На крыльях любви - Джилл Шелвис

– Ты слишком много думаешь, – заметил Дэнни.

– Просто не хочу тебя обидеть.

– Поверь, я не собираюсь тебя похищать – всего лишь подвезу.

Рассмеявшись над собственной глупостью, Дайми села в машину. Улыбка Дэнни согревала ее: никогда еще не чувствовала она такого тепла.

– Давно каталась на доске?

Пристегиваясь ремнями безопасности, Дайми покачала головой.

– Я не прихватила с собой купальника.

– А ныряла давно?

Тряхнув волосами, Дайми от души рассмеялась, потому что впервые за весь день была хоть в чем-то уверена:

– Нет, лет сто не ныряла.

– Что ж, отлично!

Какая у него восхитительная улыбка – открытая и по-мальчишески озорная.

Дайми с детства обожала озорников, поэтому, когда Дэнни выруливал с парковки, снова счастливо рассмеялась.

Мел не могла заснуть, и не только потому, что было жарко, хотя теперь, когда на небе сгустились грозовые тучи, духота сделалась просто невыносимой. Насчет своего будущего она могла не тревожиться, поскольку подписала договор аренды, который сейчас лежал на столе.

Тем не менее вся она была во власти беспокойства.

Встав с постели – все равно заснуть не удавалось, – Мел прошла в темную гостиную и, увидев в венецианское окно, что небеса разверзлись и хлынул дождь, обхватила руками поджатые ноги, опустила подбородок на колени и погрузилась в раздумья о том, что узнала сегодня о Салли.

Как можно совместить несовместимое? Мел вспомнила, как Салли учила ее орудовать гаечным ключом, как впервые позволила взять в руки штурвал в полете – а ей тогда было всего тринадцать, – как учила проводить предполетную проверку. Она всегда твердила, что очень важно ничего не упустить, и никогда не скупилась на объяснения… Под руководством Салли Мел впервые в жизни посадила самолет, и тогда она, взъерошив ей волосы, похвалила: «Отличная работа, девочка! Ты прирожденный пилот, как и я».

Мел вспомнила, как Салли со слезами на глазах крепко обняла ее, после того как ей вручили летное свидетельство, и сказала: «Оставайся собой, оставайся такой, какая ты есть!» – а она ответила: «Но я хочу быть такой, как ты». Салли в ответ лишь покачала грустно головой…

Господи, как тяжело! Мел вздохнула раз, другой… но в груди по-прежнему щемило, глаза жгло от невыплаканных слез. Проклятье! Как можно лелеять эти милые сердцу воспоминания, зная, что Салли – преступница, которая причинила столько горя ни в чем не повинным людям?

Мел решила больше не плакать, потому что утром уже пролила столько слез, что хватит до конца жизни. Она бы умерла с горя, но Бо вернул ее к жизни. Как ему это удается – приводить в порядок все и всех?

Мел привыкла думать о себе как о рабочей лошадке, но теперь начала прозревать. Оказывается, жизнь – это не только работа, но и множество самых разных чудесных вещей, которые ей только предстоит для себя открыть. И, что бы ни случилось, она будет счастлива.

Однако внутренний голосок все время задавал вопрос: что произойдет, если Бо захочет остаться в Норт-Бич? В ее жизни будут не только самолеты, но и мужчина… любовь.

От этой мысли сердце ее так забухало, что стало страшно, и в ту же минуту раздался тихий стук в дверь, отчего Мел испугалась еще сильнее.

– Дайми?

– Не угадала.

Бо.

Мел аж встрепенулась при звуках такого знакомого, такого родного голоса. Ее душа рвалась ему навстречу: распахнуть бы дверь, броситься на шею, – но Мел только прижалась к двери лбом и сказала себе, что когда-нибудь все равно придется отказаться от Бо, поэтому чем скорее, тем лучше. И ей почти удалось устоять, если бы он не постучал снова.

Мел закрыла глаза. «Сопротивляйся! Ты можешь!..»

Она должна это сделать, потому что ее чувства не ограничивались желанием физической близости. Ее тоску не утолить еще одной мимолетной встречей ради секса, пусть даже и потрясающего, потому что Бо не сможет – да и не захочет – предложить ей больше, поскольку все равно уедет.

К черту! Неужели мало разочарований выпало на ее долю?

Во входную дверь больше не стучали, и Мел вздохнула, как ей показалось, с облегчением, но вздох буквально застрял в горле, когда вновь раздался стук, на сей раз в заднюю дверь.

Она увидела его сквозь стекло. Молния осветила лицо и глаза, в которых ей виделись такие тайны, о существовании которых она и не подозревала.

– Мел!

Она смотрела на него и лишь качала головой, ощущая себя очень слабой и совершенно беззащитной.

– Открой. – Его раскрытая ладонь легла на стекло. – Пожалуйста!

Черт! Его низкий хрипловатый голос, манера растягивать слова на австралийский манер действовали на нее безотказно, поэтому она распахнула дверь, не в силах сопротивляться, и поспешила вернуться в гостиную, на свое место у окна.

Опершись руками о подоконник, Мел уставилась в черноту ночи в тревожном напряжении из-за стоявшего за спиной мужчины, который молча ждал в темноте гостиной.

Пол скрипнул, когда он подошел ближе, все так же ни слова не говоря. Вокруг Мел воздух сгустился, потрескивая разрядами. Она едва могла дышать.

Ни он, ни она еще не произнесли ни звука.

Дождь пошел с новой силой, струи хлестали по стеклу, и Бо был уже рядом: она его чувствовала, – хотя и двигался он абсолютно бесшумно.

«Уходи. Пожалуйста, уходи! Нет! Останься…»

Голова и тело явно затеяли игру «кто кого», и это выбивало Мел из равновесия.

– Бо, я не могу…

– А я ни о чем тебя и не просил.

Его голос хоть и доносился из темноты, словно отделенный от тела, но он был близко, как всегда близко. Наверное, если бы даже впала в кому, Мел, стоило заслышать этот низкий сочный голос, приправленный австралийским акцентом, очнулась бы к жизни… и к зову плоти.

Не глядя на Бо, Мел прижалась лбом к оконному стеклу, стараясь не смотреть на отражение Бо: это опаснее, чем запустить руку в пакет с пончиками, – потому что сопротивление невозможно.

Может, все-таки взять один, этот такой вредный для здоровья пончик?

А лучше – несколько.

Если она сейчас обернется, а он заговорит, ей грозит непроизвольное самовозгорание.

Стоя у Мел за спиной, Бо коснулся ее волос.

О боже, как он близко! Так близко, что Мел почувствовала тепло его тела, его дыхание на своем виске.

– Мел…

– Уже поздно, – шепнула она, не отстраняясь от холодного стекла.

– Понимаю. Просто не мог уснуть – лежал в постели и рассматривал потолок.

Его слова вызвали у нее улыбку.