Дредноут - Чери Прист

— Я скажу, что думаю, миссис Линч, — ответил капитан. — Все это время поговаривали, что вы заодно с техасцем. Я попытался взглянуть с другой стороны…

Не дожидаясь, когда он сформулирует обвинение, Мерси выпалила:

— Я из Вирджинии. Работала в Робертсоновском госпитале в Ричмонде. И это единственное, в чем я вам когда-либо солгала. Мой муж — Филипп Линч, он умер в лагере Андерсонвилль, а я еду повидаться с отцом. — Они сидели рядом, но девушка переместилась, чтобы смотреть в лицо капитану. — Со мной дело обстоит точно так же, как с мистером Корманом. Нам просто нужно попасть на запад. Никто из нас не сделал бы ничего, что задержало бы поезд или нанесло ему вред. И никто из нас никак не связан со шпионажем.

Слова медсестры повисли в черноте ночного воздуха. Троица молчала, постепенно осознавая, что никто больше не стреляет, разве только где-то вдалеке. Это означало лишь одно — враг отступает.

Они одновременно встали, бросились к выходящим на юг окнам и прижались к стеклам — тем, которые уцелели. И Мерси с искренним облегчением воскликнула:

— Смотрите, они уходят!

— Слава богу, — кивнул Корман и повернулся к капитану: — Вы, и я, и она… — он показал на Мерси, — мы все теперь в одной команде.

— Почему это? — не понял офицер.

— Потому что каждого из нас кто-то предал. Знаю, мое слово немного значит, но позвольте сказать вот что: я знаком с одним из-тех парней, что участвовали в первом налете, который ни к чему не привел. Они были просто разведчики, и вам это известно не хуже, чем мне. Но я послал ему телеграмму из Топики, пытаясь разобраться, что происходит, и надеюсь в Денвере получить ответ. Я рассказал это вам в знак добрых намерений и собираюсь предупредить парня, чтобы поезд оставили в покое.

— И все-таки, зачем вам это?

Рейнджер скрежетнул зубами:

— Все, что мне нужно, это добраться до Солт-Лейк-Сити. Этот поезд доставит меня туда быстрее любого другого, и в моих интересах позаботиться о том, чтобы он в пути не развалился на части. Не глупи, приятель. Я пытаюсь помочь.

Мужчины мерили взглядами друг друга, пока не вмешалась Мерси:

— Слушайте, парни. У всех нас, Господних созданий, есть тут работа, и все мы ходим попасть на запад и заняться своими делами. Но, мне кажется, нужно подумать немного и об одном чужом деле.

— Что вы имеете в виду? — спросил капитан.

— Я имею в виду: мы должны выяснить, что там, в конце поезда? Потому что это секрет побольше и поважнее нескольких тонн золота и целой кипы дарственных на землю, — как бы небрежно добавила она, — а мистер Пардью — последний человек на земле, которому я доверила бы ответственность за такую тайну.

— Вы предлагаете мне ослушаться приказа.

— Вы подтолкнули Сайреса Берри поступить так же, — возразила девушка, — когда послали его в хвост. Вам хотелось знать, но разобраться вы боялись. Но что бы там ни было, Пардью готов за это убить — и, уверена, убивает не просто так, а согласно чьим-то распоряжениям. Он любой ценой должен доставить свое сокровище в Бойсе.

С исчезновением барабанящих по обшивке пуль поезд замедлил ход, перейдя с головокружительной скорости на обычную. Он, конечно, не тащился, но и не мчался так, что двигатель пожирал все топливо, которое мог сжечь, — до последней капли. Тишину пустого пассажирского вагона нарушал лишь назойливый свист врывающегося в разбитые окна вихря.

Но вдалеке — в такой дали, что едва ли они разглядели бы там что-либо, даже если бы светило солнце, — вдоль линии горизонта скользила крохотная мерцающая точка. И из этой дали ледяной ветер прерий принес эхо долгого, монотонного звука — точно один поезд взывал к другому.

— Что это? — спросила Мерси, показав пальцем, хотя все они смотрели туда, на одну светящуюся точку в милях и милях отсюда, катящуюся, точно гладкий мраморный шарик, по какому-то другому пути.

Горацио Корман поправил шляпу, нахлобучив ее поглубже на голову, чтобы не сорвал ветер, и сказал:

— Если мне будет позволено, миссис Линч, я сказал бы, что это, вероятно, «Шенандоа».

«Дредноут» прибыл в Денвер на следующее утро, рано-рано, и задержался там на несколько часов, встав на ремонт. Большинство пассажиров высадились с бранью и со слезами.

Союз принес извинения и выдал расписки, гарантирующие места в других поездах, которые доставят пассажиров к пунктам назначения. Из всех пассажиров вагона Мерси остались лишь Теодора Клэй и ее неукротимая тетушка Норин Баттерфилд; из прочих присутствовавших при нападении «корзинок для мяса» лишь дюжина решилась продержаться до конца. Как следствие, железнодорожная служба отцепила от состава четыре опустевших спальных вагона, не тронув лишь три, где разместились солдаты и горстка наиболее смелых пассажиров.

Решившиеся остаться сидели в поезде, пока шел ремонт, поскольку капитан заявил, что они должны отправиться немедленно, как только завершатся работы. Единственным исключением был Горацио Корман, который покинул свой вагон с молчаливого разрешения капитана, к великому удивлению и тревоге прочих военнослужащих.

Пардью все так же прятался в вагоне-ресторане, где он уже практически жил. Как и прочие пассажиры, он остался на борту, пока денверские мастера стеклили окна, пополняли боеприпасы, наполняли котлы и латали самые заметные дыры, оставленные пулями. Он сидел у единственного входа в последний вагон, охраняя его, а в моменты вынужденного отдыха — должен же человек когда-нибудь спать — его сменял первый помощник и правая рука Оскар Хайс. Большинство притязаний на соблюдение порядка, закона и субординации исчерпали себя за последние двадцать четыре часа путешествия, и если Малверин Пардью и изображал когда-то уважение к капитану подразделения, теперь он совершенно перестал притворяться.

Вокруг утихали вскипевшие было страсти, а Теодора Клэй вернулась во второй пассажирский вагон и уселась напротив Мерси, хотя они с тетушкой переместились в купе по другую сторону прохода, благо число пассажиров значительно уменьшилось. Положив руки на колени, крепко стиснув ткань юбки и подавшись вперед, мисс Клэй проговорила:

— Дела становятся все хуже и хуже.

— Угу, — осторожно откликнулась Мерси, поскольку подозревала, что соседка явилась не просто нанести светский визит.

— Я говорила с капитаном, — продолжила та, — и пыталась поговорить с мистером Пардью. Теперь вам уже, должно быть, известно, что он сумасшедший. Слышали, что он застрелил Сайреса Берри?

— Угу.

На лоб Теодоры набежали морщины, потом кожа разгладилась:

— Ах да. Говорят, ваш друг, техасец, был там, когда это случилось. Полагаю, он сообщил вам. Отлично. — Она наконец оставила платье в покое и выпрямилась, размышляя, какой еще информацией нужно поделиться. — В любом случае… относительно мистера Пардью…

— Сумасшедшего…