Конец пути - Александр Прозоров

— Идем вниз!

До дворца богов они хранили молчание, и только спустившись в зал, куда охрана вслед за правителем и гостями не пошла, мудрый Аркаим, расхаживая от стены к стене, продолжил:

— Поутру прибыл посыльный из Бхена. Он сказывал, один из жителей их селения ездил в Ресеву к родичам и застал город мертвым. Пустым. Везде кровь, ничего не тронуто, людей нет. Он вернулся, и староста Бхена решил отослать мне посыльного с известием. — У хозяина дворца тряслись руки. — Это было десять дней назад. Десять дней!

— А кумаи? — напомнил Олег. — Что увидели орлы?

— Они увидели смерть! Птух горит! Аналараф пуст! Тойха, Ламь, Тарахана, Гдох — все пусты! Тарта, Румь горят! Десять дней! Он разорил половину Каима! Чужеземец, у него тысячи, много тысяч воинов! Мертвых воинов! Весь Большой Каим в следах. Он привел с собой не меньше трех тысяч мертвецов. Может, и больше. Даже не знаю, где он мог их взять. Наверно, у югров. Он идет, он берет или выжигает города, убивает жителей, потом оживляет и идет дальше! Проклятие Итшахра! У него, наверное, уже десять тысяч мертвецов! И всех он ведет сюда!

— Ну да, он и мне так советовал поступать, — вспомнил ведун. — Убивать жителей и вливать в армию. Значит, Раджаф решил бороться до конца. Говорила мне мама, что добро всегда побеждает зло. А я не верил.

— Что мне делать, что мне делать, чужеземец?! Ты же, ты мой воевода. Я доверил все это тебе. Ты еще здесь, чужеземец. Так останови его! Ты можешь, ты должен мочь! Десять тысяч… Я обречен. Все обречены.

— А добро? Добро надо прятать, — просипел Любовод. — Разорят ведь захватчики. Спрятать все надобно, правитель. Схоронить.

— Подожди, — облизнул пересохшие губы Олег. — Ты говорил, что руководишь мертвыми лучше брата. Так, может, ты сможешь перехватить… Направить мертвых против него.

— Мертвецы подчиняются тому, кто их оживил! Я могу… Я могу перебить население столицы, оживить и кинуть мертвых против Раджафа. Но его слишком мало! Ну же, ведун Олег, придумай что-нибудь! Или не убивать их? Хотя какая разница, брат все равно перебьет всех. Бежать… Чужеземец, мой дворец удержится против них? Великие боги, Раджаф никогда раньше не воевал мертвыми!!! Десять тысяч! — Аркаим опять заметался от стены к стене, остановился перед ним: — Скажи, мой дворец устоит? Он устоит? Правду, скажи мне правду! Ну почему ты молчишь?!

— Дай подумать!

— Подумать? — Мудрый Аркаим опять заметался по залу. — Знание, у нас есть знание. Раджаф не касался книги, он его не получил. Проклятие Итшахpa, теперь книга опять достанется ему! Но теперь это будет целая книга! О чем ты думаешь, чужеземец? Ты сам говорил, что от нашего знания раньше чем через пятьсот лет пользы не будет! А Раджаф выжжет этот город дотла уже завтра. Да ответь же мне! Ты мой воевода! Нам бежать? Нам бежать — или ты справишься с ним?

— Куда бежать? — взвыл Любовод. — Куда? Зима вокруг, реки подо льдом.

— Не знаю, — мотнул головой Аркаим. — Не знаю. Некуда. — Он вдруг стал спокоен, хотя и угрюм. — Будем ждать здесь. Бесполезно, все бесполезно. И все же… Все же я почти победил. Мне оставалось лишь открыть врата… Врата! Чужеземец, если открыть врата, Раджаф ничего не сможет сделать! Итшахр — бог мира мертвых. Против него воины брата сражаться не станут, не смогут. Мертвые подчиняются ему! Прошу тебя, ведун Олег. Мы должны открыть врата.

