Изгнанники - Василий Горъ

– Алексей – классный пилот. Однако летать с ним я не буду. Поставь к нему Катьку Бойко – она нравится ему, а он – ей. Пара получится не хуже. А я… кроме тебя я буду летать только с Игорем.

Основной проблемой пары Шмакова – Краузе тоже оказался пилотаж. Летала Валентина несколько хуже, чем предыдущий лидер Вольфа, и частенько запаздывала с пуском торпед. Да, великолепная работа ее второго номера со щитами компенсировала большинство ее ошибок, но постоянные взрывы учебных торпед об их собственные силовые поля здорово действовали мне на нервы. Мне, но не Вольфу:

– Ничего страшного. Потихонечку научится. Нет, ведущим я быть не хочу – щиты я вешаю заметно лучше, чем летаю. И другого напарника – тоже: в паре с Валей мне комфортно. Так что не напрягайся – мы скоро слетаемся.

Единственным звеном, которое могло заниматься по своему плану, оказалось звено Элен и Гарри: летая в паре еще со времен тренировок на Комплексе, они чувствовали друг друга так же, как и я с Иришкой. С полувздоха. И хотя привычка полагаться на наличие в тройке оружейника иногда ощущалась, придираться к ним почти не получалось.

Ну а я на пару с Иришкой действительно чувствовал себя абсолютным оружием – пробить ее щиты не удавалось ни Кощееву, ни Семеновой, ни Вильямс, ни всем шести парам «Беркутов», вместе взятым. Мало того, брать ее машину под контроль было совершенно необязательно – Ира держалась за мной, как приклеенная, и не теряла дюз моего истребителя даже при самых сумасшедших маневрах. Поэтому во время тренировочных боев я занимался исключительно отработкой техники стрельбы из деструктора. Естественно, в безопасном режиме.

Кстати, это устройство оказалось весьма интересной штуковиной: являясь проапгрейженным[45]ГПИ[46], оно было способно выдать «жгут» через исчезающе малый промежуток времени после импульса, выжигающего эмиттеры генераторов защитных полей. То есть первый же выстрел по тому же «Кречету» с дистанции поражения практически всегда заканчивался его «гибелью». Правда, видеть, как разваливаются наши истребители от импульса «жгута», мы, естественно, не могли – в тренировочном режиме эту картинку неплохо заменяла надпись «Цель поражена», появляющаяся на тактическом экране шлема. Впрочем, особой необходимости в более серьезных визуальных эффектах не было – лично мне вполне хватало воспоминаний о результатах боевых стрельб из деструктора, которые я проводил еще на первом, пилотном, образце «Беркута».

Нет, ничего сверхъестественного при этом не происходило – импульс «жгута», направленный на учебную мишень из нескольких десятков наложенных друг на друга бронеплит, прожигал в ней аккуратную дыру диаметром в двести и глубиной в четыре тысячи семьсот двадцать миллиметров. То есть его мощности вполне хватало, чтобы дырявить пилотские кабины истребителей, взрывать двигатели эсминцев или крейсеров и, как выразился Гельмут, «писать всякую хрень на броне линкоров и орбитальных крепостей». Правда, против «Беркутов» деструктор оказался бесполезен: для того чтобы выжечь новые эмиттеры защитных полей, мощности его импульса было недостаточно. Что чрезвычайно радовало моих противников по тренировочным боям.

– Если бы ты мог пользоваться еще и этим чертовым дыроколом, то я бы, наверное, повесился, – проиграв одну из схваток, возмущенно завопил Шварц. – Я не понимаю, как ты летаешь! Я не успеваю среагировать на твои атаки! Я не могу вовремя вывесить щиты и прикрыть свою Демоницу! А так у нас есть хоть какая-то возможность потрепыхаться.

Поэтому еще одним элементом планируемой программы подготовки для всего подразделения являлось изучение матчасти вражеских эсминцев, крейсеров и линкоров. На мой взгляд, в экстремальной ситуации точечные атаки «дыроколом» по броне над топливными магистралями, элеваторами крюйт-камер и узлами коммуникаций могли дать очень неплохой шанс на выживание.

В общем, программа получалась достаточно емкой. Каждый из Демонов обязан был отлетать как минимум час, отрабатывая технику сольного пилотажа. Потом провести десяток тренировочных боев в составе штатного звена. Потратить четыре часа на щитовую подготовку в «Альтернативе» и столько же – на групповые бои.

Последние я планировал проводить против Шестого флота, работающего в полном составе: «Туман» у них получался намного плотнее, чем у Циклопов. Оставшееся после исполнения обязательной программы время можно было тратить по своему усмотрению.

Такой перекос в сторону полетов группой и техники манипулирования щитами я сделал не зря. Раньше в «Тумане» работал только я. И атаковал вражеские построения исключительно группой из пятнадцати-восемнадцати бортов и с Иришкой на щитах. Непрерывная ротация машин в «Карусели», использование МОВов и каверн позволяли проводить в секторах ТВФ минуты по полторы-две. А после каждой такой атаки приходилось отправлять машины к ближайшей рембазе.

Появление новых эмиттеров защитных полей позволяло не обращать никакого внимания на ГПИ. И не вылезать из «Тумана» до последнего «Москита». То есть в принципе, получив «Беркут», каждый из Демонов мог попробовать вломиться во вражескую «защитку». И доблестно там умереть. Почему умереть? Каждая из групп, влетающая в гущу Циклопов, мгновенно становилась мишенью для вражеских торпед. Новые эмиттеры сохраняли возможность работы щитами, но от сосредоточенных взрывов БЧ спасти не могли. Значит, каждой такой группе требовался лидер-пилот, способный контролировать как можно большее число кораблей, и не менее подготовленный щитовик. И если пилотов, способных держать машин двенадцать, у нас было человек шесть, то щитовиков такого же уровня, кроме Орловой, всего два. Шварц и Форд.

Джоуи Маккормик дорос только до десяти, а остальные телепались где-то в районе шести-семи. То есть из двухсот двадцати двух машин, имеющихся в подразделении, с максимальным КПД можно было использовать от силы штук пятьдесят. И это мне здорово не нравилось.

– Вик! Ты спишь? – горячечный шепот Никаса, раздавшийся в персональном канале мыслесвязи, заставил меня отвлечься от работы и посмотреть на часы.

– Нет. Работаю. А что?

– Мы вернулись, босс! Сопровождаем уиндер на архипелаг Слез! – в голосе Константиноса звучала такая радость, что я мгновенно забыл о планах подготовки, проблемах подразделения и существовании Циклопов.

– Ну!!! – взвыл я, вскакивая с кресла и хватая валяющийся на краю стола летный комбинезон.

– Ха!!! Мы взяли Гронера, Саркисянца и еще пятерых «яйцеголовых» из их шарашкиной конторы!

– Молодцы!!! – чуть не заорал я, отключил связь и рванул к входной двери, пытаясь на ходу натянуть на себя брючину.

– Але, Вик, куда это ты собрался? – приоткрыв один глаз, удивленно спросила меня Иришка.

– На Комплекс! Гронера привезли!

– Что?! Убью!!!

Орлова оделась быстрее меня. Первой вылетела в коридор. И первой оторвала от пластобетона свой «Беркут».

«Кречеты» Никаса и его ребят стояли вокруг уиндера правильным кругом. Так, как будто садились в заданные точки на автопилоте. Краешком сознания отметив брошенные открытыми люки истребителей и опущенную аппарель корабля-разведчика, я понесся ко входу в Комплекс в режиме хорошего спринтера. И, влетев внутрь, чуть не сбил с ног генерала Харитонова, проходившего процедуру идентификации.