Увечный бог. Том 1 - Стивен Эриксон

– Таково ваше ученое мнение по данному вопросу, капитан? Довольны, что уложили все тома в короткую фразу?

– Честно, адъюнкт? Да.

– Ясно. И как же прикажете поступить с вами?

– Как минимум, адъюнкт, понизить меня в звании. Поскольку вы совершенно точно отметили мое пренебрежение обязанностями в отношении моих подчиненных.

– Конечно, отметила, идиот. – Она взъерошила пальцами свои короткие волосы и поймала взгляд Масан. Далхонка не могла не заметить слабый блеск в этих обычных – и явно усталых – глазах.

– Очень хорошо, Рутан Гудд. Вы больше не командуете. Однако звание ваше остается без изменений, но с сегодняшнего дня я беру вас в штаб. И если считаете это повышением, что ж – посидите как-нибудь с Лостарой Йил. – Она помолчала, пристально разглядывая Рутана Гудда. – Ага, капитан, похоже, вы недовольны. Хорошо. И теперь, хотя у нас есть вопросы, требующие обсуждения, они могут подождать. Но в лагере есть женщина, которая ждать не может. Свободны.

Он отсалютовал как-то неуверенно.

Когда капитан ушел, адъюнкт вздохнула и села у столика с картами.

– Прошу извинить, морпех, за неподобающий вид. День выдался долгий.

– Не нужно извинений, адъюнкт.

Тавор оглядела Масан с ног до головы, и та ощутила легкую дрожь в позвоночнике – ох, я знаю этот взгляд.

– На удивление здоровый вид, солдат.

– Небольшие подарки от наших новых союзников, адъюнкт.

Брови адъюнкта поднялись.

– В самом деле?

– Увы, их всего пять.

– Пять?

– Т’лан имассов, адъюнкт. Не знаю, таких ли союзников вы искали. Собственно говоря, это не я их нашла, а они меня; и именно они посчитали, что привести их сюда – хорошая идея.

Адъюнкт продолжала изучать ее. Масан чувствовала, как течет пот по пояснице. Не знаю. Она охренительно тощая…

– Позови их.

С грязного пола поднялись фигуры. Пыль – в кости, пыль – в высохшую плоть, пыль – в выщербленное каменное оружие. Т’лан имассы поклонились адъюнкту.

Тот, кого звали Берок, заговорил:

– Адъюнкт Тавор Паран, мы – Развязанные. Мы принесли вам приветствие, адъюнкт, от Увечного бога.

И словно что-то рухнуло у Тавор Паран внутри; она наклонилась вперед, прижала ладони к лицу и произнесла:

– Спасибо. Я думала… времени уже нет… слишком поздно. О боги, спасибо.

Какое-то время он стоял, никем не замечаемый – просто еще один морпех на краю толпы. Держался в стороне, не понимая, что происходит. Скрипач ничего не говорил. Да поганец вообще, похоже, спал, судя по низко опущенной голове. А солдаты в низинке тихо переговаривались; тех, кто пытался вздремнуть, тормошили соседи.

Как только Скрипач поднял взгляд, морпехи и тяжи замолкли, обратившись в слух. Сержант порылся в своем ранце и что-то вытащил, только не было видно, что именно, внимательно рассмотрел и положил обратно.

– Спрут!

– Я!

– Он здесь. Отыщи его.

Сапер поднялся и медленно повернулся.

– Ну конечно, – проворчал он. – Глаза у меня не как у крысы. Покажись сам, чтоб тебя.

Флакону стало жарко. Он огляделся.

Скрипач сказал:

– Да, Флакон, ты. Не тупи.

– Здесь! – крикнул Флакон.

Те, кто был рядом, обернулись к нему. Раздались приглушенные ругательства, и пространство вокруг него вдруг расчистилось. Спрут подошел ближе, и даже в сумерках было видно его свирепое лицо.

– Думаю, Улыбка уже продала твой ранец, Флакон, – сказал он, подойдя. – По крайней мере, ты надыбал оружие, это уже кое-что.

– Вы все знали?

– Знали что? Что ты выжил? Боги, нет. Мы все считали, что ты мертв и не вернешься. А иначе, думаешь, Улыбка стала бы продавать твои вещи?

Флакон видел, как остальные солдаты собираются за спиной Спрута.

– Думаю, стала бы.

Сапер хмыкнул.

– Тут ты, пожалуй, прав, солдат. В общем, не знали мы ни хрена. Он посадил нас тут и заставил ждать, вот что он сделал…

– Я думал, это Фарадан Сорт собрала солдат…

– Флакон, теперь Скрип – наш капитан.

– А…

– И поскольку теперь он капитан, начальник и все такое, то должен соблюдать всякую субординацию.

– Ясно. Разумеется. То есть…

– Так что вместо него это сделаю я. – И ветеран, шагнув вперед, обнял Флакона, так что у того кости заныли. Спрут тяжело задышал ему в ухо. – Он на карту смотрел, понял? Все время смотрел. С возвращением, Флакон. Нижние боги, с возвращением.

Ураган остановил Ве’гата. Слезящимися от боли глазами он смотрел, как многочисленная армия бурлит внизу на равнине, пока рассвет разрезает восточный горизонт. Слева – знамена Охотников за костями; роты плотно строились для марша – очень мало рот, на вкус Урагана. Уже построившиеся, лицом на юго-восток, летерийские легионы, с ними ряды изморцев, а дальше золоченые знамена еще какой-то армии. Нахмурившись, Ураган снова посмотрел на Охотников за костями. Они собирались идти прямо на восток.

– Нижние боги…

Его заметили хундрильские всадники; двое поскакали к авангарду, полдюжины оставшихся, достав луки и наложив стрелы на тетиву, быстро двинулись в сторону Урагана. Тот, заметив, как всадники все больше смущаются, улыбнулся и поднял руку в приветственном жесте. Хундрилы остановились шагах в тридцати.

Все Охотники за костями повернулись к Урагану. Он увидел, что адъюнкт и несколько офицеров выехали из клубов пыли в голове колонны и двинулись к нему.

Ураган подумал – не встретить ли их на полпути, но решил, что не стоит. Обернувшись, он посмотрел на сопровождавших его охотников К’елль и личинок. Охотники уперли острия клинков в твердую землю. Личинки уселись на хвосты, и маленькие птички собирали с их шкур клещей. От всех исходил запах покоя и отдыха.

– Хорошо. Все оставайтесь на месте. И не делайте ничего… пугающего.

Кони малазанцев явно сбоили, и вскоре стало ясно, что ни один скакун не подойдет к Ве’гату ближе, чем на двадцать шагов. Ураган поймал взгляд адъюнкта.

– Я бы спешился, – сказал он, – но мои ноги, похоже, ночью отнялись. Адъюнкт, я должен передать вам приветствие от Смертного меча Геслера, Дестрианта Калит и к’чейн че’маллей гнезда Гунт.

Адъюнкт спешилась и пошла к Урагану, медленно стягивая кожаные перчатки.

– Значит, на’руки, капрал, искали своих сородичей, так?

– Так точно. Дальних родственников, я бы сказал. Как встретились, обниматься не стали.

– А если сержант Геслер теперь Смертный меч, то кто же тогда ты?