— Нет, — покачал головой Олег. — Третья жертва — это жизнь девушки. Я не дам убить Урсулу.

— Но ее все равно убьют, колдун! Нас всех убьют!

— Нет, не убьют! — вскинул руку мудрый Аркаим. — Она не умрет.

Он подошел к Середину, встал перед ним, отер лицо ладонями, тихо заговорил:

— Пойми, чужеземец. Когда откроются врата Итшахра, наши миры соединятся. Они станут единым целым. Мир мертвых и мир живых. Это будет одно. Врата откроются, и через них твоя девушка вернется к тебе. Вы останетесь вместе. И я сделаю все, чтобы вы были счастливы, богаты, могучи, чтобы вы правили достойными странами. Смерти больше не будет. Твой друг встретится со своими умершими родичами, ваш кормчий — с погибшими товарищами. Если ты кого-то безвозвратно потерял в этом мире, то обретешь их снова. Врата соединят наши миры. Навсегда. Мы не станем убивать твоей невольницы. Мы убьем саму смерть.

— Олег, я умоляю тебя, соглашайся! — взмолился новгородец. — Ксандр, скажи ему! Урсула! Завтра нас перебьют всех! Мы лишимся всего, чего добились! Неужели вы хотите умереть? Урсула, мы вернем тебя! Мы вернем тебя назад. Великие боги, да вразумите же их!

— Как ты думаешь, ведун Олег, — так же тихо произнес Аркаим. — Что сделает мой брат, если твоя невольница попадет к нему в руки живой? Догадываешься? Забавно то, что тебя в таком случае никто и ни о чем спрашивать не станет. Не хочешь приносить в жертву — хотя бы убей ее, чужеземец. Тебя не обрадует, когда после открытия врат и соединения миров ты вернешься к жизни только для того, чтобы подвергнуться мести за свою борьбу против тирана. И эта месть будет длиться вечно. Ведь новое устройство мира установится навсегда.

— Ты угрожаешь мне, правитель?

— Угадай, кто станет второй жертвой вечной мести моего брата, чужеземец? Мне придется терпеть муку рядом с тобой. Вечно. Вечно! Ты думаешь, я этого хочу? Да решай же ты наконец! Не то вместо нас все сомнения разрешит Раджаф.

— Можно попробовать…

— Я верну тебе твою невольницу, ведун Олег, — расплывчатый ответ правителю почему-то не понравился. — Верну сразу же после обряда. Клянусь тебе, я отдам ее в тот же час, как откроются врата Итшахpa. Смерти не будет. Так ты согласен на обряд? Да или нет?

— Да, согласен.

— Коней! — Мудрый Аркаим отошел от него и закрутился, громко призывая: — Меня слышит хоть кто?! Седлайте коней!

Знакомый путь занял меньше дня — но к святилищу путники прибыли все же в темноте. Ночевать пришлось прямо у ног зеленого бога — лучшего места в потемках не нашли. Но Итшахр, судя по всему, не обиделся. Никаких бед на головы путников не обрушил.

На рассвете к святилищу прибыл караван из двух десятков вьючных лошадей, которых сопровождали около полусотни слуг. Они споро начали разворачивать уже знакомое Олегу действо: жаровни по краю площадки, полог, полотняные стены. Работали спокойно и уверенно. Где-то через час подъехали еще путники — жрец, трое молодых служителей. Они принесли и поставили возле алтарной стены странное сиденье — похожее на кресло с подлокотниками, но со спинкой, сильно откинутой назад, и с желобком от верхней части влево. Оставалось удивляться, когда только Аркаим успел все так тщательно приготовить.

Полыхнули жаровни, пространство под пологом начало быстро прогреваться. Еще бы — двадцать треножников на столь малый объем. На кресле служители разложили принесенные из воинского лагеря бурдюки с горячей водой — похоже, мудрый Аркаим подумал и об этом.

Наконец приготовления были закончены. Двое молодых служителей замерли у стены, справа и слева от ног Итшахра, — пожилой жрец встал за спинкой кресла.