Психология в кино - Татьяна Салахиева-Талал

Если обобщить все описанное выше, то в структуре нарциссических историй есть часто повторяющиеся элементы:

1. Конфликт между реальным «Я» и идеальным «Я», который в процессе прогрессии усложнений приводит ко все большему расщеплению между жизнью, олицетворяющий внешний идеальный фасад, и жизнью, олицетворяющей настоящие чувства и истинные потребности;

2. Конфликт героя часто выглядит как выбор между успехом и отношениями и/или между автономией (независимостью) и принадлежностью к чему-то большему;

3. Процесс трансформации нарциссического героя часто заключается в высвобождении его спонтанности, живости и непосредственности, которые в начале сюжета заперты в жестких рамках безупречности, внешней невозмутимости и высокого контроля (эготизм – основной механизм прерывания контакта в нарциссическом поле). Спонтанные чувства и порывы, как правило, проявляет кто-то из системы персонажей, ближе к финалу прорывают плотину нарциссических защит и разворачиваются во всей полноте;

4. Арки героя нарциссических историй встречаются в разных конфигурациях: превращение из зажатого невротика в яркого успешного героя; из холодного нарцисса – в теплого человечного героя, выбирающего отношения: от патологического нарциссизма к трагической развязке; от патологического нарциссизма к торжеству нарциссических ценностей и др.;

5. В системе персонажей часто есть нарциссический родитель – либо реальный, либо символический, в лице Наставника, начальника, партнера и т. д.;

6. Нарциссические истории могут быть рассказаны на невротическом уровне (классическая невротическая арка по пятислойной модели невроза) или на пограничном и психотическом (чаще в жанре триллера) уровнях.

Если раньше нарциссические ценности пропагандировались как жизненные цели, приносящие счастье и удовлетворение, то в последние десятилетия общество все больше разочаровывается в образе идеальной яркой жизни, за фасадом которой обнаруживаются одиночество, пустота, бессмысленность и депрессия. Соответственно в кино все чаще встречаются истории, которые развенчивают нарциссические идеалы, показывая драму, разворачивающуюся за безупречным фасадом.

Как уже упоминалось в главе 3, всплеск популярности пограничного героя в кино начался в 1970-е гг. – в период, который социологи называют «пограничным обществом». Большинство героев Нового Голливуда относятся к пограничному типу, в России же бум кино с пограничным героем пришелся на 1990-е гг. Этот тип героя все чаще встречается в фильмах в последние годы, поскольку он выражает характерную для сегодняшнего мира турбулентность фона и неоднозначность, многослойность, комплексность ценностных моделей современного общества. Такой герой чаще становится протагонистом в авторском кино, чем в жанровом, поскольку устойчивая идентификация с ним – очень сложная задача. Тем не менее мода на неоднозначного, «плохого» героя в последние годы начинает распространяться и на жанровые фильмы.

Итак, что же из себя представляет пограничная структура опыта?

Раньше считалось, что пограничное состояние – переходное между невротическим и психотическим уровнями, однако в 1970-е гг. стали выделять специфическую структуру пограничного расстройства.

Отто Кернберг – психоаналитик, внесший значительный вклад в разработку терапии клиентов с пограничным расстройством, – определяет этот тип опыта как страдание из-за невозможности интегрировать разные части себя и других. Согласно Кернбергу, пограничная организация личности может быть и истерической, и нарциссической, и шизоидной, и др. Обратите внимание, что Кернберг говорит о «пограничной организации личности», в отличие от «пограничного расстройства», которое используется в психиатрических классификаторах.

Пожалуй, главное слово, которым можно охарактеризовать человека с пограничной структурой опыта, – это нестабильность: идентичности, отношений, эмоционального фона, восприятия мира в целом. Жизнь такого человека сопровождается мучительными перепадами эмоций, проблемами в отношениях, внутренними противоречиями, саморазрушением, различными формами суицидального поведения, помимо прямых попыток суицида, включающих употребление алкоголя, наркотиков, анорексию/булимию, опасную езду, уличные драки и пр.

Если обратиться к симптомам пограничного расстройства, то, согласно американскому классификатору психических расстройств DSM-5, для его диагностики необходимо, помимо общих критериев расстройств, как минимум пять из нижеперечисленных признаков.

1. Склонность прилагать чрезмерные усилия, чтобы избежать реальной или воображаемой участи быть покинутым.

2. Склонность вовлекаться в интенсивные, напряженные и нестабильные отношения, характеризующиеся чередованием крайностей – идеализации и обесценивания.

3. Расстройство идентичности: заметная неустойчивость образа или чувства «Я».

4. Импульсивность, проявляющаяся как минимум в двух сферах, которые предполагают причинение себе вреда (например, трата денег, сексуальное поведение, злоупотребление психоактивными веществами, нарушение правил дорожного движения, систематическое переедание).

5. Рецидивирующее суицидальное поведение, намеки или угрозы самоубийства, акты самоповреждения.

6. Аффективная неустойчивость, переменчивое настроение (например, периоды интенсивной дисфории, раздражительности или тревоги, обычно продолжающиеся в течение нескольких часов и лишь изредка нескольких дней и больше).

7. Постоянное чувство опустошенности.

8. Неадекватные проявления сильного гнева или трудности, связанные с необходимостью контролировать гнев (например, частые случаи проявления раздражительности, постоянный гнев, повторяющиеся драки).

9. Преходящие вызываемые стрессом параноидные идеи или выраженные диссоциативные симптомы[34].

Если выйти за узкие рамки диагноза «пограничное расстройство» и посмотреть шире на пограничную феноменологию, то ее легко обнаружить в разных пластах человеческого опыта. Например, многим из нас знаком пограничный опыт по подростковому возрасту (с его турбулентностью, категоричностью, непримиримостью, непониманием собственной идентичности, нестабильными отношениями), а также по тяжелым жизненным периодам, внезапно и необратимо нарушающим привычный стабильный жизненный фон (смерть близкого; катастрофы или стихийные бедствия, когда мир действительно активно вторгается в жизнь человека, и пр.).

Период влюбленности тоже часто бывает пограничным опытом: мы стремимся к слиянию с партнером, мы одержимы им, весь мир перестает существовать, и мы испытываем дикую смесь надежды и постоянной тревоги. Нас штормит, все ненадежно и шатко, и мы боимся отвержения и того, что все может закончиться в любой момент. Мы с тревогой и нетерпением ждем ответа на наши сообщения и придумываем себе бог весть что, если наш возлюбленный не берет трубку. Словом, мы существуем в очень турбулентном фоне, и нам нужно постоянно тестировать реальность наших отношений: все еще в силе? мы еще вместе? а сейчас? а теперь?