Подземная война - Алекс Орлов

К городу Гарвинч полусотня прибыла в обед, отмахав с утра двадцать пять миль.

Остановив кавалерию у небольшое реки, на въезде в город, ван Гульц посчитал, что для первого дня – перехода достаточно и приказал лейтенанту кирасиров идти к бургомистру и просить место для ночлега.

Штандарт-лейтенанта Винзеля он старался не замечать и тот пока держался от него на расстоянии.

Ван Гульца это устраивало.

«Может еще добром разойдемся,» – подумал он, однако сам в это не верил. Этого Винзеля капитан видел впервые и никогда о нем не слышал, однако был уверен, что тот имеет на его счет какой-то собственный план.

– Капитан, вы позволите составить вам компанию? – спросил вдруг штандарт-лейтенант, когда ван Гульц направился в город.

Капитан, хотел было, сказать что-нибудь пожестче, но передумал, решив посмотреть, что будет делать Винзель.

– Извольте, штандарт-лейтенант, мне дороги не жалко.

И они поехали почти рядом. Ван Гульц, то и дело подгонял лошадь, а штандарт-лейтенант пытался с ним поравняться, чтобы начать разговор.

– Какова ситуация, капитан? Что нам угрожает от этих коварных ингландцев?

– От ингландцев всегда одни неприятности, – ушел от прямого ответа ван Гульц.

– Что вы намерены делать дальше?

– Пока не решил, все будет зависеть от обстановки.

– Не хотите отобедать со мной? Мне кажется пришло время промочить горло и выровнять те неприятные моменты, которые были нами допущены при знакомстве?

– Отчего же не выпить? Выпьем. Вот только поделаю все дела в городе и выпьем.

– Так давайте сговоримся на вечер. Городок приличный, вон я вижу башню с часами. Стало быть под часами и встретимся.

– Давайте в лучшем заведении в восемь часов.

– Замечательно, капитан. Вы платите за закуску, а самое лучшее вино за мой счет.

– Договорились, – в тон ему ответил ван Гульц. Потом заметил подходящий переулок и сказал:

– Ну, я поехал по делам. Встретимся в назначенный час.

И дернув повод, свернул в сторону.

– В назначенный час! – повторил штандарт-лейтенант Винзель, глядя в спину удаляющемуся капитану и улыбка сползла с его лица.

– Дай только время, выскочка, я научу тебя манерам, – пробормотал он и дав жеребцу шпоры, поскакал к площади.

78

Несмотря на дорожный мундир, осанка, дорогое седло и породистая лошадь выдавали в Винзеле человека непростого, случайно поправшего в этот провинциальный городок. Поэтому когда он подъехал к стражнику, стоявшему возле ряда торговых лавок, тот вытянулся, как перед начальством и отдал незнакомцу честь.

– Я тоже рад тебя видеть, приятель, – покровительственным тоном произнес Винзель, снисходительно поглядывая сверху вниз. – А скажи-ка мне, какая тут у вас лучшая гостиница?

– «Золотой кулон», ваше благородие!

– А где этот кулон находится?

– Так это вам туда, прямо через площадь, ваше благородие. На площадь окна выходят, а вход, стало быть, с торговой улицы. Очень приличное заведения.

– Замечательно, – произнес штандарт-лейтенант, развернул лошадь и поехал через площадь к «Золотому кулону».

Его приятно удивила чистота торговой улицы, хотя там было многолюдно, а отсутствие навоза возле крашенной коновязи у входа в гостиницу, указывало на частую уборку посреди дня.

Привязав лошадь, Винзель вошел в гостиницу, где тотчас был встречен ее владельцем, который окна конторки приметил непростого господина – в их краях человек в перчатках выдавал себя с головой.

– Добрый день, ваше благородие. Желаете получить апартамент?

– Желаю, – кивнул штандарт-лейтенант снимая перчатки.

– У нас два этажа. Желаете повыше или пониже?

– Давайте повыше, чтобы меньше беспокоили.

– Извольте, есть такая возможность, – с поклоном ответил хозяин. – Может быть доставить ваш багаж?

– Доставить. Пошлите человека на окраину – к речке. Там остановились кавалеристы. У них в обозе мой багаж – доставьте его сюда. И, дайте, что ли, бумаги с чернилами, я напишу записку.

– Извольте сюда, к бюро, ваше благородие, – указал хозяин и Винзель прошел к конторке, где быстро набросал на четвертушке бумаги несколько строк.

Хозяин с поклоном принял ее и предложил провести гостя в апартамент, но тот отказался.

– У меня еще дела, поставьте багаж в лучший апартамент на втором этаже, я буду вечером.

– Слушаюсь, ваше благородие, – снова поклонился хозяин. А штандарт-лейтенант направившись к двери, вдруг остановился и спросил:

– А где тут королевская канцелярия?

– В здании ратуши, ваше благородие. Здесь все рядом – на площади.

Надевая перчатки, Винзель вышел на улицу, отвязал лошадь, но садиться не стал, повел ее на поводу, поскольку тут действительно было близко.

Остановив лошадь у коновязи, Винзель спросил у стоявшего возле входа стражника, где находится королевская канцелярия города и тот сказал, что на последнем – третьем этаже.

Винзель кивнул и войдя в ратушу, не сразу нашел лестницу, поскольку в просторном холле были свалены какие-то куклы и обшитые цветной материей ящики – город готовился к празднику.

Поднявшись по узкой лестнице на третий этаж, штандарт-лейтенант оказался перед единственной дверью и толкнув ее, оказался в просторной и скромно обставленной комнате.

– Добрый день, – сказал он щуплому невысокому чиновнику в потертом гражданском мундире. Тот вышел из-за конторки и остановился, не ответив на приветствие.

Тогда Винзель достал из рукава свой жетон и предъявил его. Чиновник внимательно посмотрел на печать, кивнул и тут же спросил:

– Каково ваше звание?

– Штандарт-лейтенант.

– Очень приятно, господин штандарт-лейтенант. А я советник Шульц. Проходите и присаживайтесь, только осторожно, мебель у нас не новая.

Винзель прошел к указанному стулу, сел и бросил на подоконник перчатки.

– Прошу о нашем разговоре и даже самом визите никому не рассказывать.

– Разумеется, господин штандарт-лейтенант.

– Я хочу знать, где в вашем городе собирается всякая сволочь. Торговцы зельем, ворье.

– Есть такие места. Одни более злачные, другие – менее.

– Давайте более, у меня мало времени.

– Это, так называемый, «шалман Кудеяра». Притон находится на северо-западе, возле сточного болота. Эта публика так его и называет – «шалман».

– Хорошо. И еще одно – мне нужна одежда, чтобы я выглядел должным образом. Так ведь я пойти не могу.