Охотник на мафию. Часть 1 - Михаил Васильевич Шелест

Никитенко вскинулся, глубоко вздохнул...

- Вы в своём уме?! – выдохнул он. – Что за бред вы несёте?

- Вот выписки.

Кобелев махнул бумагами с английским текстом.

- Но всё согласовано с вашими коллегами, - пробормотал Никитенко, осев в кресло.

- Не надо нас дурачить, Николай Иванович, - резанул голосом Кобелев. – С тех, кто с вами договаривался, но договаривались, кстати, совершенно о другом, разговор состоится. И у нас тоже есть...

Кобелев скривился.

- Сейчас будете работать только со мной. Завтра к вам подойдут и передадут привет от Вячеслава Ивановича. Слушайте этого человека и исполняйте все его приказы. И... Вы, Николай Иванович, перешли грань, за которой нет иных правил игры, кроме наших. Запомните это. Теперь мы вам не доверяем совсем. Никакой самодеятельности. Или вы выполняете наши приказы, или эти приказы выполняют другие. О разговоре никому не говорите.

Кобелев положил «глушилку» в портфель и вышел из кабинета.

После ухода визитёра Николай Иванович просидел несколько минут, совершенно не шевелясь. Он был опустошён. Его корабль разбился о скалы, а он сидел на берегу и смотрел на бушующие волны. Когда-то похожую картину нарисовал его друг-художник.

На картине был изображён рыбак, сидящий на камне у моря и смотрящий не на море, а от него. Руки моряка безвольно лежали на коленях. За правым плечом на камнях в море лежал парусный баркас с пробоиной в борту, а рядом с рыбаком стоял грустный мальчик лет дести.

Никитенко вспомнил эту картину и из его глаз потекли слёзы. Теперь он абсолютно не знал, что ему делать. Николай Иванович давно увяз в сладкой патоке обещаний «коллег» и бизнес-партнёров, а также в убытках своего предприятия. Из ВБТРФ денежные средства начали выводиться ещё с девяносто второго года. Сначала в АОЗТ «Шельф», потом в ТОО «Супер», потом в иные, отпочковавшиеся от ВБТРФ фирмы и фирмочки. Счёт им Николай Иванович уже потерял.

Предприятие ещё показывало прибыль, но именно «показывало», а не давало. Копилась пеня по налогам, бюджетным и внебюджетным фонтам – к слову, составлявшая один процент в день, - задолженность по заработной плате. И сколько верёвочке не виться, а конец для крупнейшего рыбацкого предприятия на Дальнем Востоке, Николай Иванович уже видел.

На ежегодном собрании акционеров, прошедшем первого января этого года, Николай Иванович едва усидел в кресле президента. И к этому всё и шло, если бы он не пообещал губернатору вложить шесть миллионов долларов в строительство нового городского морга. После подписания соответствующих документов, администрация края проголосовала своим пакетом акций за Никитенко, и иностранный акционер Hermes Imperial Investment остался «с носом». То есть, Лебединец Игорь Петрович, бывший заместитель директора ВБТРФ по капитальному строительству остался «с носом». Его прочили президентом вместо Никитенко. К слову сказать, что и Hermes Imperial Investment оперировала акциями, ранее принадлежавшими Лебединцу...

Николай Иванович понял, что следующего собрания акционеров он может и не пережить. Причём как в переносном, так, возможно, и в прямом смыслах.

- Вызывали, Николай Иванович? - спросила, заглянувшая в дверь Галина Ким.

Николай Иванович поднял глаза на дверь, потом перевёл взгляд на «интерком», и понял, что так и не отключил кнопку вызова секретаря.

- Что с вами, Николай Иванович? Вам плохо? – взволновалась женщина, увидев побагровевшего «шефа». Она вошла в кабинет.

- Галочка, сделай мне корвалолу пожалуйста, - простонал Николай Иванович.

Галина выскочила в приёмную, и через мгновение вернулась с рюмкой характерно пахнущей жидкости.

- Не коньяк, - с сожалением констатировал Николай Иванович, глотая корвалол и отдавая левую руку для замера давления.

* * *

Проснулся Мамаев озабоченным. У него так в последнее время бывало часто. Большая часть мозга отдыхала от бренных дел и занималась восстановлением организма, как, впрочем, ей было и положено, а какая-то часть продолжала мыслительный процесс. Сны, ранее красочные и фантасмогоричные, превратились в обыденное «пересматривание» произошедших событий. И вот эти «произошедшие события» озаботили Мамаева ещё во сне.

- «Как-то легко у меня получилось заинтересовать губернатора своими «стартапами»», - подумал полковник и поморщился.

Словечки, вырывающиеся из памяти Субботина-старшего раздражали Мамаева. Раздражало и то, что Мамаев плохо контролировал его память. Юрий не мог «пролистать» её, как книгу. Очень хотелось, но не моглось. Раздражало Мамаева и то, что хоть он и овладел чужим телом, но ему иногда казалось, что и Субботин-старший тоже в любой момент способен взять над ним контроль.

Откровенно говоря, при попадании в тело друга, Мамаев не заметил живого разума Субботина-младшего. А вот разум Субботина-старшего ощутил сразу. Со временем Мамаев понял, что, скорее всего, разум Субботина-старшего давно поселился в теле... э-э-э... себя самого. Звучало бредово, конечно, но не бредовее переселения души Мамаева в тело друга.

В «своём» рабочем сейфе Юрий нашёл три толстые тетради, заполненные записями-наблюдениями, которые Субботин вёл с восемьдесят первого года. Записи назывались «Путь в «дзэн»», не были зашифрованными и имели пометки в виде штампов «просмотрено» и подписи особистов военного училища.

Однако первый лист третьей тетради датировался девяносто четвёртым годом. Примерно с середины прошлого года в тетради стали появляться записи, описывающие проявление в Субботине второго «я», которое он принимал со страхом, считая признаками шизофрении.

Особенно будоражила Мамаева последняя запись друга, в которой он сообщал, что голос «бога» предупреждает его о встрече с Мамаевым в подворотне и предстоящей перестрелке с другом. Похоже, Субботин-старший знал о событии, пронёс его в своей памяти до самой своей смерти в две тысячи двадцать восьмом году, каким-то образом вернулся в своё тело и попытался изменить ход событий.

- «Однако не удалось, - подумал Мамаев, но тут же вздрогнул. – Почему не удалось. Как раз, таки и удалось. Только не так, как хотел, скорее всего».

Мамаев, в который уже раз, подумал, что духовные поиски Субботина достигли невероятных вершин, если ему удалось перебросить душу и разум друга в своё тело.

- «Интересно, – вдруг подумал Мамаев, - предполагал Субботин, что сам потеряет тело, или нет?» Он вздохнул и, отбросив ненужные мысли, снова вернулся к сегодняшним событиям.

А события были неординарны тем, что Мамаев, по-сути, пересказывал то, что «нашептал» ему Субботин-старший ещё в Сингапуре, где Мамаеву пришлось купить компьютер, установить необходимые программы, и за три дня «спроектировать» краболов. Написать таким же образом бизнес-план было уже «мелочью».

Хотя после этого сущность Субботина-старшего отошла на второй план, Мамаеву очень не понравилось ощущать себя в роли марионетки. Было очень неприятно чувствовать, как ещё недавно полностью подчинявшееся ему