Горячие точки на сердце - Владимир Михановский

Стояло начало сентября, детишки с самодельными сумками, изредка с портфелями, шли из школы, радостно щебеча, словно воробьи на ветках.

Мирная картина радовала глаз и говорила, что осталась еще, черт возьми, мирная, разумная жизнь со своими законами, которая умудряется существовать рядом с этими сумасшедшими митингами, стычками, исступленной борьбой и прочей неразберихой.

И в этом и его, Ивана Матейченкова, заслуга.

* * *

Утром, во время первого кофе, для которого Святейший собственноручно приготовил побольше молотых зерен, в кабинет заявился самолично комендант подземного дворца, который заявлялся утром в кабинет исключительно редко, только если произошло какое-нибудь ЧП.

— Чем порадуешь? — мельком бросил на него взгляд Верховный и сделал глоток бодрящего напитка.

— Ночью во дворец пришла смерть! — объявил комендант и почему-то стал навытяжку.

— Хочешь кофе?

— Никак нет!

— Ну, рассказывай, что у тебя за ЧП. Может, робот башмаком подавился? — предположил Верховный.

— Роботы в порядке. Умер гость, который на рассвете должен был быть доставлен к самолету.

Верховный поднял брови:

— Это кто же?

— Мулла Северо-Кавказского региона.

— Ах, этот? Отчего он умер?

Комендант развел руками:

— Непонятно. Видимо, разрыв сердца. Перед сном метался по кровати — одеяло и подушка смяты.

— Аллах его прибрал. Он сильно провинился перед всемогущим и всеведущим, — произнес Верховный, принимаясь за следующую чашку кофе.

— Прикажете назначить расследование? — спросил комендант.

— Зачем расследовать? — пожал плечами Святейший шейх. — У тебя есть какие-нибудь сомнения?

— Нет.

— И у меня их нет. А расследовать деяния Аллаха всемогущего нам не приходится, не так ли?

— Разумеется.

— Ну, что еще? — спросил Верховный, поскольку комендант мялся, переступая с ноги на ногу.

— Как быть с телом? Отправить грузом 200 в Минеральные воды?..

При словах «грузом 200» по лицу Святейшего пробежала судорога.

— Это лишнее, — произнес он. — Пусть похоронят здесь, на местном мусульманском кладбище, в отрогах Гиндукуша. Он все-таки был мусульманин, и умер он, что ни говори, мусульманином.

* * *

Случилось так, что книга, подаренная Матейченкову, увлекла генерала. Когда была возможность, он брал ее с собой. Если выдавалась свободная минутка — с увлечением читал. Это была для него, признаться, совершенно новая информация.

Поздним вечером вернулся он в свой номер. Сел к столу, раскрыл наугад книгу. «В мой день», — сказал Владимир Семенов. Стоп! А где, как не в православном календаре искать ответ на этот вопрос!? Карачаевцы считают его своим, но ведь Семенов — наполовину русский!

— Чай подать, товарищ генерал? — спросил сквозь дверь дежурный, осторожно постучав.

— Есть готовый?

— Да, только что заварили.

— Тащи.

— Есть тащить.

— И себя не забудь.

Матейченкову не хотелось возиться с электрочайником: он был весь во власти захватившей его идеи.

Сначала рассеянно полистал книгу, начиная с первых страниц. Дни различных святых… Сведения о великих подвижниках, о деятелях истории и тех выдающихся деятелях, которых церковь впоследствии канонизировала, причислив к лику святых… То, о чем он, к сожалению, и слыхом не слыхивал ни в школе, ни в высшем учебном заведении.

Перед ним проходил хоровод ныне мало употребляемых, а то и вовсе неизвестных ему имен, мелькали разные Агафоны, Аглаи, Анемподисты… Подробно объяснялось, какой святой и кому именно является покровителем. Где и когда совершил он свой подвиг за веру.

Перевернул с полсотни страниц и узнал, что святой Николай Угодник — покровитель моряков и рыбаков. Припомнилось, как когда-то, когда был в командировке на Байкале, один местный поэт прочитал ему стихи, где были строчки:

Култук — исправный работник,

Без роздыха дует, дюж.

Трудись, Никола Угодник,

Спаситель рыбацких душ!

…Что же такое култук? Да, ветер такой байкальский…Там существуют десятки ветров… Нет, так дело не пойдет, он и за всю ночь книгу не одолеет, на нее и годы могут уйти.

Нужна система. Танцевать надо от печки. Семенова зовут Владимир. Значит, с этого имени и начнем.

Таких дней в календаре, увы, оказалось слишком много. Имя Владимир на Руси было достаточно популярным, начиная с Владимира — Ясное Солнышко.

После глотка горячего, отдающего древесным дымком чая пришло внезапное озарение.

«Как это мне сразу в голову не пришло? Сейчас — начало сентября. Самое вероятное время инаугурации, намеченной Семеновым, — пожалуй, середина либо конец сентября. Значит, среди этих дней и необходимо порыться».

…Дежурный еще не раз приносил ему чай: персонал гостиницы любил Матейченкова. Когда он в последний раз доставил чай в металлическом подстаканнике и осторожно притворил за собой дверь, ему почудился за ней негромкий возглас генерала:

— Привет, сэр Исаак Ньютон!

Дежурный замер. Может, почудилось? Ведь генерал в номере один. Какой еще Исаак мог объявиться в комнате? Или, в самом деле, показалось? Решил было заглянуть в дверь, но передумал. Лезть начальству на глаза зазря — последнее дело.

Дежурный протопал по коридору в дежурку, на всякий случай снова поставил закопченный чайник на плиту. Пускай покипит, авось еще потребуется. Генерал чай уважает.

Матейченков лихорадочно перелистывал страницы календаря, проштудировал весь сентябрь. Ну не было на них ни одного Владимира, хотя бы самого завалящего, хоть убей!

Хотя, вот! Может быть это? Он впился глазами в текст: СЕМЕНОВ ДЕНЬ. Быть может, именно на этот день намекал Владимир Семенов, когда говорил о своем дне?

Вскоре Матейченков убедился методом исключения: да, именно так. Другой возможности просто не остается.

Матейченков не стал прыгать по номеру и кричать, подобно известному историческому примеру, «Ай да Иван, ай да молодец!», тем более, что в комнате как раз был дежурный, который принес чай. Он лишь дождался, когда последний выйдет, и вполголоса поприветствовал дух сэра Исаака Ньютона, который, безусловно, помог решить ему нехилую задачку со многими неизвестными.

Неизвестно почему, генерал был уверен, что решил задачу правильно.

* * *

Да, именно на 14 сентября, вопреки желанию федерального центра, Владимир Семенов тайно назначил свою торжественную инаугурацию. Подготовку к ней он развернул с большой помпой и одновременно основательностью.