Знатный повеса - Эдит Лэйтон

— Вот и хорошо, а утром будем на месте, — довольно произнес Драм, расписываясь в журнале, который им подсунул заспанный хозяин. — Как раз после завтрака.

Эйвен был мрачнее тучи. Не проронив ни слова, он поднялся по лестнице вместе с друзьями.

— И что тебе дался этот ранний приезд? — снова сказал Рейф сквозь зевоту. — Уповаешь неизвестно на какое чудо.

Эйвен так же молча пошел в свой номер. Он не мог ответить, на какое чудо уповает. Не мог сказать о том, как мечтает нагрянуть в Брук-Хаус, чтобы застать Бриджет спящей, теплой и разморенной, как на цыпочках прокрадется в спальню, стащит с себя одежду и скользнет к ней в постель. Он представлял, как сначала будет тихо лежать рядом, чтобы дать телу и рукам согреться, а потом будет согреваться душой, наблюдая за сонной Бриджет, радуясь ее близости. Затем он разбудит любимую, медленно, с наслаждением. Бесшумно и осторожно приникнет к нежному телу, коснется губами гладкой теплой шеи, разгоряченной ото сна щеки и чуть приоткрытых губ. Наконец перехватит ее тихий удивленный вскрик и…

Такие мысли отнюдь не способствовали сну.

Да Эйвен и не собирался спать. Не мог. Сейчас он пребывал в том беспокойном состоянии, которое хорошо знакомо путешественникам, находящимся на полпути от заветной цели. Неистово билось, сердце, напряженно работал ум.

Наконец он разделся, лег на кровать и застонал, но даже если б кровать была удобной, он не смог бы сейчас уснуть. Эйвен лежал, подложив под голову руки, и смотрел в призрачную темноту, дожидаясь утра. На рассвете он отправится в путь.

Ему не терпелось поскорее вернуться к Бриджет. Ему так не хватало ее! И не только ее тела. Это обстоятельство по-прежнему удивляло его. Эйвен встречал так много женщин, так много жаждущих тел. Он вкушал столько удовольствия! Но все это не могло, сравниться с тем, что он нашел в Бриджет.

Что касается любви, то его отношение к Элизе не было глубоким чувством. Конечно, он благоговел перед ней, жаждал жениться и собирался быть ей хорошим мужем, но ничего у них не получилось. Эйвен опять заворочался на бугристом матрасе, морщась от неприятных воспоминаний. Должно быть, после неудачи на первом брачном ложе и родился Эйвен-распутник: мужчина, имевший впоследствии так много женщин, но не любивший ни одну из них.

Однако потом…

Эйвен снова вспомнил о Бриджет. Кто мог предположить, что за легкомысленным флиртом последует несказанное блаженство? Он вспомнил, как оглядел залу и среди старых дев и дуэний сразу выделил ее прелестное лицо, живое, умное и грустное. Девушка выглядела такой уязвимой и… такой желанной.

О чем он, тогда думал? Что оказывает ей честь, потому что на лице у нее шрам? Тот злосчастный шрам, который отпугивал дураков, не видевших за ним красоты. Тот самый шрам, который сохранил Бриджет для него. Нет, у Эйвена не было таких мыслей, потому что сначала он не заметил никакого шрама, а разглядел его, только когда она подняла маленький подбородок и повернулась к свету. С каким вызовом, с каким чувством собственного достоинства и презрением девушка смотрела на него! Вероятно, поэтому Эйвен и решил, что она должна принадлежать ему.

Он был великолепным охотником! Весь вечер наблюдал за ней краешком глаза. А сколько, времени посвятил глупым разговорам и бессмысленному кокетству с другими, постоянно оставаясь начеку и дожидаясь своего часа. И такой шанс представился, когда эта чертова тетя Генриетта заметила, что он проявляет интерес к ее племяннице, и выдворила ее в холл. Тогда он со всех нос бросился за Бриджет и объявил о своем намерении. Она отвергла унизительное предложение. Решительно, но тактично, хотя… с некоторым сожалением. Этого оказалось достаточно, чтобы он предпринял новый штурм.

И вот Эйвен достиг чего хотел, но этого ему было мало. Он спрашивал себя, будет ли предел его желанию? Теперь хотелось, чтобы Бриджет принадлежала ему целиком, но утаивала от него частицу себя. Да, ему удалось уговорить ее выйти за него замуж. Это оказалось несложно. Да, он одержал победу, но продолжал добиваться чего-то еще. Чего? Бриджет была внимательна и ласкова с ним, ни в чем ему не отказывала, но никогда не говорила о своих чувствах. Прежде подобные вопросы его совершенно не волновали.

