Падшие из ада - Илья Шумей

– Нормально. Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Раны заживут, новое ухо врачи ей вырастят, а вот на то, чтобы затянулись шрамы в душе, потребуется какое-то время, но она справится, – по лицу Александра пробежала болезненная судорога, и он ударил кулаком по подлокотнику, – я никогда себе этого не прощу! Мне не следовало отправлять ее в «Айсберг»! У меня с самого начала имелись подозрения насчет планов Волочина…

– Кто это?

– Полковник Семен Волочин – тот выродок, который организовал захват здания, тот, кто хотел тебя убить. Я до последнего гнал от себя тревожные догадки, и послал Юлю сюда, чтобы выяснить подробности. Все надеялся развеять свои опасения, думал, что ошибаюсь, но оказалось – нет.

– И в чем же состоял его план?

– Продемонстрировать обществу пагубность чрезмерного увлечения Психокоррекцией и заставить людей от нее отказаться. Цель-то сама по себе вполне благая, но вот избранный им способ…

Александр устало провел руками по лицу, на секунду позволив накопившейся усталости проявить себя. Но лишь на секунду. Он вытащил из кармана упаковку «Стимпласта» и прилепил один из аппликаторов себе за ухо. Думается, уже не первый за последние дни.

– Эм-м-м… прошу прощения, но я не совсем понял, – последняя его фраза вызвала у меня легкое замешательство, – Вы считаете, что Психокоррекция вредна!?

– Все хорошо в меру. Передозировка способна любое лекарство превратить в яд. У всякого метода есть своя ограниченная область применимости. Но людям свойственно увлекаться, он способны превратить в фетиш что угодно, любую блажь возвести в ранг культа, – он беспомощно развел руками, – вот ты сам скажи, когда к нам приводят пятилетнего ребенка и просят что-нибудь ему в голове «подкрутить», чтобы он, скажем, перестал ковыряться в носу – это нормально?

– Насколько я помню, Кодекс запрещает пикировать несовершеннолетних.

– Да, но его родителей это не останавливает. Они заполучили в свои руки инструмент, который представляется им универсальным средством от любых проблем. Им кажется, что посещение салона способно устранить любой изъян одним мановением руки, и они готовы прибегать к его услугам по всякому пустяковому поводу.

– Бывает, – кивнул я, – когда мы жили в деревне, я строительный степлер какое-то время также почитал чуть ли не панацеей. Приконопачивал им все подряд, пока отец его у меня не отобрал.

– Вот видишь! А представь, что новомодное увлечение охватило миллионы человек, которые и слышать не хотят никаких разъяснений и уговоров. Они дорвались до снадобья, которое обещает улучшить их жизнь по простому щелчку пальцев, и они горы свернут в своем желании заполучить его.

– Но мне всегда казалось, что Ваша Лига как раз заинтересована в увеличении числа клиентов. Что вас не устраивает?

– Проблема в том, что наши ресурсы не безграничны. Лига оказалась в заложниках собственного успеха. Мы не можем просто взять и расширить свои «производственные площади», построить новый цех или набрать дополнительный персонал. Нас, Корректоров, слишком мало, чтобы удовлетворить растущий вал запросов, и быстро исправить положение невозможно, – Председатель посмотрел на меня оценивающим взглядом, – ты знаешь, что у меня подрастают уже три внебрачных сына? Со старшим из них я уже начал заниматься, но пройдет еще несколько лет, прежде чем он сможет прийти мне на помощь и приступить к работе. А клиенты столько ждать не намерены, им подавай здесь и сейчас.

– Вы всегда можете поднять расценки, чтобы остудить их пыл.

– Ты плохо знаешь человеческую психологию. За ключ, открывающий перед ними ворота Рая, люди готовы платить любую цену, влезать в любые долги, идти на любые преступления. Кроме того, такой ход непременно породит целый вал жуликов и шарлатанов, которые своими действиями будут дискредитировать сам институт Психокоррекции и подрывать наш авторитет.

– Куда ни кинь – всюду клин?

– Именно! Мы сами поставили себе эту «вилку», из которой невозможно выбраться без серьезных издержек. Мы словно оказались на вышедшей из повиновения беговой дорожке, и нам приходится все быстрей перебирать ногами только для того, чтобы не упасть. А потом еще всплыл этот треклятый эффект «отскока»…

– Что еще за напасть такая?

– Долго рассказывать, – Александр недовольно поморщился. Видимо, затронутая тема успела изрядно подпортить ему кровь, – если вкратце, то у прошедшего пикировку человека как бы атрофируются врожденные защитные механизмы, отвечающие за контроль поведения в тех областях, которые теперь регулируются заложенными установками. И в случае сильного стресса, когда наложенные блокировки неожиданно отключаются, он оказывается совершенно беззащитным перед старыми и уже давно позабытыми соблазнами и слабостями. А в результате… да ты и сам видел, что получается в результате.

– То есть… – меня вдруг осенило, – эпидемия всеобщего безумия, охватившая «Айсберг», была связана именно с этим, как Вы сказали, «отскоком»?

– Да, – ответ Александра тяжелым камнем ухнул в омут молчания, – Волочин прекрасно понимал, что несколько тысяч пикированных, заблокированных в здании без света, воды и еды, неизбежно подвергнутся сильному стрессу, который снесет все барьеры в их головах. Он подключился к внутренней системе видеонаблюдения и выкладывал в сеть отснятый материал, который с каждым днем становился все более омерзительным. Настолько, что их просмотр сам по себе мог вызвать массовую эпидемию безумия.

– Зачем? – теперь я знал, кто повинен в наших мучениях, но какой был в том смысл?

– Он хотел открыть людям глаза на опасность Психокоррекции, заставить их отказаться от нее. Во время армейской службы ему случилось самому столкнуться с проявлениями «отскока» у своих подчиненных. Тогда ему изрядно досталось, и с тех пор Волочин стал непримиримым борцом с Лигой. Поначалу он пытался использовать легальные методы – агитацию, работу в парламентском комитете, но, не добившись результата, решил перейти к более радикальным средствам.

– Вы знали о таких… побочных эффектах?

– Дело в том, что после прохождения Психокоррекции должно пройти немалое время, прежде чем изменения в мозгу станут более-менее заметными. А потом, когда все вскрылось, число пикированных исчислялось уже многими миллионами. И что нам было делать?

– Вы даже не попытались что-либо предпринять?

– Какое-то время Лига, действительно, пребывала в полной растерянности, и звучали голоса, призывавшие оставить все как есть, но позже разум и здравый смысл все-таки возобладали. Да, нам пришлось бы многим поступиться, но в противном случае мы рисковали потерять все.

– Лига согласилась свернуть всеобщую пикировку!? – я потрясенно вытаращил на него глаза, – в жизнь не поверю!

– А придется, – Александр невесело усмехнулся, – разумеется, такие вещи одномоментно не делаются. Мы разработали целую программу по постепенному отходу от жесткого регулирования к более гибким методам воздействия, подменяя полноценную Психокоррекцию гомеопатической имитацией, своего рода психоплацебо. Сам знаешь, насколько действенным может быть самовнушение – подчас ничуть не хуже настоящего лекарства.