всё там, а если потребуется — и сами там спрячемся. Закроем все двери в Мории, рассечем орков и вырежем их поодиночке.

— А как мы проведем караван к сокровищнице? Каким путем? Людям теперь нельзя доверять, не говоря уже об эльфах, — совершенно не слушая старика, говорил Олуэн брату.

— А я думаю, как бы поступил Балин в этой ситуации, — вдруг раздался певучий голос. Тартауриль, сидящий на маленькой скамеечке прямо под плитой надгробия, не спеша вышел на свет. Гномы, затихнув, с подозрением уставились на него.

— И как бы поступил Балин? — прервал затянувшуюся тишину Ори.

— Ты правильно говорил, в твоих словах много мужества. Но стоит понять, что в одиночку вам не выстоять.

— Люди предали нас! Где твои соплеменники? Никто не придет, если узнают о Балроге! — сразу раздались выкрики.

Эльф стоял, возвышаясь над всеми, и молчал. Постепенно гномы угомонились и вновь установилась тишина.

— Я знаю, что мое мнение для вас ничего не значит. Но я скажу вам, что сделал бы Балин. Он позвал бы на помощь. Всех, кто сможет прийти. Он отослал бы гонцов в Рохан и Гондор, в Сумеречье и Лотлориен, к Белым горам и Рудному кряжу. Мне вас не переубедить. Поэтому я сам буду вашим гонцом. Уже через два дня я предстану перед владычицей Галадриэль, и буду просить несравненных лучников Зеленого Леса прийти вам на помощь. Из Лориэна полетят гонцы в Гондор, к правителю Денетору. Говорят, он молод и честолюбив, в его жилах течет кровь древнего нуменорского рода, и тяжел меч в его руке. Потом я приду к Белым скалам и передам тамошним гномам просьбу о помощи. Надеюсь, они не откажут соплеменникам, попавшим в беду. По пути я посещу Изенгард. Правитель Ортханка, белый маг Саруман сам из майар. Он сумеет развоплотить Балрога. Рохан тоже получит весточку. Король Тенгель стар, но у него есть молодой сын, Теоден, истинный рыцарь Роханских степей, сильный и доблестный воин. А вам бы неплохо послать гонца к королю Трандуилу, и прежде всего — к Даину, Царю под Горой. Вместе мы сможем одолеть любую силу.

— А Балрог, — продолжал эльф так тихо, что гномам пришлось снова затихнуть, чтобы не пропустить его слова. — Ну и что — Балрог? Оин показал всем, как можно с ним справиться. Не стоит, конечно, думать, что ему удалось победить бессмертное существо. Прислужник Моргота еще вернется. Но к этому времени, надеюсь, победить нас уже не удастся. Но это будет не скоро. Да, не скоро.

Задумчиво и печально произнес Тартауриль последние слова. Но потом вновь вскинул голову.

— Все что нужно от вас — продержаться еще немного. Я думаю, это будет несложно, особенно после того, как вернется Оин. А сегодня я должен выйти на поверхность. Отсюда есть еще выход, не через ворота?

Гномы затихли, переглядываясь.

— Ну? — грозно спросил эльф.

— Есть один, — с видимой неохотой произнес Ори. — Годхи, — повернулся он к гному, у которого вместо обеих рук были протезы. — Покажи господину Тартаурилю выход через Башню.

Калека, до этого спокойно покуривавший в углу, чуть не свалился со скамейки. Тартауриль заметил в глазах Годхи огонек негодования. Но гном ничего не сказал.

«Балин хорошо приучил их к дисциплине», — подумал вдруг эльф. Он понял, что приказ Ори обсуждаться не будет.