Человек, который улыбался - Хеннинг Манкелль

– С женщиной по фамилии Карден.

Валландер вспомнил свое первое посещение Фарнхольма.

– Карлен. Анита Карлен, – сказал он.

– Две скаковых лошади. Обе дико дорогие. И жалованье очень даже неплохое. Конюшня маленькая, но к ней пристроена однокомнатная квартирка. Думаю, что София изменит свое мнение о тебе. Такие возможности не каждый день подворачиваются.

– Отлично, – повторил Валландер.

– Через несколько дней она будет звонить, – продолжил Стен. – Правда, возникла небольшая проблема – я не помню, как тебя зовут.

Валландер задумался.

– Рогер Лундин, – не сразу вспомнил он.

– Надо записать, а то опять забуду.

– И мне не помешает… И вот еще что: скажи, чтобы она ни в коем случае не звонила из замка. Пусть звонит из автомата, как ты.

– В ее квартире есть телефон.

– Он может прослушиваться.

Валландер услышал, как Стен тяжело дышит в трубку.

– Ты, по-моему, не в своем уме, – заявил он после паузы.

– Мне бы следовало быть поосторожней и с моим собственным телефоном, – сказал Валландер. – Но наши телефоны постоянно проверяют.

– Слушай, кто этот Альфред Хардерберг? Какое-то чудовище?

– Приветливый, загорелый, улыбчивый парень. К тому же великолепно одевается. Чудовища могут выглядеть по-разному.

Вдруг в разговор вклинились короткие гудки.

– Потом поговорим, – сказал Стен и повесил трубку.

Валландер подумал, не позвонить ли домой Анн Бритт, но решил отложить до завтра. Уже поздно.

Остаток вечера Валландер просидел над папками. Около полуночи он отыскал свой старый, еще школьный, атлас и начал искать разные экзотические места, куда, если верить папкам, протянулись щупальца империи Хардерберга. Глядя на атлас, он впервые наглядно представил себе размах его деятельности. И чем дольше он читал обзор, тем более грызло его сомнение: на правильном ли они пути? Могут же существовать и другие причины гибели двух адвокатов.

В час он лег, думая, почему так долго не дает о себе знать Линда. Собственно, он и сам должен был давным-давно ей позвонить.

Вторник 23 ноября выдался ясным и солнечным.

Валландер позволил себе выспаться. В начале девятого он позвонил на работу и оставил сообщение, что уезжает в Мальмё, после чего провалялся в постели с чашкой кофе до девяти. Потом быстро принял душ и сбежал к машине. Дом, в котором жил отец Лизбет Норин, был в центре, рядом с Треугольником. Он поставил машину в подземном гараже за отелем «Шератон» и ровно в десять нажал кнопку звонка. Открыла женщина приблизительно его возраста, одетая в яркий костюм для джоггинга. Валландер на секунду подумал, что ошибся адресом – по ее голосу он нарисовал себе совершенно иной образ. Еще меньше она соответствовала его довольно негативному представлению о журналистах.

– Это вы полицейский? – весело сказала она. – Я ожидала увидеть бравого офицера в форме.

– Ничем, к сожалению, не могу помочь, – подлаживаясь под ее шутливый тон, сказал Валландер.

Лизбет Норин пригласила его войти. Квартира была старинная, с высоким потолком. Она представила его отцу – тот сидел в кресле-каталке с загипсованной ногой. Валландер обратил внимание, что на коленях у него лежит телефон.

– Я вас узнал, – сказал старик – Несколько лет назад о вас много писали в газетах. Или я вас с кем-то спутал.

– Скорее всего, не спутали, – сказал Валландер.

– Там было что-то о горящей машине на Эландском мосту. Я запомнил, потому что в бытность мою моряком этого моста еще не было.

– Газеты преувеличивают, – уклончиво сказал Валландер.

– О вас писали, как об исключительно хорошем следователе.

– Теперь и я вспомнила, – сказала Лизбет Норин. – И фотографию помню. А вы никогда не участвовали в телевизионных дебатах?

– Упаси бог, – сказал Валландер. – Вы меня с кем-то путаете.

Лизбет Норин, по-видимому, поняла, что ему этот разговор неприятен.

– Давайте посидим в кухне, – предложила она.

Кухня была залита осенним солнцем. На высоком подоконнике среди цветочных горшков дремал, свернувшись клубочком, кот. Она сварила кофе.

– Мои вопросы вряд ли будут конкретными, – сказал Валландер. – Ваши ответы наверняка намного интереснее. Скажем так: мы в Истаде сейчас ведем расследование убийства, возможно, двух убийств. И в ходе следствия у нас появились косвенные подозрения, что каким-то образом эти преступления связаны с нелегальной торговлей человеческими органами. Каким образом и насколько это важно, я пока сказать не могу. Как, к сожалению, не имею права выдавать тайны следствия.

«Боже мой, как я говорю! – с ужасом подумал он. – Почему не сказать все проще, по-человечески? Какая-то пародия на полицейского…»

– Тогда я понимаю, почему Ларс Стрёмберг посоветовал вам обратиться ко мне.

Валландер почувствовал, что она заинтересована.

– Если я правильно понял, вы занимаетесь этой жутковатой проблемой. И если бы вы могли рассказать мне, как обстоят дела, это бы очень нам помогло.

– Это займет целый день, – сказала она, – а может быть, еще и вечер придется прихватить. К тому же вы быстро поймете, что после каждого моего вывода стоит невидимый вопросительный знак. Это глубоко законспирированная отрасль, и я знаю, что только два или три американских журналиста пытаются пролить на нее хоть какой-то свет. В Скандинавии, насколько мне известно, никто, кроме меня, этим не занимается.

– Могу только догадываться, что это рискованно.

– Может быть, но не в Швеции и не для меня, – сказала она. – Но я лично знаю одного из этих американцев. Он поехал в Бразилию, чтобы проверить слухи о подобной организации в Сан-Пауло. Ему не только угрожали, но даже обстреляли такси, на котором он ехал. Немудрено, что первым же рейсом он улетел домой.

– А вы никогда не сталкивались с информацией, что эта деятельность процветает и в Швеции?

– Нет, – сказала она. – А она есть?

– Я просто спросил.

Она молча посмотрела на него, потом наклонилась к нему через стол и тихо сказала:

– Если вы хотите разговаривать, вы должны быть откровенны, – сказала она. – Забудьте, что я журналист. Вам не надо ничего мне платить, вы же полицейский. Но я требую, чтобы вы говорили правду.

– Вы правы, – сказал Валландер. – У нас есть подозрения, правда очень смутные, что и в Швеции этим занимаются. Больше я, к сожалению, сказать не могу.

– Ну вот и хорошо, – сказала она. – Будем считать, что мы друг друга поняли. Но у меня есть еще одно условие. Если такая связь и в самом деле обнаружится, я хочу узнать об этом первой.