Валентинов день - Джейн Фэйзер

Вопрос о том, куда они попали, остался без ответа, и Эмма взбежала по короткой лесенке на берег. От воды вилась обрамленная деревьями мощеная дорожка. Ее освещали фонари, укрепленные через равные расстояния, а в конце располагалось низкое оштукатуренное каменное здание. Во всех окнах горел свет, образуя на газоне золотистую арку.

— Как мило! — невольно воскликнула Эмма. — Какое чудесное место!

Аласдэр расплатился с гребцами и подошел к ней.

— Рад угодить, мэм. — Он улыбнулся и погладил ее по щеке затянутым в перчатку пальцем. — Войдем внутрь, а то становится прохладно. — Он взял невесту за руку и переплел ее пальцы со своими.

В открытых дверях их встретила служанка и присела в реверансе.

— Все, как вы приказали, сэр. Если потребуется что-то еще, вам стоит только позвонить.

— Спасибо. — Аласдэр снова взял Эмму за руку и повел по мощенному плиткой полу к расположенной в глубине вестибюля лестнице. Они поднялись на один пролет и повернули в коридор.

Эмма чувствовала себя заинтригованной. Она прикинула, что лодка привезла их куда-нибудь в окрестности деревушки Челси. Но почему Аласдэр расплатился с гребцами? Быть может, им предстояло вернуться в город по суше? Наверное, он решил, что плыть по воде уже холодно.

Аласдэр открыл дверь в конце коридора и отступил в сторону. Эмма вошла в большую угловую комнату, расположенные с обеих сторон окна были затянуты тяжелыми бархатными шторами. За каминной решеткой горели дрова. По отполированному до блеска полу были разбросаны расшитые коврики. Большую часть комнаты занимала огромная с четырьмя столбиками кровать.

Эмма вопросительно посмотрела на Аласдэра.

— Это после, — ответил он и потянулся, чтобы снять с нее накидку. — Сначала поужинаем. — И показал на придвинутый к камину столик с откидными крышками и пару резных деревянных кресел.

Стол был сервирован серебром и хрустальными бокалами. В оловянных подсвечниках сияли две восковые свечи. В теплом воздухе носился аромат лаванды, розовых лепестков и яблоневого цвета. Эмма поискала глазами, откуда исходит чудесный запах, и заметила над камином медленно кипевший на подставке сосуд.

Вся обстановка была такой чувственной. Казалось, эта ароматная, томная комната существует в особом времени и пространстве. Никаких звуков извне, никакого намека на то, что в мире есть кто-нибудь еще, кроме них.

Эмма повернулась и подняла глаза на Аласдэра. Он смотрел на нее и улыбался. Ее накидка все еще была перекинута у него через руку, но вот он бросил ее на скамью у окна. Разделся сам, потом подошел к буфету у дальней стены.

Эмма неотрывно следила за ним. На буфете были приготовлены закуски: большое серебряное блюдо с устрицами — серые, шероховатые скорлупки приобрели опаловый оттенок там, где были сдобрены терпким лимонным соком; перепела с садовой лавандой, ярко-красный лангуст под шафранным соусом, нежное пюре из зеленого горошка. Праздник для глаз и радость для ценителей деликатесов!

Аласдэр открыл бутылку с шампанским и, вытащив из горлышка пробку, направил в чашу пенящуюся, пшеничного цвета струю. До этого Эмма не замечала чаши, но теперь с восторгом приняла ее от Аласдэра — резной серебряный кубок с двумя ручками, украшенный изумрудами и сапфирами.

— Замечательная чаша. — Аласдэр улыбнулся, видя восхищение Эммы.

— Откуда она?

— Из Норвегии. Кажется, двенадцатый век. Реликвия нашей семьи в течение многих поколений.

Девушка пила шипучий напиток и чувствовала, как лопаются на языке пузырьки, словно спелые ягодки. Шампанское показалось ей необычным. Аласдэр пил с другой стороны и смотрел ей в глаза поверх края чаши.

— Любовным сосудом пользуются только в особенных случаях, — проговорил он и снова поднес чашу к губам Эммы. — Нам надо выпить все до дна.

Эмма сделала новый глоток. Они пили по очереди, пока Аласдэр не предложил:

— Держи теперь сама. Посмотри, какая она красивая внутри.

Эмма послушалась и заглянула в чашу. Внутренние грани драгоценных камней мерцали тусклым светом, как запятнанное окно в сумрачный день. На дне осталось немного шампанского, но под ним что-то ярко искрилось. Девушка наклонила сосуд и услышала негромкое позвякивание.

Она осторожно опустила пальцы в шампанское и выудила золотое кольцо, покрытое гравировкой. В него были вделаны сапфиры самого глубокого темно-синего цвета.

Не зная, что сказать или как поступить, она подняла глаза на Аласдэра.

— Ты знаешь, какой сегодня день, Эмма? — Он отобрал у нее кольцо.

— Вторник. — Девушка явно удивилась вопросу.

Аласдэр взял ее руку, с минуту подержал и с шутливым упреком покачал головой.

— День святого Валентина. Еще недавно ты, кажется, решила, что этот день станет для тебя очень важным. Неужели забыла?

— Похоже, я добилась всего, чего хотела, — тихо ответила Эмма.

Аласдэр надел ей на палец кольцо.

— Мужа и любовника на все времена? Или я ошибаюсь?

— Сам знаешь, что прав. — Она подержала руку на свету. Сапфиры всегда были ее любимыми камнями. А от красоты этих захватывало дух. — На этот раз я не ожидала кольца, — с грустью заметила она. — Ведь то, первое, я швырнула тебе в лицо.

— Надеюсь, на этот раз тебе не представится случая так поступить. — Он полез в карман сюртука и извлек небольшой пергаментный свиток. — Вот договор и свадебное кольцо. Здешний пастор будет ждать нас утром. А пока… — Он взял Эмму за подбородок, глядя на нее и серьезно, и восхищенно. — Пока, моя радость, мы проведем время в спальне. И я постараюсь, чтобы к утру сил у тебя осталось только на то, чтобы доплестись до алтаря и пробормотать ответы священнику. И на этот раз никакого бегства в Италию!

— Оно не потребуется. — Эмма твердо посмотрела ему в глаза.

Аласдэр кивнул.

— День святого Валентина, — пробормотал он. — Есть что-то глубоко символичное в том, что ночь накануне венчания мы проведем в объятиях святого покровителя влюбленных.

— Хочешь сказать, что его покровительство предотвратит будущие несчастья?

— Лишняя помощь никогда не помешает. — Аласдэр подошел к буфету, извлек из раковины устрицу и протянул Эмме. — Открой рот.

Эмма повиновалась и проглотила устрицу. Холодный, отдающий рыбой и ароматом моря кусочек проскользнул в горло.

— Похоже, мне не нужны возбуждающие средства.

Аласдэр забрал у нее любовную чашу.

— Ужин, наверное, подождет. — Он взял Эмму за руки, крепко прижал к себе и рухнул вместе с ней на кровать. Склонился над девушкой, привстав на локтях, и посмотрел ей в глаза. — Боже, как ты красива, Эмма! Я ужасно тебя хочу.

— Тогда возьми, — озорно улыбнулась она, — я вся ваша, сэр. — И жестом шутливой покорности раскинула на одеяле руки. — Только не рви платье. Иначе перед алтарем мне придется стоять в рубашке.