Дом на Холодном холме - Питер Джеймс

У него болела голова. Было такое ощущение, что скальп так туго обтягивает череп, будто он на несколько размеров меньше. Сердце словно бы сжимала огромная змея, и к тому же болели все зубы. И совсем как в детстве, Олли крепко сжимал веки, боясь открыть глаза. Боясь увидеть что-то, если их откроет.

Дом, который, как он думал, станет раем для них троих, превратился в кошмар, от которого было невозможно очнуться.

Кошмар, который не давал ему уснуть.

И все это – его вина. Это Олли понимал четко и ясно. Каро была бы счастлива прожить всю жизнь в скромном домике в Брайтоне, как и ее родители. Это у него были большие амбиции; это он убедил ее поставить все на карту и переехать сюда.

Теперь он не был уверен ни в чем, и меньше всего – в своем психическом здоровье.

Двигающиеся тени, викарии, появляющиеся до собственного приезда, кормящие уток девочки, которых на самом деле не было, лица в окнах, трещины на потолках, исчезнувшие сами по себе, окно, за которым нет комнаты…

И он сам, здоровый и подтянутый, теперь задыхается от малейшего физического усилия.

Это пугало его больше всего. Может, стоит провериться у врача? Что, если у него опухоль мозга?

Иногда он все же открывал глаза, чтобы посмотреть время на будильнике. Минуты текли мучительно медленно.

4.17.

4.22.

4.41.

Что-то щелкнуло, и Олли окаменел.

Раздался шепот Джейд – испуганный, жалкий.

– Мама? Папа?

– Что такое, милая? – как можно тише спросил Олли.

– В моей комнате какой-то мужчина. Он говорит, что он мой папа.

Олли включил лампу на журнальном столике. Перед ним стояла Джейд в длинной, кремового оттенка футболке. Она показалась ему совсем худенькой и изможденной.

– А? – пробормотала Каро.

– Все хорошо, дорогая, – шепнул он.

– Говорит, что он мой папа. Он очень страшный. Я не могу спать, пап.

Олли встал, в футболке и шортах-боксерах, и прижал ее к себе.

– Знаешь что, милая… оставайся тут, с нами. Поспишь с мамой на диване. Расскажи мне об этом мужчине в твоей спальне.

– Он приходит каждую ночь.

– Каждую ночь?

Она кивнула.

– Но обычно он ничего не говорит.

– Почему ты мне до сих пор не рассказала? Как он выглядит?

– Как ты, папа. Я думала, что это ты. Он сказал, что мы все должны были отсюда уехать, но теперь уже слишком поздно.

Олли обнял ее еще крепче.

– Ты тоже так считаешь?

Джейд покачала головой:

– Теперь мне здесь нравится. Это наш дом. Здесь наше место.

– Правда? И я так думаю.

– Правда. – Джейд кивнула и через секунду уснула прямо стоя, у него в объятиях.

Он осторожно уложил ее на диван рядом с Каро, которая, не просыпаясь, накрыла дочь одеялом и обняла ее одной рукой, будто защищая от всех бед мира.

Олли снова прилег на диван, не выключая света, и стал слушать, как мирно и спокойно дышат во сне его жена и дочь. Мысли не давали ему покоя. И чувство вины за то, что он их сюда привез.

Втравил во все это безумие.

Привидения.

Вот у Брюса Каплана не было с привидениями никаких проблем.

Оставалось только надеяться, что после завтрашнего дня и его проблемы исчезнут. Не будет больше никаких привидений. Бенедикт Катлер о них позаботится.

И да упокоится леди Матильда с миром.

А они начнут жить нормальной жизнью.

Все будет хорошо. Обязательно все будет хорошо. Может, в прошлом экзорцисты и не смогли ничего поделать, но это же прошлое. Другая страна, как гласит поговорка. А сегодня настоящее. На дворе 2015 год. Теперь все по-другому, не то что ваше старье, как сказала бы Джейд.

И это был дом их мечты. Человек должен постараться достичь того, о чем мечтает. Слишком многие люди улеглись в могилы, похоронив свои мечты еще раньше в собственной груди. Но с ним такого не случится. Жизнь постоянно подкидывает тебе идиотов, что есть – то есть. Но еще, очень редко, если ты открыт для новых возможностей, она подкидывает тебе настоящие чудеса.

Они не должны потерять свою мечту. Он сделает этот дом безопасным и счастливым. Для Джейд и Каро. Как-нибудь сделает. Он найдет способ. И все начнется завтра. Этот дом – настоящее волшебство, чудо. Он снова прислушался к сонному дыханию своей жены и дочери. Двух человек, которые значили для него все на свете.

Двух человек, ради которых он был готов умереть.

Понедельник, 21 сентября

Движение в Лондоне в понедельник утром было дерьмовое; М25 и Эдвер-Роуд забиты под завязку, и, когда Олли наконец добрался до роскошного района Майда-Вале, где располагался офис Чамли, был уже почти полдень.

Припарковавшись на одном из мест для посетителей, отделенных друг от друга бархатным шнуром, Олли жадно уставился на выставленные за высокой стеклянной витриной автомобили. «Феррари» 1970 года, «бугатти вейрон», «бентли Континентал фастбэк» 1950 года, «Стон-Мартин DB4 Volante» 60-х годов и «роллс-ройс силвер клауд», тоже родом из 60-х. Все машины сияли и сверкали, все были в безупречном состоянии, словно провели все эти годы завернутыми в вату и никогда в жизни не касались дороги.

По пути он позвонил заместителю Брайана Баркера, отчаявшись дозвониться до него самого, и попросил его срочно заставить кого-нибудь влезть в маленькое окно и посмотреть, что находится между голубой и желтой спальнями, и оставил голосовое сообщение водопроводчику с просьбой проверить стены в их спальне и выяснить причину, по которой вчера они внезапно промокли. Потом он потратил не меньше двадцати минут на разговор с Бхаттачарьей, но так и не понял, удалось ли ему умаслить ресторатора или нет. По крайней мере, Бхаттачарья принял версию о хакере – но не о том, кто имеет зуб на него самого, а о том, кто злится на Олли. Очень некстати. Стоит ли ему рисковать и связываться с тем, кто навредил Олли и через него может навредить и его собственному бизнесу? В результате Олли добился только обещания Бхаттачарьи все обдумать.

Беседа с Чамли происходила в его кабинете, отделанном дубовыми панелями и украшенном серебряными моделями классических автомобилей и фотографиями давних объявлений о продаже экзотических машин в рамках, одна стена которого была стеклянной и выходила на шоу-рум. И результат ее оказался таким же непонятным. Чамли был само очарование и вежливость. Он подробно и доходчиво объяснил Олли, почему он не собирается оплачивать его счет, сопровождая свою речь размашистыми жестами и как будто отвлекая его внимание своими накрахмаленными двойными манжетами и золотыми запонками. Но тем не менее, сообщил Чамли, если Олли согласится не предъявлять счета, а деньги пойдут на возмещение причиненного ему ущерба, он готов рассмотреть возможность воспользоваться его услугами в будущем.