Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии - Юлия Шилова

– Можно подумать, ты на картошку в Токио незаработала!

– Представь себе, не заработала.

Пока жарилась картошка, мы открыли парочкубанок консервов и поставили на стол. Затем сделали нехитрый салатик и досталибутылку красного грузинского вина. Как только картошка пожарилась, мы разложилиее по тарелкам и сели друг напротив друга.

– Вот так, мальчики, надо в гостиприходить, – улыбнулась Натка. – Видите, как чудненько сидим,по-семейному. Сказали бы раньше, что придете, мы бы голубцов сделали.

– Точно, или бы пирог испекли, – вставилая. – Натка, помнишь, какой ты в прошлом году пирог с черникой испекла?Пальчики оближешь!

– Помню. Только, по-моему, он тогда плохоподнялся. Тесто не очень удалось. У меня с яблоками лучше получается. Там ирецепт попроще, а на вкус – просто объедение!

– С яблоками тоже вкусно. Слушай, а ты в тестосоду добавляешь?

– Тихо! – заорал Михей и стукнул кулакомпо столу. – Заткнитесь вы, наконец!

– Тише ты, тише, – остановила егоНатка. – Что ж ты такой горластый? Мы же тебя предупредили, что дом нашбез шумоизоляции. Не ровен час, кто-нибудь из соседей пожалует. Это жехрущевка, сам знаешь, что их строили только для того, чтобы галочку поставить.

– Это точно, – улыбнулась я. –Говорят, что сейчас дома строят даже с повышенной шумоизоляцией. Вот это японимаю! В таком доме стреляй – не хочу! А в этой хрущевке кого-нибудьзаваливать – себя не уважать.

– Я вам сейчас языки повырываю! –разозлился Михей.

– Не надо нам ничего вырывать. Мы и так всепонимаем с полуслова. Мы понятливые. Ты давай кушай, а то голодный, поди, весьдень на ногах, – произнесла Натка заботливым голосом.

– Не на ногах, а на колесах.

– Ну, на колесах. Кушать-то все равно надо.Винца пригуби. Может, Пашеньке добавки подложить? Пусть не стесняется. Малобудет – еще пожарим.

Пашка зло толкнул Михея в бок.

– Михей, мы что, сюда жрать пришли, чтоли? – голос его не предвещал ничего хорошего.

– Ну, и пожрать тоже. Что ж не пожрать, есликормят.

– Правильно говоришь, – похвалила яМихея. – Нужно уметь и дела делать, и обедать успевать.

– Кто из вас Наталья? – спросил Михей.

– Я.

– Понятно. Это, значит, у тебя роман сдипломатом?

– А какое это имеет к вам отношение?

– Прямое. Вы, когда в Токио работать ехали,знали, что проститутками будете?

– Нет, – переглянулись мы с Наткой.

– Так, значит, не знали. У вас паспортазабирали?

– Забирали, – ответила я. – Тольковы можете их себе оставить на память. У нас, самое главное, российские есть. Аза границу мы пока не собираемся, поэтому загранпаспорта нам вроде бы ни кчему.

– А за то, чтобы в Токио уехать, вы хотькопейку заплатили?

– Нет.

– Правильно, потому что за вас все расходыоплатила фирма. Вы затраченные деньги отработали?

– Нет. Но мы никому ничего не должны. Насобманули. Вывозили как танцовщиц, а на место доставили в качестве проституток.

– При чем тут это? Самое главное, что вы бабкине отработали. Фирма понесла убытки.

– Если вопрос состоит только в этом, –произнесла Натка, – мы готовы оплатить понесенные фирмой расходы. Двабилета до Токио, плюс открытие визы, плюс двести долларов на двоих, которые намвыделили перед полетом на личные расходы. Сколько всего получается? Посчитайте,и эту сумму мы готовы заплатить.

– А моральный ущерб ты не считаешь?

– Какой еще моральный ущерб?

– Самый обыкновенный. Фирма потеряла намногобольше, чем ты посчитала. На ваше место была масса претенденток, и причем болеепокладистых, но предпочтение отдали вам. Вы должны были работать с того самогодня, как вас привезли, но вы не работали. Теперь давай посчитаем всепросроченные дни. Считаем, что в день вы могли обслуживать как минимум двух клиентов.С каждого можно было бы слупить по сто долларов. Вот и умножь все это посегодняшний день. Набежало довольно много. По десятке баксов с человека – этопо-божески.

– Вы что, совсем сдурели?! – не выдержалая. – Какой еще моральный ущерб?! Это вы нам должны платить за моральныйущерб, а не мы вам. У нас договоренности не было, что нам придется в Токиосвоим телом зарабатывать. Мы туда танцевать ехали.

– Короче, этот вопрос больше обсуждению неподлежит. Даем вам срок – ровно сутки. Завтра мы приедем к вам в это же время,и если вы не выкатите нам двадцать штук баксов, то будете закопаны живьем!

– Но у нас нет такой суммы!

– Ничего не знаем. Ровно сутки. И еще: еслихоть одна вздумает заявить в ментовку, то будет харкать собственной кровью.

Мордовороты встали из-за стола и направились квыходу.

– Но у нас правда нет таких денег! –бросилась за ними Натка.

– Это не наши проблемы. Если вас завтра вназначенное время не будет – пеняйте на себя: о последствиях мы уже рассказали.

Как только за качками закрылась дверь, мыналили по бокалу вина и без сил уселись прямо на пол.

– Господи, нам и здесь покоя не будет! Этоникогда не закончится… Нам не убежать от прошлого, оно будет вечно преследоватьнас. Сегодня я вновь почувствовала себя проституткой. Я уже стала забывать этомерзкое чувство, – горестно сказала Натка.

Неожиданно зазвонил телефон. Натка схватилатрубку, молча выслушала что-то и положила обратно.

– Кто это? – испуганно спросила я.

– Это опять они.

– Что им надо, ведь только что ушли?

– Они предупредили, что если мы захотим уехатьиз города или улететь в Самару, а может, куда подальше, то они расправятся смоей мамой и младшей сестрой.

Я знала, что Наткина мать жила неподалеку идаже не могла представить, какие проблемы свалились на ее дочь. Натка съехалапо стене на пол и схватилась за голову.

– Даже за эту несчастную хрущевку никто недаст двадцатник!

– Мне кажется, что двадцатником здесь неотделаешься. Вымогательства будут продолжаться до бесконечности. Эти подонкиникогда не оставят нас в покое. Нужно что-то придумать, у нас в запасе ровносутки.

– Что тут придумаешь?! У нас с тобой трешкабаксов, и все. Это деньги Янга. Я хотела на них сделать ремонт, только теперьэто уже не актуально.