Эйвен невесело засмеялся в пустоту ночи. Какое он имел право требовать откровенности от Бриджет? Почему жена должна поверять ему свои тайны, если он этого не заслужил?

Нет, так продолжаться не может, решил он. Нужно срочно исправлять положение. И Эйвен уже знал, как это сделать. Он с нетерпением ждал утра, чтобы поехать Бриджет и рассказать обо всем, что передумал за эту ночь. Ему хотелось поскорее избавиться от неприятного груза, чем бы это ни обернулось для него.

Летучие мыши расчерчивали тенями застывший лик луны. На излете ночи не было слышно ни одной птицы. Сверчки еще не прекратили своей дружной трескотни, но, судя по убывающей громкости звука, до окончания их бдения оставались считанные минуты. Бриджет поднялась рано, едва начали гаснуть звезды и небо окрасилось в молочные тона. Всю ночь она не сомкнула глаз, не расставаясь ни на минуту с тревожными мыслями, и наконец придумала, как надо вести себя. Как бы трудно ей ни пришлось, отступать нельзя.

Глаза щипало так, будто в них насыпали песок. Бриджет ополоснула лицо, быстро оделась и в последний раз окинула взглядом комнату. Яркие шелковые покрывала на высокой кровати, прекрасная мебель и картины на стенах — все выглядело серым и тусклым, как и сам этот рассвет.

Все вещи находились в дорожной сумке за дверью. Переступив порог, она едва не споткнулась о чье-то тело, лежащее на полу.

— Какого черта… — спросонья заворчала Джилли. — А, это вы!

Девушка зевнула и принялась тереть ребра.

— Ты спала здесь? — удивилась Бриджет.

— Я спала и в худших местах, — браво ответила Джилли, вставая. — По крайней мере я знала, что не прозеваю вас. А вы, значит, все-таки решили уезжать? И поднялись ни свет ни заря, как приказала красивая стерва! Конечно, это ваше дело. Может, действительно не стоит лезть на рожон, как выразилась эта дамочка. Если вам так лучше, уезжайте, хотя жаль. Знаете, мисс Бриджет, я тут все думала, думала… — Джилли посмотрела на охапку одежды, недавно служившей ей подстилкой, и, запустив руку под просторную мужскую рубаху, почесала живот. — Ведь теперь вам придется самой зарабатывать на жизнь. Вы представляете, куда пойдете? Эта ведьма наверняка наговорила про вас разные гадости где только можно, так что вас и в поломойки не возьмут, не то что в компаньонки! Ирландия тоже не ближний свет. Вам нужно ехать в город вместе с нами. Мне кажется, я смогу найти для вас работу. Подождите, дайте я договорю, — торопливо продолжала Джилли. — Я знаю, вы не можете работать, как я. У вас нет ни навыков, ни сил. Нет, мисс Бриджет, вы — леди, Во всяком случае, для меня. И я знаю таких людей, для которых вы тоже будете леди.

Бриджет нахмурилась. Джилли заговорила еще быстрее, торопясь высказаться:

— Посмотрите, как меняется мир. Сейчас появляются новые люди с деньгами. А тугой кошелек открывает путь наверх. Я не хочу сказать, что этих людей пригласят на чай к королеве. Но они вполне могут купить себе дом на одной улице с аристократами, могут прекрасно одеваться и ходить в Воксхолл. Кто помешает им толкаться там вместе с приличной публикой? Никто, если они этого захотят. А они захотят, можете мне поверить. Их жены тоже захотят ходить в оперу, как ваша тетя. И будут сидеть в ложе напротив нее. Им захочется отправить своих деток в хорошую школу. Понимаете, к чему я это говорю? Послушайте, мисс Бриджет, Бетси так любит вас. И я тоже к вам привязалась. Если мы уедем вместе, я сосватаю вас тем богатым людям. У них есть золото, но они не умеют правильно говорить. Их никто не учил хорошим манерам. А вы могли бы помочь им. И будете зарабатывать на этом приличные деньги. Почему бы вам не попробовать? Переедете к нам с Бетси. Будем работать и жить вместе. Как вы на это смотрите?