Зеркало грез - Надежда Черкасова

Колдунья встретила Федю с надменностью королевы, снизошедшей до недостойного. С первого же взгляда она поняла, что имеет дело с чем-то непонятным и опасным, но из гордости храбрилась, пыжилась, строя из себя могущественную и великую прорицательницу. Если бы она не сомневалась в истинной вере, то наверняка раскусила бы убийственные намерения Феди и избавилась от него как можно скорее. Но она оказалась глупее, чем он ожидал. Ему осталось только слегка усилить ее чувство неуверенности в себе и раздуть до безобразия надежду на собственную неуязвимость.

Ведьму погубила самонадеянность и гордыня. Именно они позволили ему накинуть на ее шею удавку. Федя настолько презирал колдунью, что даже не стал применять гипноз, чтобы внушить ей мысль о самоубийстве. Нет! Она заслуживала самого грубого и безжалостного уничтожения. Как презираемое всеми кровососущее насекомое в виде клопа или комара. Избавление мира от столь бесполезного и досаждающего людям существа могло расцениваться только как благо. И он это благо для человечества совершил не раздумывая.

Теперь он начинает увлекательнейшую охоту на ведьм и ведьмаков, и это дело ему никогда не надоест – занятие, подобающее зверю и настоящему мужчине.

После расправы над колдуньей Федя ощутил невыразимую свободу. Он словно умер… и родился вновь! С ненавистью и жаждой мести в ледяном сердце. Его дьявол вырвался наружу, убив в душе Бога. Осталось только оседлать зло и мчаться прямиком в ад, что Федя и сделал не без удовольствия, не видя для себя иного пути. Да и о каком аде может идти речь, если разобраться? Он просто избавляется от своих врагов, расчищает себе дорогу к счастливой жизни. И какая, в сущности, разница, где жить – в аду или раю? Лишь бы с комфортом.

После того как оковы любви к матери пали, глаза Феди прояснились от туманивших его видений и грез наяву: если уж самый близкий на свете человек не способен полюбить его, стоит ли ждать любви от кого-то еще? Ничего, теперь он будет любить сам себя, раз больше некого и некому.

Так как планы Феди были далеко идущими, он уговорил тетку Раису встретиться с матерью, участь которой была предрешена. Тетка впоследствии стала главной подозреваемой в ее смерти и умерла якобы от сердечного приступа. Одна убила себя сама, у другой – не выдержало сердце. И Федя здесь почти ни при чем. Гипноз – дело тонкое и недоказуемое. Поэтому преступления, совершенные с его помощью, раскрыть практически невозможно.

А чтобы впоследствии не разувериться в своей правоте, он намеренно сохранил дневники матери с ее убийственными откровениями. Пусть желтеют от времени страницы, выцветая словами и успокаивая невозвратным прошлым.

Теперь только деньги могли примирить Федю с жизнью. Деньги – основа основ, ключ ко всем дверям: почести, славе, исполнению желаний, покою и роскоши. Всегда прав тот, кто сильнее. А сильнее тот, у кого деньги. И Федя обратил свой взор на состояние отца: хоть и не сказочные богатства, но надо же с чего-то начинать. Соню он и в расчет не брал, словно ее не существовало.

Так как тайные убийства не принесли ему должного удовлетворения, он пристрастился к истреблению ворон, которых вокруг была тьма-тьмущая. Они почему-то сразу невзлюбили Федю, лишь только тот появился в доме отца, и все время гадили на него, когда он выходил со двора. Винтовка, подаренная отцом, оказалась кстати. Теперь Федя мог кое-как утолить жажду крови, ожидая удобного случая, чтобы расправиться с беспомощной мачехой.

Но упрямая Соня не желала подчиняться гипнозу и постоянно рушила его планы. Это было странно и необъяснимо, ведь она такая жалостливая и всепрощающая, что давно уже махнула на себя рукой, жила для других и выполняла чужие прихоти. Почему тогда Федя не в состоянии властвовать над ее разумом? В чем причина стойкости Сони перед чарами гипноза, которому подчиняются более сильные и крепкие?

Когда-то он читал, что античных богов чаще всего изображали с длинными распущенными волосами, указывая на их физическую стойкость и духовную твердость. Считалось, что именно в волосах обитает душа. И если их отрезать, то человек может лишиться психической и физической силы, поддержки богов. Так вот, оказывается, в чем дело – в ее длинной косе!

Коса Сони давно не давала ему покоя. И он поклялся, что когда-нибудь лишит мачеху ее главной силы. Именно злополучная коса являлась символом и оберегом, не допускающим к ней врагов, а плетение волос защищало ее от зла и темных сил. Отрезать косу – значило закрыть Соне путь к получению космической энергии. Именно волосы давали этой колдунье психическую устойчивость и магические способности, в этом Федя не сомневался. И чем длиннее волосы, тем больше она получала помощи извне. Потому-то Соня и уходила постоянно от опасностей.

Наконец удобный момент для исполнения задуманного подвернулся.

После возвращения из столицы Федя вознамерился окончательно поселиться в доме отца и вынудить того передать ему все свое состояние: пора уже выполнять обещание. В честь его приезда отец устроил пир горой. Даже мачеха расстаралась – впрочем, как и всегда, – приготовила кучу всяких вкусностей, и Федя сидел во главе праздничного стола как именинник. Отец изо всех сил старался угодить любимому отпрыску и даже напился до чертиков, не смея отказываться от крепких напитков, подливаемых ему щедрой рукой сына.

А в груди Феди кипели страсти, выплескиваясь наружу и грозясь вылиться в грандиозный скандал на пустом месте. Однако придирки к Соне, спускающей на тормозах все его усилия, ни к чему не привели, а от нападок на пацанов пришлось отказаться, так как мачеха от греха подальше выпроводила их из дома погулять во двор.

Скоро и Соня ушла к себе, а отец уснул прямо за столом. Переполненный жаждой мести Федя остался один со своими неосуществленными желаниями, мучительно ища отдушину для кипевших в нем бурных страстей. Он ясно представлял, как однажды избавится от надоевших родственников и останется в доме единоличным и полноправным хозяином. Ему и раньше не был нужен никто, кроме матери. Когда же ее не стало, Федя почувствовал истинную свободу от привязанностей к кому бы то ни было.

Поскучав немного в одиночестве, он вооружился большими ножницами и отправился к Соне. Прокравшись в спальню мачехи, осторожно приблизился к кровати. Соня мирно спала, свернувшись калачиком и положив ладони под щеку. Федя тут же представил, как эта беззащитная поза трогает и умиляет отца, который что угодно готов простить своей молодой жене… Даже ненависть к пасынку.

Вот и настал час расплаты. Сейчас ведьма лишится колдовской силы, чары с глаз отца спадут, и он выгонит ее прочь. А если снова пожалеет, Федя расправится с ними обоими.

Но Соня вдруг проснулась, а он получил сильнейший удар ногами в живот и отлетел от кровати. Подобной дикой боли Феде испытывать не приходилось, и ему захотелось немедленно проткнуть мачеху насквозь острыми ножницами, покончив с ней раз и навсегда.

Федя вскочил и замер на месте, встретившись взглядом с отражением в зеркале: налитые кровью обезумевшие глаза, искаженный в зверином оскале рот с крупными зубами, больше похожий на пасть разъяренного зверя. Это она, мачеха, превратила его в чудовище, которому суждено разорвать ее в клочья.