Красная королева - Хуан Гомес-Хурадо

Ну ладно.

За углом припаркован белый фургон без опознавательных знаков. Внутри него – отдел по борьбе с похищениями и вымогательствами в полном составе. Парра решил задействовать всех.

Тут Клео, самая мужиковатая в их команде, потому что она единственная женщина и постоянно пытается всем доказать, что можно быть матерью и одновременно крутой теткой.

Тут Оканья, самый смышленый из всех. За словом в карман не полезет. Лучший переговорщик Парры.

Тут Хиральдес, старичок под пятьдесят, и тем не менее он еще им всем фору даст. Этакий Мигель Риос[49] с пистолетом.

Тут Посуэло, совсем еще сопляк, только что закончил академию, зеленый, как оливка, но со стальными яйцами.

Тут Сервера, самый задиристый, сидит, трогает нос и трет десны. Видать, принял кокса. Парре это очень, очень не нравится. Работа в полиции – дело серьезное. Парра думает, не сказать ли ему, чтоб убирался вон. Но это может негативно сказаться на боевом духе команды. Ладно, объявит потом ему строгий выговор. Все нужно делать правильно.

Ну и конечно, тут капрал Санхуан, его помощник, его правая рука. Всегда при нем. Тот еще подхалим.

Они обмениваются оскорблениями, смеются, жуют жвачку, стучат ногами по полу. Снова обмениваются оскорблениями. Это их секретный язык. Они так своеобразно выражают любовь друг к другу.

Парра их безумно любит. Всех. Ведь они его команда, черт возьми. Его семья. Плоть от плоти, кровь от крови. Он бы жизнь за них отдал, а они за него.

Все выжидающе смотрят на Парру. Ждут приказа.

Пока еще рано. Сначала нужно удостовериться, что рядом нет ничего подозрительного. Сиксто, восьмой участник команды, сейчас обходит квартал. Он взял с собой собаку из дома. Просто обычный человек, выгуливающий своего лабрадора после рабочего дня. Обычная одежда. Шорты, футболка, кроссовки. Ничем не примечательный житель района Лусеро[50].

Сиксто потребуется минут десять-пятнадцать, чтобы обойти квартал. Вверх по улице Сан-Фульхенсио, поворот, вниз по улице Сан-Кануто и обратно в фургон. Как только он подтвердит, что все в порядке, можно будет начинать операцию.

Парра думает, что бы такого сказать своей команде, перед тем как они выйдут из фургона. Надо бы придумать какую-нибудь яркую, вдохновляющую фразу.

Но в голову ничего не лезет.

Зато, небось, сегодня ночью она сама придумается, со вздохом думает Парра. Как пить дать. Лучшие фразы…

Карла постоянно зовет Сандру. Сначала шепотом. Произносит ее имя, считает до тридцати и снова зовет ее.

Затем постепенно все громче и громче, и под конец, охваченная отчаянием, она выкрикивает имя Сандры во все горло, исступленно колотя ладонями по стене. Но в ответ она получает лишь три удара по металлической двери – жуткий лязг, разрывающий барабанные перепонки и заставляющий ее забиться в противоположный угол, в слезах и соплях.

Однако спустя несколько секунд или, возможно, часов, Сандра все-таки отвечает.

– Я же говорила тебе, он не хочет, чтобы мы разговаривали. Ты его разозлила.

На этот раз не отвечает Карла. Она всхлипывает, поджав под себя ноги и закрыв лицо руками.

Новые границы ее пространства – расстояние от согнутых рук до груди. И в этих нескольких сантиметрах она находит утешение.

– Сейчас он ушел, – говорит Сандра. – Но как только я скажу, что он вернулся, ты должна будешь замолчать. Так надо.

Карла трет глаза кончиками пальцев, хлюпает носом.

– Мне плевать. Пусть убьет меня, и дело с концом.

– Я так и знала, что ты это скажешь.

Карла оттягивает порванное платье, поправляет лямку бюстгальтера.

– Что ты имеешь в виду?

Сандра немного медлит с ответом.

– Ну, это в твоем стиле.

– Что значит «в моем стиле»? В каком еще стиле? – резко отвечает Карла.

По ту сторону стены – тягостное молчание.

– Сандра?

– Если будешь отвечать мне в таком тоне, нам лучше вообще больше не разговаривать. У меня и так проблем хватает.

Ушам своим не верю. Мы в руках у долбаного психопата, а эту бабу, видите ли, не устраивает мой тон, думает Карла.

Но она молчит. Она не хочет настраивать Сандру против себя. Не хочет остаться одна. Потому что ничего не может быть хуже, чем умереть в одиночестве в этой темноте.

Возможно, Сандра не слишком умна. А возможно, ее просто переполняет отчаяние от того, что происходит.

Так и меня тоже, черт возьми.

Но сейчас Карле приходится держать себя в руках.

– Извини, если мой тон тебя обидел.

– Ладно, – отвечает Сандра спустя некоторое время. – Для тебя он, наверно, нормальный.

– В каком смысле?

– Думаю, ты не привыкла просить прощения. Ведь ты богата, и все такое.

Карла делает глубокий вдох.

– Это он тебе сказал?

Это хорошая новость. Если Эсекиэль знает, кто она, значит, ему что-то нужно. Что-то не связанное с ее телом.

– Он сравнивал меня с тобой. Он сказал, что ты, в отличие от меня, важная персона. Может, поэтому он к тебе и не заходит. Ведь для этого у него есть я.

Карла медленно сглатывает, пытаясь подобрать слова.

– Сандра, я…

И замолкает. Она не может ответить на то, что ей только что сказала Сандра. Это просто-напросто невозможно.

Потому что она тоже так думает.

Потому что это правда.

Карла – наследница самого богатого человека на свете.

А Сандра – водитель такси.

Может, конечно, в «Твиттере» кто-нибудь с возмущением заявит, что их жизни равноценны. Но здесь, в логове убийцы, в непроглядной темноте, это утверждение ошибочно.

– Мы обе отсюда выберемся, я тебе обещаю, – говорит Карла.

Теперь она понимает причину пассивной враждебности со стороны Сандры. Когда Карла была для нее обычной служащей, они обе были жертвами. Но оказывается, жертвы бывают разными и даже в логове психопата не все равны.

– Не обещай того, чего не можешь выполнить, – говорит Сандра. – Мною он только пользуется. А тебе… тебе уготовлена другая участь.

Карла ждет продолжения фразы, но его не следует.

И в этой жуткой тишине неведения прячутся драконы.

– Какая участь, Сандра? Если ты что-то знаешь, скажи мне. Скажи мне, Сандра, – умоляет Карла.