Голгофа XXI - Елизавета Ельская

— Что нам делать? — спросил Иоанн, тем самым напомнив Святославу, что он все еще командир и обязан что-то решать.

У них были только автоматы и КОРы и еще два заряда для «страйка». Сам «страйк» Святослав оставил вместе с прочими вещами в лагере, спрятав его в ветвях дерева. Чтобы догнать опередившую их как минимум на четыре часа группу Симона, следовало идти налегке, и Святослав после некоторых колебаний отказался от тяжелого «страйка», решив, что при встрече с преследуемой троицей он все равно не пригодится. Пару зарядов Святослав прихватил с собой без определенной цели, так, на всякий случай, чтобы иметь под рукой хоть какую-то взрывчатку. Сейчас он пожалел, что не взял тяжелого оружия, но было уже поздно. С одними КОРами и автоматами вступать в бой с охранниками зоны было очевидной глупостью, к тому же Симон в его нынешнем состоянии для драки не годился. Их единственный шанс на спасение заключался в том, что жандармы, встретившись с Кириллом и заполучив передатчик, потеряют к прочему интерес и повернут обратно.

На вопрос Иоанна, что им теперь делать, Святослав ответил:

— Пока прячьтесь здесь. Когда Симону станет получше, уходите отсюда.

— Куда?

— Решайте сами.

— А ты? Ты разве не с нами?

— Нет. Мы провалили задание… Хуже, чем просто провалили, — дали жандармам ключ к Долли! И теперь я хочу одного: уничтожить этот ключ.

— Как?

— Еще не знаю. У меня есть два заряда для «страйка». Если взорвать их в нужном месте…

Святослав не закончил фразу, но Иоанн и так все понял. Опередив его, Святослав сказал:

— Это задача для одного, ты не сможешь мне помочь.

То, что он собирался сделать, было жестом отчаяния, а не результатом трезвого расчета. Он наклонился к Симону и коснулся его руки:

— Прости, что так получилось.

Симон никак не отреагировал и, если судить по тому, что он даже не выругался, был на грани обморока.

«Если жандармы доберутся до этого места, им не спастись, — обреченно подумал Святослав. — Симон почти в отключке, а Иоанн его не бросит».

Оставив ненужный рюкзак, Святослав, взяв с собой только оружие, выбрался из оврага и побежал туда, откуда пришел Симон, в надежде перехватить Кирилла раньше, чем он встретится с жандармами. Не только для того, чтобы уничтожить сигнальный передатчик, но и чтобы посмотреть Кириллу в глаза и сказать, что Книжник мертв, что он погиб по вине собственного сына. С бугра Святослав увидел два лежавших на земле рюкзака, но Кирилла рядом с ними не было. Импульсара тоже.

«Он услышал выстрелы и пошел навстречу жандармам, — решил Святослав. — Сбежал от Симона с Иоанном, думая, что они вернутся сюда. Правильно, зачем ему вместе с ними попадать под огонь? Кирилл, Кирилл, как ты мог?..»

Перед его мысленным взором пронеслись картины из детства: русоголовый мальчуган, восхищенно наблюдающий за тем, как старший друг вырезает деревянные лодочки, временами прося помощи. Книжник всегда был занят непонятными им тогда взрослыми делами, и в детстве Кирилл чаще обращался со своими проблемами к старшему другу, чем к отцу. Потом их пути разошлись — Святослав стал сталкером, а Кирилл погрузился в мир электроники, — но при встречах оба неизменно ощущали, что тепло их дружбы сохраняется. Даже тогда, когда между ними встала Мария. Или ему только казалось, что сохраняется…

Убедившись, что возле рюкзаков Кирилла нет, Святослав побежал в ту сторону, где была стрельба. Приостановившись, посмотрел в бинокль, но никого не увидел. Побежал снова, потом опять осмотрелся.

«Если Кирилл уже присоединился к жандармам, это даже хорошо, — с горечью подумал он. — Было бы еще лучше, если б они к тому же сняли с Марии сигнальный передатчик. Оба передатчика и Кирилл в одной точке — вот то, что требуется! Два заряда „страйка“ превратят все в глубокую воронку, и тогда по крайней мере никто не доберется до Долли. Это все, что мне, быть может, еще удастся сделать. Если повезет…»

Святослав рассчитывал подобраться к противнику либо незамеченным, либо сделав вид, будто сдается. Вспомнились слова Филиппа: «Ты сам потом в такую заварушку угодишь, что еще неизвестно, кому из нас хуже будет».

Что ж, похоже, Филипп оказался прав и в этом…

Соблюдая максимальную осторожность, Святослав двигался в том направлении, откуда не так давно слышалась пальба, однако пока не замечал ровным счетом ничего. В очередной раз остановившись под прикрытием деревьев, Святослав поднял к глазам бинокль.

«Что за дьявольщина, куда все подевались? Охранникам незачем спешить как на пожар и сломя голову мчаться прочь отсюда. И особо прятаться тоже нужды нет…»

Через два десятка шагов Святослав очутился на краю глубокой низины: там кто-то лежал. На виду были только ноги и спина, голову скрывали нависавшие ветки кустарника. Фаддей, решил Святослав: на лежавшем не было формы жандармов. Он бросился туда и перевернул тело лицом вверх: перед ним был Кирилл. Без сознания, но живой, и на его шее поблескивала цепочка с сигнальным передатчиком. Осмотрев бесчувственное тело, Святослав убедился, что Кирилл даже не ранен, очевидно его сразили из парализатора. И бросили. Вместе с передатчиком. Тут Святослав вообще перестал что-либо понимать. Ситуация представлялась ему совершенно бессмысленной. Он вновь позвал через переговорник Марию и Фаддея, и на миг его сердце замерло в отчаянной надежде, что она отзовется, но ему по-прежнему никто не ответил. Тогда он стал искать переговорник Кирилла, чтобы связаться с Иоанном, не перенастраивая на его частоту собственный (вдруг Мария или Фаддей все же заговорят?), однако переговорника у Кирилла не оказалось, и ему пришлось воспользоваться своим.

— Иоанн, я нашел Искариота, он без сознания. Жандармов не обнаружил, хотя стреляли где-то здесь. У Искариота нет ни переговорника, ни импульсара, а маячок на месте.

— Я иду к тебе, — коротко сказал Иоанн. — Где ты?

— К юго-востоку от оврага. Ориентир — холм с раздвоенной вершиной. От него бери влево. Симон в состоянии идти?

— Нет.

— Тогда пусть остается в овраге. Захвати коробку с лекарствами, она в моем рюкзаке.

— Хорошо. Я уже иду.

Святослав, не теряя времени, пошарил вокруг в поисках Марии и Фаддея или каких-нибудь следов их стычки с охранниками, но, как и раньше, безуспешно. Впрочем, далеко он не отходил, чтобы не разминуться с Иоанном.

Иоанн появился очень быстро: он бежал, держа в правой руке автомат, а в левой коробку с лекарствами. Через несколько минут после укола амбира веки Кирилла дрогнули. Святослав безжалостно затормошил его, не обращая внимания на болезненную гримасу, исказившую его черты. Когда Кирилл наконец открыл глаза, Святослав, склонившись к его лицу, спросил:

— Что случилось? Кто тебя подстрелил?

Если он ждал, что сейчас все прояснится, то надежды не оправдались.

— Не знаю, — едва различимо выговорил Кирилл; было очевидно, что каждое слово дается ему с огромным трудом. — Я не видел. — И он снова закрыл глаза.